Татуировка герцога - Майя Родейл

— Да, когда не читают «Памелу»[1] или какую-нибудь другую романтическую дребедень о том, как его милость изнасиловал весь женский персонал, — потягивая вино, объяснил Харлан.

Уиклифф отпил глоток. Разговор вдруг наскучил ему. Это так типично — герцог Уиклифф и горничная. Именно то, чего он старался избежать. Он не желал быть типичным. Он хотел, чтобы контроль и холодное самообладание матери победили в нем распутство отца.

И все-таки его мысли опять устремились к Элизе. Его чувства, казалось, замечательно созвучны всему в ней: его воспламенял ее голос, ее смех, само присутствие, когда она метет комнату. Не однажды он задумывался, что бы такое попросить ее принести, лишь бы только увидеть ее.

Потягивая вино, Уиклифф углубился в эти тревожные размышления. Потом заметил, что у Харлана, всегда слишком наблюдательного, такой вид, будто он читает его мысли.

— Харлан, ты помнишь те времена, когда каннибалы связали тебя и заткнули рот кляпом? — осведомился Уиклифф.

— Разумеется, помню. И прежде чем ты задашь следующий вопрос, скажу: да, я также помню, как ты в одиночку спас мне жизнь, вооруженный лишь карманным ножом и пальмовой ветвью.

— Будь любезен, не забудь об этом. Что до вас, Томас, — повернулся он к прислуживавшему за ужином лакею, — я знаю про вас и Дженни, поэтому ожидаю, что этот вечерний разговор останется между нами.

Глава 22, в которой горничная попадает в беду

Кабинет в Уиклифф-Хаусе

— Вы меня вызывали, ваша светлость? — смиренно спросила Элиза. Она стояла перед письменным столом, нервно разглаживая фартук.

Уиклифф думал только о том, чтобы поднять эти юбки и довести ее до экстаза…

«Сосредоточься, приятель!» — скомандовал он себе. Выбранить непутевую служанку следовало бы экономке, а не ему. Но миссис Баксби слишком пропиталась своим «чаем» и явно не годится для того, чтобы донести серьезность ситуации до Элизы.

Он делал это и потому, что был очарован девушкой и пользовался любой возможностью побыть в ее обществе.

Элиза выжидающе стояла перед ним. Он провел рукой по волосам и попытался воскресить в памяти своего отца, его герцогские манеры, но мог вспомнить только один случай: ему тогда, наверное, было лет десять, он влетел в кабинет и увидел хихикавшую горничную, взгромоздившуюся на колено отца. Вскоре она почувствовала тяжесть в животе и отправилась навестить своих родственников в Шропшире. У многих горничных случались подобные приключения.

Уиклифф прочистил горло. Он родился повелевать, как лорд и хозяин, многие внушали ему, что он прекрасно знает, как это делать. Если он хочет руководить экспедицией, то нужно относиться к нарушению субординации как положено.

Начиная с Элизы.

Которую он хотел взять.

Прямо тут, на письменном столе.

— Я заметил, что вчера днем вы оставили дом и пренебрегли своими обязанностями. Без разрешения. — Он выбрал тон, который обычно использовал для норовистых животных и потенциально враждебных племен. Интонации весьма действенны, когда нужно преодолеть языковый барьер.

Элиза ничего не сказала, будто была целиком поглощена разглядыванием невидимого пятна на ковре. Пока она молчала, Уиклифф задавался вопросом: он спрашивает ее, как лорд и хозяин, который ждет, что она всегда должна пребывать в его распоряжении, или как потенциальный возлюбленный и ревнивый соперник, которого волнуют ее привязанности?

— Значит, вы этого не отрицаете, — заключил он. Куда она ходила, черт подери? И к кому? Почему эти вопросы жгут ему нутро? Будь на ее месте Дженни, возможно, его это заботило бы меньше. Но Элиза…

— Я искренне сожалею, ваша светлость! — выпалила она. — Моя мама заболела, и я ходила навестить ее.

Вздор, подумал он. Заламывание рук. Он готов слона поставить, что ее мать совершенно здорова.

— Печально слышать, — сказал он, все больше заинтригованный. У Элизы есть любовник? Она в беде? Нужно спросить. — И что же беспокоит вашу матушку?

— Чахотка. Это трагедия. — Элиза захлопала ресницами.

Он едва не застонал. Она плела ложь, как опытная актриса. Ну и ладно. Но зачем при этом выглядеть столь прелестно?

— Вам нужно проводить с ней больше времени? — спросил Уиклифф. Ее, похоже, удивило это предложение, и он продолжил: — Я не людоед, Элиза. Может быть, я необычный, но я гуманный человек и забочусь о своих людях. — Тут он улыбнулся и нанес убийственный удар: — Именно поэтому мне было очень приятно узнать, что на обратном пути у вас были сопровождающие.

Элиза резко вскинула голову, ее глаза вспыхнули. Он улыбнулся, как кот, увидевший мышь. Она беззастенчиво улыбнулась в ответ.

— Братья? — вежливо спросил он.

— Кузены, — поправила она.

Наглость. Ложь. И у нее еще хватило характера снова улыбнуться.

Забавно все это. Поскольку сплетни утверждали, что один из ее спутников необыкновенный великан, мысли Уиклиффа перекинулись к гиганту, охранявшему дверь «Лондон уикли». Случайное совпадение? Он не верил в совпадения. Но не верил и сплетням, предпочитая факты и доказательства.

Сердце его бешено стучало, и это его раздражало.

Уиклифф барабанил пальцами по столу и смотрел на Элизу. Шелковистые черные волосы стянуты в тугой пучок старой девы, который вызывал желание выдернуть шпильки и посмотреть, как рассыплются ее волосы.

На Элизе было простое серое платье с белым передником, напоминавшее о ее месте в его мире. Горничная. Всего лишь горничная. Или?..

Ее сжатые перед собой руки были красноречивым тому свидетельством. Грубые и красные, это были руки работающей женщины. Еще красноречивее то, что они не покрыты чернильными пятнами. И она не умеет читать и писать. Он видел, как она покраснела от унижения, когда он попросил ее об этом. Он до сих пор чувствовал себя ослом из-за той просьбы.

Элиза сладко улыбнулась ему.

Но разве она не может быть информатором для автора «Лондон уикли»? Несколько монет вдобавок к тому, что он мог позволить себе платить ей… Вполне возможно.

Тут надо действовать деликатно. Понаблюдать. Проверить.

— Я сочувствую вашей больной матери, но все же вынужден наказать вас… в назидание остальному персоналу.

— Вы хотите уволить меня? — едва дыша, спросила Элиза, и это его чуть не прикончило. Ее глаза округлились от ужаса, лицо побледнело, сцепленные руки беспрестанно двигались. Она потрясла его искренностью реакции.

Желание утешить ее было столь же сильным, как и желание схватить ее и… Слава Богу, стол скрывал его. Следовательно, она не узнает, какую власть имеет над ним из-за этого его недозволенного влечения.