50 знаменитых скандалов - Валентина Скляренко

Идея строительства Панамского канала родилась еще в начале XVI века. Принадлежала она знаменитому конкистадору, виновнику гибели империи ацтеков Э. Кортесу. В то время под началом завоевателя служил талантливый математик и географ Альваро Сааведра, которому и было поручено разработать план создания этого канала. Математик подошел к заданию весьма ответственно и представил на суд короля Испании Карла V сразу четыре проекта строительства. Монарх отнесся к этой идее весьма прохладно и отложил ее в долгий ящик; тем не менее она не почила в бозе, и в 1814 году вице-король испанских колоний в Новом Свете — Новой Испании — получил приказ начать сооружение канала. И снова все осталось только на бумаге, поскольку приступить к строительству помешало народно-освободительное движение, которое развернулось в Латинской Америке.

Реанимировал старый проект французский инженер Гарелла; в 40-х годах XIX века он закончил собственные расчеты, необходимые для создания канала и железной дороги к нему. Гарелла также получил концессию на строительство железной дороги. Казалось, дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Но не тут-то было. Проект снова застопорился. Причин этому было несколько, но главная оказалась банальной — нехватка денег. Когда же срок концессии, оформленной французом, истек, за работу взялись американцы, которые и открыли дорогу в 1855 году.

Идея создания Панамского канала тем временем так и оставалась всего лишь идеей. Многие видные политические деятели (например Наполеон III) интересовались этой проблемой, но ни к каким ощутимым последствиям это не приводило. Но вот каналом всерьез «заболели» молодые Соединенные Штаты. Новое государство уже предпринимало попытки открыть проходящий по территории Никарагуа канал, мотивируя его необходимость собственной безопасностью. Тем временем Великобритания в лице лорда Пальмерстона усиленно вставляла Штатам палки в колеса.

Наконец лед тронулся. 19 апреля 1850 года непримиримые до сих пор оппоненты подписали англо-американский договор, который вошел в историю под названием договора Клейтона-Булвера. Согласно данному документу, обе стороны отказывались от каких-либо попыток установить односторонний контроль над каналом в Никарагуа, колонизировать Центральную Америку или возводить на трассе канала укрепления. В дальнейшем, кстати, американцы не раз настаивали на пересмотре «кабального» договора. А пока Великобритания и США тщательно следили друг за другом, в игру вступил «отец» Суэцкого канала (он был введен в строй в 1876 году) Фердинанд Лессепс.

Сначала в Боготе появились французы — эмиссары дипломата. Они быстренько расписали плюсы проведения канала по территории Колумбии. Собственно, французы даже не особенно старались уговорить представителей местной власти, поскольку выгоды такого проекта были вполне очевидными, тем более что Лессепс заранее оговаривал: речь идет лишь о коммерческом частном деле, от колумбийцев не требуются ни уступки, ни льготы; Франция не претендует ни на ограничение суверенитете, ни на контроль над областью канала.

71-летний Лессепс тем временем подготавливал почву в Париже. Он создал Международную компанию по постройке межокеанского пути сообщения и добился предоставления ей преимущественного права на строительство канала на территории Панамского перешейка, который в то время относился к Колумбии. Там же, в Париже, было проведено международное совещание с участием мореплавателей, экономистов и инженеров, на котором обсуждались различные варианты планов строительства. Наряду с явно фантастическими идеями — подземный туннель, железная дорога для кораблей, канал со 120 шлюзами — рассматривалась и единственно разумная версия: канал с небольшим числом шлюзов, расположенных только в тех местах, где путь преграждали горы. Однако эта версия была отвергнута в пользу проекта самого де Лессепса. А он хотел строить прямой канал на уровне моря, точно такой, как был построен в Суэце. К сожалению, данное решение сильно попахивало авантюрой, вот только почувствовать этот «душок» никто сразу не смог. Ведь Суэцкий канал перерезал зеркально гладкую поверхность африканской пустыни, а Панамский перешеек был сплошным месивом совершенно непроходимых болот, скалистых холмов и непролазных джунглей. «Очаровательную» картинку дополняли невероятные извивы капризной бурной реки Чагрес. Что заставило собравшихся принять проект Лессепа? По всей видимости, только его авторитет. Ведь этот человек — безусловно, невероятно талантливый дипломат и политик — не имел никакого инженерного образования!

Англичане не пришли в восторг от появления «третьей силы», поскольку вообще противились любым преобразованиям в Новом Свете, а американцы по-прежнему настаивали на идее строительства канала через Никарагуа и потому тоже пополнили стан врагов Лессепса.

Тем временем проект француза привлекал все больше сторонников. Во-первых, он отличался дешевизной: создание пути через Колумбию предусматривало, что канал будет иметь длину всего лишь в 75 км, в то время как американцы собирались прорыть артерию длиной 290 км. Экономически оба проекта были просто несопоставимы: Лессепсу требовалось немногим больше одного миллиарда франков, а подданным Дяди Сэма — 800 миллиардов. Уже один этот аргумент мог перевесить любые доводы. И, естественно, перевесил: члены совещания проголосовали за строительство канала на Панамском перешейке по плану Великого Француза. Тот, кстати, уверял, что работы займут не более 12 лет. Однако французское правительство изначально устранилось от участия в финансировании этого предприятия, и поэтому проект акционирования был адресован мелким вкладчикам. Подобная система действовала к тому времени во Франции всего лет 20 и считалась модной; риск был невелик, поскольку люди вкладывали только те деньги, на которые, собственно, они покупали акции. Но при этом не существовало ни серьезной законодательной базы, которая регулировала бы работу подобных обществ, ни разработанной системы контроля.

В 1879 году Лессепс организовал новое акционерное общество — Всеобщая компания Панамского межокеанского канала, председателем которого стал он сам. В США рвали и метали, но поделать ничего не могли: Колумбия была независимой страной, а Штаты еще не вошли в силу и потому не могли диктовать Боготе свои условия. Так что 1 февраля 1881 года на берегу Карибского моря, у города-порта Колон, состоялось торжественное открытие начала работ. Правда, высокопоставленные лица на праздник не явились, и потому первую символическую борозду провела дочь инициатора проекта.

Попутно французу пришлось улаживать еще одну проблему. Дело в том, что канал должен был пересекаться с действующей с 1855 года американской железной дорогой. Чтобы убрать этот камень преткновения, Лессепс выкупил «железку» полностью — вместе со складами, зданиями, оборудованием. Выложил он за это весьма приличные деньги. Если до начала строительства акции дороги продавались по 140 долларов за штуку, то к началу переговоров их цена подскочила до 250 долларов. Так что Всеобщая компания, в итоге, заплатила за дорогу сумму, в три раза превышающую ее реальную стоимость. И тут случилось непредвиденное. Когда провели первую подписку на акции канала в размере 400 миллионов франков, оказалось, что компании не удалось продать даже трети ценных бумаг.

Чтобы найти выход из положения, Лессепс лично отправился в специальную экспедицию и установил новую стоимость работ — 843 миллиона. Затем он развернул грамотную рекламную акцию, заслав своих агентов в глубинку Франции. Соотечественникам дипломата рассказывали о небывалых доходах, взывали к их патриотизму. Акция принесла ощутимый результат, хотя и не совсем такой, как рассчитывал Лессепс. В то время ходила байка о том, как какой-то ясновидящий в начале рекламной кампании говорил, что ушлого дипломата нужно срочно арестовать, а «отец» Суэцкого канала только отшутился в ответ на эту новость: мол, его, кавалера ордена Почетного легиона, может судить только сенат; если бы он все же откликнулся на такой призыв, реклама для Панамы получилась бы сногсшибательная.

В 1885 году расходы на строительство уже превышали плановые затраты в несколько раз, и на Лессепса посыпались требования прекратить авантюру и вернуть деньги вкладчикам. Несгибаемый старик шум вокруг канала игнорировал и продолжал изобретать все новые способы привлечения денег. Попутно оказалось, что дальнейшее продолжение строительства канала на уровне моря невозможно. Профессионалам это было понятно с самого начала, но теперь эта очевидная истина дошла даже до изрядно подряхлевшего Великого Француза. Тогда он скрепя сердце обратился к знаменитому Г. Эйфелю, который как раз заканчивал строительство легендарной башни, ставшей символом Парижа. Лессепс просил инженера подготовить новый проект канала с использованием шлюзов. Эйфель согласился; согласно новым подсчетам, на реализацию этой идеи требовался еще 1 миллиард 600 миллионов. Как только эта «утешительная» новость просочилась в прессу, акции компании Великого Француза упали практически до нуля.