Мгла над Гретли - Джон Пристли

— Я возвратился домой, — всё ещё уверенным тоном отвечал Джо.

— Ага! — Инспектор вытянул громадный указательный палец. — Но вы вернулись домой не раньше трёх четвертей двенадцатого, как сказали мне.

Наверное, Джо подумал, что мы расспросили кого-нибудь внизу, и вынужден был сознаться, что домой пришёл около двенадцати.

Инспектор попрочнее уселся на стул, словно готовясь просидеть на нём не один час.

— Где вы были именно в тот промежуток времени, когда покинули “Трефовую даму” и вернулись домой? Постарайтесь быть точным, мистер Болет. Вы даже не представляете, как много людей, порой совсем невинных, спотыкаются и запутываются в таких мелочах. Вам нужно говорить только правду, и больше ничего. Правда не может повредить вам, если вы ни в чём плохом не замешаны.

Он ждал, а Джо не знал, на что решиться. Если бы его обвинили в каком-нибудь обыкновенном преступлении, он не стал бы оправдываться и предоставил бы полиции продолжать расследование и искать доказательства. Но, как я и предусмотрел, ему вовсе не хотелось быть заподозренным в диверсии, и он поспешно ухватился за возможность иметь алиби.

— Не хотелось бы вмешивать в неприятности женщину, — пробормотал он.

— Я и не думаю осуждать вас за это, — сказал инспектор, — каждый из нас поступил бы точно так же на вашем месте. Но мы не собираемся выдавать вашей маленькой тайны. Итак, кто была эта женщина и куда вы с ней отправились?

— Это миссис Каслсайд, жена майора Каслсайдa, постоянная посетительница нашего бара, продолжал Джо. — Мы с ней на короткой ноге. Славная бабёнка. Как раз, когда я выходил, она садилась в машину и говорит: “Хотите, Джо, я подвезу вас?”, и прибавила, что ей меня нужно кое о чём порасспросить. Если говорить откровенно, она была сильно выпивши. Не хочется говорить об этом, ведь пила-то она в моём же баре, но что правда, то правда: она здорово подвыпила и молола всякую чепуху, спрашивала, какого мнения о ней мужчины и всё такое. Мне быстро это надоело, да к тому же за разговорами я не заметил, что она не туда заехала — гнала машину, не разбирая дороги, видать, плохо видела в потёмках. Смотрю, всё ещё кружим возле парка. Наверное, тогда было около четверти двенадцатого. Я попросил остановить машину, сказал, что с меня хватит, устал, выскочил и отправился домой.

— А она?

— Наверное, она разозлилась. Промчалась мимо меня вниз по холму. Похоже было, что ей всё равно, куда ехать. Я же говорил вам, что она была навеселе, — насмешливо улыбнулся Джо.

— Видел ли вас кто-нибудь выходящим из машины?

— Если кто и видел меня, так я его не видел: было темно и поздно. Знаете, как теперь у нас на улицах ночью.

— А в каком месте вы вышли?

Не дожидаясь ответа Джо, я извинился и сошёл вниз. На кухне, давно как следует не убиравшейся, мне встретилась женщина, квартирная хозяйка Джо, ещё молодая с виду, но уже разочарованная в жизни, — так показалось мне. Быть может, в этом был виноват Джо?

— Джо одевается, — сказал я ей, — и просит дать ему башмаки, которые он надевал вчера.

— Я их только что почистила, — ответила она и принесла пару довольно небрежно вычищенных чёрных ботинок.

Я взял их под мышку, вышел из кухни и старательно прикрыл за собой дверь. В передней висело несколько пальто. Я быстро осмотрел самое новое и щегольское. В одном кармане была пара перчаток, во втором — короткая, но тяжёлая резиновая дубинка. Джо, видно, совсем забыл об осторожности. Я спрятал дубинку в свой карман, подошёл к циновке перед входной дверью и в нескольких местах смазал ботинки похожей на грязь чёрной смазкой, которую мне дал инспектор. Оставалось только легонько оттереть ботинки о циновку, счистить с пальцев грязь, снова спрятать конверт и вернуться наверх, что я и сделал. Я постарался, чтобы ни Джо, ни инспектор не увидели башмаков.

Как я и предвидел, инспектор и Джо застряли на мёртвой точке. Джо настаивал, что вышел из машины Шилы около парка без четверти двенадцать. Он держался весьма уверенно. Инспектор тоже, но ему уже начинало это надоедать.

— Я ему только что сказал, что машина миссис Каслсайд свалилась в канал как раз напротив завода Чатэрза. Вместе с ней. А он утверждает, что ему это неизвестно.

— Откуда же я могу знать, если ушёл от неё за добрых две мили до того места! — возмущался Джо. — Видит бог, мне жалко, что она утонула, но с ней могло случиться что угодно, так она нализалась. Я уговаривал, чтобы она разрешила мне сесть за руль… — Он уже был полностью спокоен и с энтузиазмом сочинял новые подробности.

Итак, инспектор сыграл свою роль — настало время действовать мне, и совершенно в другом духе. До этой минуты всё шло как по маслу: Джо сиял улыбкой победителя…

— Хватит врать, гадина! — заорал я, стоя перед ним, но всё ещё пряча ботинки за спиной. — Я скажу тебе, когда ты вышел из её машины и в каком месте. Ты вышел около половины двенадцатого. И место могу показать. Это всего в двадцати ярдах от канала.

Мои слова заставили Джо забеспокоится, как я и рассчитывал, он уже не улыбался.

— Вы стали беспечным, Джо, продолжал я в духе стандартных гангстерских фильмов, — и это вас погубило. Вы не заметили чёрной грязи на том месте, где выходили из машины. Ну да, было темно. Но потом-то можно было увидеть, что она налипла на ваши ботинки. Смотрите! — Я ткнул ему ботинки чуть не в лицо, с которого исчез всякий след самоуверенности. Джо теперь был в моих руках.

Он облизал губы. Он был явно сбит с толку. А именно этого-то я и хотел.

— Ладно, — пробормотал он, — как я рассказал, так всё и было, только вышел я не у парка, а неподалёку от канала.

— Ага, — подхватил инспектор, — значит, вы были там? Сознаётесь? Что дальше?

— Ничего, — заговорил очень быстро Джо. — Сказал всё, что знаю. Она была пьяна. Мне пришлось уйти. Она не могла справиться с машиной. Я ей говорил…

Я швырнул на пол башмаки и, упёршись ладонью в лицо Джо, заставил его откинуться назад, на спинку стула.

— Я повторю тебе, предатель, всё, что ты ей говорил! Ты пригрозил разоблачить её, если она не добудет нужных тебе сведений.

Я увидел, что попал в самое яблочко.

— Она отказалась, ответила, что расскажет полиции обо всём. Ты видел, что это не просто угроза, и остаётся только одно. Ты оглушил её ударом, завёл мотор, выскочил, а машина полетела прямо в канал. Смотри, чем ты оглушил её! — Я потряс резиновой дубинкой перед его носом.

Джо окончательно растерялся. Я не дал ему времени опомниться и сообразить, какие же ещё улики имеются против него. Он уже не сознавал, что делает. Он издавал какие-то хриплые, бессвязные возгласы, а затем бросился к дверям, совсем забыв, что не одет. Но инспектор опередил его и, схватив за плечо, слегка тряхнул.

— Оденьтесь, — сказал он, — и тогда можете ехать с нами и писать заявление. Это облегчит вашу участь…

Мне необходимо было встретиться с Периго, но так как мы не договорились о месте встречи, а ему не было никакого смысла слоняться под дождём, то я был уверен, что он придёт в управление полиции. Действительно, через пять минут после нашего возвращения появился и он. Было видно, что у него есть новости, но я не стал его слушать сразу, а потащил в трактир, где был телефон и где мы могли свободно поговорить. Я рассказал ему о Джо и спросил, что ему удалось найти у Дианы.

— Там была какая-то голубая шкатулка, которую я не смог открыть, — улыбаясь, сказал он, — но зато на дне комода нашлось вот что. Обычный код, кое-что взято в Америке, вопросы о ревматизме тётушки, о дядюшкиных лошадях и коровах. Нашим парням из шифровального отдела будет легко прочесть эти письма, также легко, как прочитать роман…

Со стороны нас можно было принять за мирных обывателей, договаривающихся о сдаче магазина в аренду.

— Вы не любите Диану? — неожиданно спросил меня Периго, складывая письма. — Конечно, она предательница, она сотрудничает с врагом, но, быть может, она нравится вам как женщина? Мне казалось, что у вас с ней какие-то любовные шашни? А, Хамфри?

— Нет, она не нравится мне, — ответил я. — Она ошибалась всё от того же своего чрезмерного самомнения! Она не подумала, что “любовные шашни”, как вы это называете, я могу затеять в интересах дела так же, как и она сама. Думаю, что её сердце отдано какому-нибудь субъекту из рейхсвера с моноклем и в сапогах с отворотами, который поил её рейнским вином и сравнивал с Брунгильдой, а потом поступил с ней так, как и полагается поступать подобным типам. И если хотите знать моё мнение, то такой тип самая подходящая пара для Дианы… Их беда в их самодовольстве. Они мнят себя титанами среди пигмеев. Они тупы.

— Я к ней сразу почувствовал антипатию, — сказал Периго. — Я и раньше-то никогда особенно не доверял таким крупным, красивым, нестареющим, холодноглазым женщинам… Но что же нам с ней делать? Она по-прежнему горда и доверчива, только немножко беспокоится о Джо, полезном товарище по работе. Если не возражаете, я займусь ею сам.