Отпусти меня 2 (СИ) - Шагаева Наталья

Разворачиваюсь, иду на выход из комнаты, но краем глаза замечаю на комоде сумку Елизаветы. Хватаю ее и вытряхиваю содержимое на кровать, в поисках еще чего-нибудь, чем она может себя покалечить.

Лиза выходит из ванной и молча за мной наблюдает, быстро моргая и прогоняя слезы.

— Я надеюсь, больше нет ничего?

Отрицательно мотает головой.

Выхожу из спальни, спускаюсь вниз. Беру бутылку вина и глотаю его из горла.

Сука!

Внутренности выворачивает. Давно я так себя не чувствовал. Давно меня так не трясло от женщины. Эмоции разрушают, но меня уже несет. Накидываю куртку, вылетаю на улицу. Дохожу до главного корпуса коттеджного отеля, беру машину и еду в аптеку.

Под ошарашенным взглядом молоденького швейцарского фармацевта покупаю двадцать больших пачек презервативов. Самых, мать ее, надежных и дорогих. Беру пакет, сажусь в машину и еду назад.

Прохожу внутрь, скидываю куртку, вновь прикладываюсь к бутылке, глотаю коллекционное вино, не чувствуя вкуса, с грохотом ставлю бутылку на стол и поднимаюсь наверх. Лиза сидит на кровати, закрыв лицо руками, всхлипывает. Замирает, когда я вхожу.

Высыпаю презервативы на кровать. Елизавета отрывает руки от лица и растерянно смотрит, сводя брови. Заплаканная. Но мне почему-то ни хрена ее не жалко.

— Можешь выдохнуть! И больше не калечить себя. Детей не будет!

Выхожу из комнаты, громко хлопнув дверью, так что содрогаются стены. Хватаю бутылку со стола, выхожу на улицу, сажусь на деревянное крыльцо и бездарно уничтожаю благородный напиток, который нужно смаковать. Ни хрена оно меня не берет. Хочется чего покрепче. Оставляю бутылку, возвращаюсь, надеваю куртку, беру портмоне и иду в местный бар.

Сажусь за стойку. Прошу виски со льдом. Первую порцию выпиваю залпом. Уже лучше. Горло горит. Заказываю еще и уже медленно глотаю, осматривая местную публику. Мыслей нет никаких. Я пуст. Совсем. Если позволю себе анализировать, не успокоюсь. Не приму правильное решение с холодным разумом.

Рядом со мной подсаживается женщина. Слишком близко. Духи приторные, душат. Отворачиваюсь, садясь вполоборота. На ужасном английском она просит бармена налить ей рома. Не обращаю внимания, вынимаю телефон, проверяя рабочую почту. Мало что соображаю, но отвлекает.

— Да пипец! — уже на чисто русском ругается женщина, и в меня летят брызги из бокала, который она не удержала. Дышу глубже. — Оу! Sorry, — хватает салфетки, начиная растирать брызги по моему белому свитеру. — Sorry.

— Хватит! — хватаю ее за руку, останавливая. — Все нормально.

— О, — пьяно усмехается. — Русский. Да неужели, я думала, здесь наши не отдыхают.

Не хочу отвечать и завязывать диалог. Молча киваю и заказываю еще виски, пьянит, по телу разливается тепло. Хорошо.

Женщина рядом копошится в сумочке и тихо матерится. Поднимает голову и внимательно меня осматривает, натягивая улыбку.

— Я Жанна, — вдруг представляется она и тянет руку.

— Роман, — игнорирую ее руку, но прохожусь взглядом. На шлюху не похожа. Дорого таким дамам здесь гастролировать. Больше тянет на инстасамку или любовницу престарелого, но денежного мешка. Разочарованно кривит губами, опуская руку на стойку.

Заказывает себе еще рома, отпивает, морщась.

— Роман, а можно поинтересоваться, где такие часы купили? — кивает на мое запястье. — Хочу сделать подарок.

— Таких больше нет. Это эксклюзив на заказ.

— Ну значит можно заказать. Не подскажите где?

Меня начинает утомлять эта женщина.

— Не потянешь, — ухмыляюсь.

— А ты, хам, — обижено надувает губы.

— Я просто трезво оцениваю твои возможности.

— И какие же у меня возможности? — заинтересованно спрашивает она.

— Ты привыкла больше получать, чем отдавать. Не для того ты себя делала.

Смеётся, кивая. Попал.

— Если мужчина скучает один с виски в таком месте… Значит, на это есть причина, — продолжает развивать беседу. — Я вот тоже скучаю. Настолько, что хочется совершить какую-нибудь очень-очень… — тянет руку и начинает водить пальцем по моему плечу. — Очень горячую и сумасшедшую ошибку.

Как, бл*ть, она завуалировала фразу: «Я пьяная, голодная шлюшка, которую не удовлетворяет престарелый любовник».

Обхватываю ее запястье, брезгливо скидывая с себя руку.

— Неинтересно, — кидаю ей я, расплачиваюсь с барменом и покидаю бар. Не хочу. Брезгую шлюхами. Я давно не в том возрасте, когда кидаешься на тело. Нет в этом никого драйва, мне противно. Да и я вроде женатый человек, но раз за разом, как выяснилось, насилую свою жену. Если не физически, то морально. Звучит отвратительно.

Возвращаюсь домой слегка пьяный. В гостиной полумрак. Камин давно погас. Небо здесь звёздное, яркое, не бывает полной темноты. Скидываю куртку. Осматриваюсь: со стола убрано. Вот и поужинали. Романтик из меня хреновый. Ухмыляюсь сам себе. Моя ошибка в том, что я слишком самоуверенный. Спальня в домике одна, и кровать, хоть и большая, тоже одна. Я не учел такой исход. Иду к дивану. Но замечаю на нем Лизу. Девочка кутается в плед, поджимая ноги, и смотрит в окно на яркое, звёздное небо.

— Почему не спишь?

Падаю рядом с ней, запрокидывая пьяную голову.

— Я тебя ждала, — тихо сообщает мне.

— Хм. Зачем? Насиловать больше не буду, — бью в ответ. Такой циничный мудак.

— Ром, — впервые обращается ко мне так просто и тепло, что я даже поднимаю голову, чтобы посмотреть, она ли это. — Я поговорить хочу.

— Не смею отказать даме в желаниях. Говори.

Снова откидываю голову, закрываю глаза.

— Ты пьяный? — с удивлением в голосе спрашивает она. Да, это редкое зрелище.

— Не настолько, чтобы не услышать тебя, Елизавета.

ГЛАВА 22

Роман

— Прости, я не хотела пить эти таблетки. Стояла там и не могла решиться, — почти шёпотом выдает мне Лиза. Глубоко вдыхаю, задерживаю дыхание.

— Их покупка – уже преступление. Мы здесь на несколько дней, завтра бы снова случился секс. Что тогда?

Молчит. Какая она еще дурочка. Пьяно, невесело усмехаюсь.

— Что именно тебя так пугает?

Раз уж мы разговариваем, нужно вытянуть из нее хоть какие-то мысли.

— Я не готова родить ребенка. Мне страшно, — сжимается, кутаясь в плед, словно пытается отгородиться.

— Страшно по-женски перед серьёзным шагом? Или страшно рожать именно от меня? — мне, черт побери, принципиально это знать.

— Не от тебя, а внутри нашего брака. Уверена, ты будешь хорошим отцом и сможешь дать ребенку очень много. Но…

— Давай, Лиза, раскрывайся до конца.

— Что будет, когда мы расстанемся? Я не смогу жить без своего ребенка.

— А кто сказал, что мы расстанемся? Я хоть раз озвучивал условия, что мне нужна временная игрушка? — повышаю голос, начиная выдавать эмоции. Я пьян.

— Нет, но… Рожать ребенка на выгодных условиях – это бездушно. Это сверх. Дети должны рождаться в нормальной семье.

— Так! — сажусь ровно, хватаю ее за плечи и разворачиваю к себе, лунный свет серебром ложится на ее лицо. Как ни странно, не напугана моими эмоциями. Девочка меня поражает. Когда я спокоен и разумен, она боится и отгораживается, а когда я выдаю не очень положительные эмоции, раскрывается. Смотрит на меня внимательно. — Ну-ка дословно мне расскажи, что вселила в твою голову Марина.

Примерно я понимаю, что Марина вылепила из меня бездушное чудовище. Но хочу слышать это словами Лизы.

— Она сказала, что я твоя покупка, от которой ты хочешь получить выгоду. Сказала, что, когда придет время, ты от меня откупишься. Я исчерпаю свой ресурс, родив тебе ребенка, и ты меня вышвырнешь. Я отказывалась верить, — всхлипывает, как ребенок. А я слушаю внимательно. Есть и доля правды в ее словах. — Тогда, на приеме, в день, когда я пыталась сбежать, она позвонила тебе при мне, и ты ничего не отрицал. Тогда же я узнала, что у тебя есть любовница. Валерия… Что я должна была думать?! — закрывает лицо ладонями. И я тоже закрываю глаза. — Я убежала, меня поймали и насильно привезли к тебе. И что ты сказал? — всхлипывает в ладошки. Помню, что я сказал… — Когда я жила в доме с Мариной, она сказала, что у вас был ребёнок, он казался таким настоящим на ее портретах… Она сказала, что в его смерти виновен ты. Что ты чудовище, которое все уничтожает. Я так потерялась… — Все, рыдает в ладони. Моя чувствительная девочка.