Бета-тест - Сергей Иванович Недоруб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И подобный вариант, как самый разумный, мне решительно не нравился.
Вариант номер два: закрыть глазки ручками. Нет, честно, во многих случаях помогает. Я знаю, что среди нас шпион. С чего я решил, что именно он ответственен за наличие в этой игре Батискафа? Предположим навскидку, что это Лайм. Предположим даже, что я это выяснил наверняка. Что с того? Влез человек в игру через какой-нибудь баг, а теперь сам не рад, что не может выбраться. В конце концов, если плывешь на корабле и внезапно узнаёшь по громкой связи от капитана, что корабль заминирован, – это еще не повод подозревать теоретического пассажира, пробравшегося зайцем, что именно он ответственен за бомбу.
Получается, даже прямое мошенничество с доступом в Версиану еще не значит, что тот же негодяй всунул в игру Батискаф и мешает выйти всем остальным.
От этой мысли мне стало еще тошнотней. Ну, найду я лишнего. Ну, окажется, что он в самом деле существует, и непонятка в речи Камиллы – не просто баг. Дальше-то что? Заковывать негодяя в цифровые наручники и сдавать всем остальным – пусть тоже заразятся манией преследования?
У меня нет никаких оснований в этой игре мешать играть другим. Это противоречит глобальной концепции Версианы – если я ее ощутил как следует.
К слову о багах – наиболее вероятным кандидатом на несанкционированное вхождение в игру является как раз Бурелом. Игрок, который натурально спалился в эксплойтах сиано-костюма, раз сумел заставить игру признать его за медведя и предоставить полную физическую модель бурого хищника.
Я перешел улицу на зеленый, держась толпы, стараясь не смотреть в глаза никому из проходящих НПС. Вдохнул аромат гари от ближайшего грузовика. Посмотрел на полуспущенное колесо у дряхлой машины. Послушал писк подгоняющего светофора. Уступил место велосипедисту.
И пришел к выводу, что мозговая активность при отсутствии данных никак, ну совершенно никак не помогает решать вопросы! Башку себе сломаю, но так ничего и не решу, коли буду и дальше бегать в трех соснах. Даже в тридцати трех. Тут нужен лес с тропинками или хотя бы с маяком вдали, пусть даже его роль сыграет пламя. Даже лесной пожар задает направление движения. Потому что конкретика, все тут четко и понятно. А абстрактная мысль о случайном браконьере поблизости – пустая стрессовая информация, которая лишь убьет время и здоровье.
– Надо больше данных, – решил я вслух, разглядывая свое отражение в витрине. То ли витрина попалась неудачная, то ли я еще более худой и долговязый, чем думал.
Квесты в моем активе вполне послужат как тропинки. Батискаф с ролью пожара пока справлялся превосходно. Беги, кролик, беги!
Мне надо разузнать побольше о коллегах. Сам же сказал: это лучший способ прокачки. Если через десять часов остальные обгонят меня в уровне, а потом внезапно окажется, что проблема выхода из игры решается тем, кто выстрелил первым, – будет до смешного обидно проиграть из-за низких навыков.
Я засмеялся, распугивая прохожих. Ну точно Лимитчик! Ничего не умеет, никому не помогает, живет на всем готовом, зато все вокруг ему враги, мешающие коптить воздух. Интересно, это мне игра заложила подобное мышление или я по жизни такой? Игровая журналистика же прямо создана для нас, профанов.
Забыть о шпионе, хотя бы на время. Плевать, кто тут играет без разрешения. Если и нужна модель лишнего в Версиане – то пусть это буду я. Не стану мешать олдам, а вместо этого спокойно, не торопясь, разузнаю о них побольше.
Итак, журналистский квестинг. Указания даны вполне конкретно: применить Архив сианофона ко всем моим новым знакомым по очереди.
И на первом месте, конечно же, Шанталь.
Не то чтобы я выделял девушку из остальных (да блин, кого я обманываю, конечно, выделяю!), проверить ее Архив мне будет проще всего. Я все еще нахожусь в районе Бульварного кольца, и в шаговой доступности расположен ее косметический салон. Если игрушка позволяет просмотреть архив там, где сконцентрированы ключевые события субъекта, то в случае с Шанталь и вариантов особо не было. Конечно, мне надо идти в место, где девушка провела бо́льшую часть игровой сессии. Иначе придется потом искать ее в Склифе и придумывать причины своего появления.
С мыслями о том, что надо прогнать из головы мысли, дорога пролетела незаметно. До салона я добрался за несколько минут.
Вначале стоял, глядя на ступеньки. Совсем недавно меня тут волокли, раненого. Как оказалось – всерьез умирающего. Теперь же я топчу побитую плитку, с которой игрушка заботливо стерла красные капли, и ищу компромат на людей, которые мне помогли. А еще говорят, журналистика из благородных профессий…
Двери послушно растворились передо мной. Надо же, не заперты. Ну да, какой смысл нашему хилу запирать рабочее место перед уходом? Статус всего в этом мире диктуется Москвой – если там кто-то захочет вломиться в помещение, то это же непременно произойдет и здесь, и ничего с этим поделать будет нельзя. Если же никому не приспичит прошвырнуться в салон красоты – то и здесь незваных гостей не появится. Только Москва решает, кому можно воровать. И лишь я один ломаю картину мира.
Я вошел в помещение, и двери сразу закрылись, отделяя меня от остальной части Версианы. До чего же здесь уютно. Владей я этим местом – устроил бы комнату для релаксации.
Все оставалось на своих местах, только пропали пирожные со столика. Либо игра их стерла как чуждый элемент, либо наша стройняшка забрала их с собой перед выходом. Я ставил на второй исход.
А вот конфетки оставались на месте, в вазочке, стилизованной под хрусталь. Я взял одну, развернул, кинул в рот. Конфета как конфета. Привет из Москвы, что называется.
Вытащил сианофон, обрадованно увидел мигающую пиктограмму Архива. Мой расчет оправдался, здесь способность моего гаджета развернется в полную силу. Нажал на кнопку и похолодел от неожиданности.
На этот раз я встретил не просто темные бесформенные силуэты. Половина салона провалилась в черноту, линии помещения утратили изгибы, словно фотографии интерьера грубо смешали с его же чертежной разметкой с нанесенной сеткой квадратных метров.
И по этой сетке шли две фигуры. Одна была выше
