Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

Ромэру было не по себе из-за проведенной в недопустимой близости ночи, и несколько раз он пытался объяснить, что я неправа. Безуспешно. У меня не было настроения выслушивать нотации и спорить. У меня вообще не было настроения ни на что. За ночь не отдохнула, не выспалась. Несмотря на лавровое масло, сильно болели ноги, ломило спину. Сумка, которую я без труда несла весь первый день, теперь казалась набитой камнями. Мне и в голову не приходило жаловаться, но мое состояние Ромэр, разумеется, заметил и уже через час пути предложил сделать привал. Растирая гудящие икры, я с сомнением поглядывала на сумку, раздумывая, что можно было бы оставить. Но была вынуждена признать, что лишних вещей в поклаже не наблюдалось. Улучшению настроения не способствовали ни короткий привал, за время которого я не успела передохнуть, ни изредка накрапывающий дождик, ни увещевания Ромэра. Тем более, я считала соблюдение всех этих условностей в нашей ситуации попросту глупым. Но арданг не собирался отступать, твердо намереваясь изменить нашу легенду.

— Я не могу порочить Вас! — он перешел на «Вы», либо забыв о договоренности, либо для убедительности. — Давайте вернемся к тому, что я Ваш брат. В таком случае практически ничто не изменится, только будем спать в соседних комнатах.

— Да как ты не понимаешь? — не выдержала я, останавливаясь и поворачиваясь к ардангу. Хорошо, что дорога через поля была пустынная, и у беседы не было свидетелей. — Это все изменит. Мне нужен защитник, телохранитель!

— Представляясь братом, я остаюсь защитником, — возразил он.

— Правильно, но с другим акцентом. Любой должен понимать, что я несвободна, недоступна, что стоит на меня не так посмотреть, и ты с полным правом дашь ухажеру в челюсть!

— Ладно, я понял, что ты хочешь сказать, — медленно проговорил арданг.

— Вот и хорошо, — спокойней заговорила я. — Мы муж и жена, никак иначе. Ведем себя соответственно. Без нужды не разлучаемся, спим в одной комнате на одной кровати…

— Хорошо, — нахмурившись, перебил Ромэр. — Но настаиваю на том, чтобы…

— Нет, — вспылила я. — Ты ни на чем не настаиваешь! У нас сделка. И я больше не хочу это обсуждать. Понятно?

Он смерил меня холодным взглядом, бросил «Понятно» и пошел вперед. Вот только ссоры нам не хватает. Я отругала себя за несдержанность и, догнав Ромэра, потянула его за руку, вынуждая остановиться.

— Извини, — заглядывая ему в лицо, покаялась я. — Не хотела повышать голос… Мне, правда, жаль.

— Все в порядке, — тихо ответил арданг. — Наверное, наступит день, когда я буду понимать тебя. Но это явно не сегодняшний.

Я не знала, что на это ответить. Извинения были приняты, но, разумеется, теплоты эта ссора нашим отношениям не добавила.

В тот день мы, по обыкновению, очень мало разговаривали. Если в первое время я еще пыталась сгладить неприятное ощущение после размолвки и заполнить паузы, а потому рассказывала что-то о себе, прочитанных книгах, виденных людях, то потом поняла, что спутнику это либо неинтересно, либо неприятно. Потому что в ответ Ромэр ничего о себе не говорил, словно боялся сообщить тайные сведения. Такое поведение, конечно же, огорчало. Но я решила, что ничто не обязывает арданга быть мне другом. Он вполне может просто вежливо вернуть долг, — выполнить свою часть договора, — и больше никогда в жизни не вспоминать ни обо мне, ни о заключении. Не знаю, наверное, на его месте я вела бы себя так же…

Остановились на ночлег рано, задолго до захода солнца. Я догадывалась, что до ближайшей деревни мы не дошли совсем немного, но сил не осталось. Ромэр тоже понял это, когда заметил, что я все больше и больше отстаю от него. Так что мы отошли в сторону от дороги, углубившись в Королевский лес, и расположились отдыхать.

Задумчиво рассматривая засыпающего у костра Ромэра, я решила, что рассчитывать на него и доверять ему по-прежнему могу. А объективных причин полагать, что наши отношения будут выходить за рамки сделки, у меня действительно не было. Его дружба стала бы приятным, но, в принципе, необязательным дополнением. Кажется, Ромэр разделял это мнение.

Хотя, может быть, он так реагировал на ссору. Потому что на следующее утро напряженность в отношениях почти не ощущалась. Ромэр даже что-то рассказал о своем детстве, немало удивив меня такой неожиданной общительностью.

Утром, как я и предполагала, добрели до деревни. Купили свежего хлеба и парного молока в ближайшем к тракту доме. Хозяйка, приятная крупная женщина, усадила нас на крыльце, а сама занялась курами, возбужденно кудахтавшими в ожидании корма. Я отщипывала от большого куска серой ковриги кусочки, от молока отказалась, уж очень необычно оно пахло. И старалась отвечать на вопросы любопытной хозяйской дочки. Но много говорить мне не пришлось, — девочка трещала без умолку. Мельком глянув на арданга, видела, с каким явным удовольствием он, закрыв глаза, большими медленными глотками пьет странное молоко.

Дорога в тот день далась легче, да и погода радовала. По небу бродили полупрозрачные тучки, временами закрывая солнце. И было не жарко. Вечером добрели до небольшой деревушки. Комнаты в наем там не сдавали, и ночь мы провели на сеновале рядом с трактирчиком. Чему Ромэр, кажется, обрадовался. Ведь ему не пришлось делить со мной ложе. В остальном мы оба неплохо отыгрывали свои роли, не вызывая у местных недоумения и лишних вопросов.

Через полторы недели после побега мы добрались до Кручи. Я ждала, что за это время наше общение с ардангом станет более раскованным, доверительным. Отчасти так и получилось, но только отчасти. Мы больше не сбивались на «Вы», не выдерживали многочасовые неловкие паузы, но темы разговоров были ограничены тем, что видели и переживали вместе. Беседы о прошлом Ромэр не заводил, планов на будущее не строил, о родине не рассказывал, о войне тем более. Сама спрашивать я не осмеливалась, ведь первый раз он мне не ответил. На людях Ромэр изображал любящего мужа, иногда чуть развязного, иногда почти чрезмерно заботливого. Но его поведение всегда выглядело очень естественно. Благодаря ардангу наша пара гармонично вписывалась в окружение.

Когда мы были одни, Ромэр держался подчеркнуто вежливо, холодно и отстраненно. Словно сделка была единственным связующим звеном между нами. Словно я наниматель, а он профессиональный телохранитель. Такое отношение настраивало и меня на исключительно деловой лад. Неприятных ардангу попыток сближения я больше не предпринимала. Мы были просто партнерами. Уважали друг друга и удивляли себя и спутника. Меня поражала его способность перевоплощаться, а Ромэра — отсутствие моих капризов и жалоб на трудности путешествия. Он еще в самом начале пару раз предлагал разгрузить мою сумку, чтобы мне было не так тяжело. Но тогда, в преддверии ссоры, я ответила резковато. Сказала, что не взваливаю на себя больше, чем могу вынести. Он никак не прокомментировал это пафосное заявление, но, кажется, именно с того момента его отношение ко мне стало меняться. Я все реже ощущала себя дамой, все чаще воином в его отряде. Учитывая наши сугубо деловые отношения, эта перемена мне импонировала.