Под-Московье - Анна Калинкина

В общем, дядя Вася нас из метро вывел и до Волоколамки довел — там ведь рядом, метров двести, так он говорил. В последний момент еще мать Егора решила с нами идти. Возле аэродрома страху натерпелись — там у птеродактилей гнезда, про это нам еще на станции рассказывали. Ну, кое-как прошли опасное место, но тут дядя Вася провалился в какую-то трещину и то ли сломал, то ли вывихнул ногу. А куда он дальше, на одной ноге? Рассказал нам, как дальше идти, и похромал обратно. Уж не знаю, сумел ли вернуться. А мы, значит, дальше пошли.

Добрались до того места, где в насыпи туннели под каналом, а сверху шлюзы. Витькина сестра решила сверху оглядеться, как лучше дальше идти, и полезла по насыпи. Тут-то ее какая-то гадина сцапала и унесла. Мы скорее в туннель кинулись, а там паук — еле убежали.

— Мы, кажется, тоже в этом месте проходили, — сказал Кирилл. — Только мы туда по улице Свободы добирались.

Сидевший рядом Бутов показал им карту, на которой улица Свободы соединялась с Волоколамским шоссе прямо перед туннелями, и сделал какие-то пометки. Димка отпил еще воды и с трудом продолжал:

— Еще немного прошли — увидели слева башенки кирпичные полуразрушенные.

— Старая усадьба, — пробормотал Кирилл.

Комендант снова сделал пометку на карте.

— Там огонек мелькал в развалинах, и Егор, видно, решил, что мы уже пришли, дескать, это люди. Ему и в голову не пришло, что больно уж быстро, да и не похожи башенки эти на вход в метро. В общем, он пошел в ту сторону, потом даже побежал, и вдруг упал, и что-то быстро-быстро потащило его в чащу, словно на веревке. Мать его заголосила и следом кинулась, и больше мы их не видели. А тут еще какие-то жуткие звуки стали раздаваться, словно кто-то по металлическому рельсу колотит, только без всякого смысла. Помнишь, твой отец нас учил условному стуку? А это было так, как будто кто-то развлекается — то стукнет и подождет, то вдруг начнет колошматить изо всей силы. Мы с Витькой сначала боялись с места двинуться, а потом все же решились и перебежками, вдоль домов, двинулись дальше. Чем дальше, тем больше было на шоссе машин — и почти в каждой покойник, а иногда и не один. Я думал, свихнусь. Потом увидели то высотное здание, где два шоссе в одно соединяются, — нам про него дядя Вася рассказывал. Обрадовались, ведь уже почти дошли. Тем более, вдалеке что-то на павильон метро похожее было, как нам его описывали. И тут Витька увидел, что в соседнем дворе купола блестят. Какой-то там дом был интересный. Витька туда и свернул, но только несколько шагов успел сделать, как из подвала что-то серое метнулось и мигом его утащило. Только что рядом был — и уже нет! А он ведь только посмотреть хотел! — Тут паренька опять затрясло. — Не помню, как до вестибюля добрался. Кажется, за мной тоже кто-то гнался, я бежал, падал… Почему меня не сожрали? Кажется, я теперь никогда не забуду, как Егора утащили, как Витька погиб. И эти жуткие удары по железу. А может, это все-таки люди были? Может, там, наверху, кто-то живет?

— Повезло тебе, парень, что хватило ума не доискиваться, — сурово сказал Бутов.

Димка бессильно откинулся на подушку. Глаза его глядели куда-то вверх, словно он заново переживал все случившееся, а по щекам медленно текли слезы. Комендант сделал знак гостям уходить.

— Потом наговоритесь еще. Ему сейчас отдохнуть надо.

Кирилл был в шоке. Нюта видела — парень очень переживает из-за того, что ушел и оставил отца, но на этот раз ее он ни в чем упрекать не стал, а вечером достал где-то браги и напился. Пьяный он опять трогательно каялся и обещал Нюте, что очень скоро они накопят много патронов и поедут дальше с ветерком, что он никогда ее не оставит. Девушка была в ужасе. Вместо того, чтобы быть ей опорой, Кирилл совсем раскис и скорее становился обузой. И потом, что же это будет, если всякий раз расстроившись он будет искать утешения на дне бутылки? Кто из них кого станет тогда защищать? Как идти дальше с человеком, на которого нельзя положиться?

Что же тогда — сдаться, отказаться от своих планов? Бросить Кирилла, и пусть сам разбирается, чай, не маленький, а самой вернуться на Гуляй Поле? Нюта в очередной раз представила себе, какая жизнь ждет ее у анархистов. Одинокую красивую девушку каждый мог рассматривать как добычу. В конце концов она бы, наверное, уступила ухаживаниям того же Семена — безо всякой охоты, только затем, чтобы не донимали остальные. А что дальше? Нет, не стоит так быстро сдаваться. Лучше попытаться вырваться из этого сонного болота, будто в насмешку называемого именем гордой хищной птицы, и перебраться на станцию Динамо. Она, конечно, тоже находится под властью Бутова, зато там, говорят, расположены главные швейные цеха всего метро и, возможно, в них платят больше. Конечно, тех, кто работал на свиноферме, в цехах или на грибных плантациях, кормили за счет администрации, зато вычитали за это едва ли не половину заработанного. Да и то старались на руки сразу не выдавать, а отмечали количество отработанных часов и расплачивались в конце недели, пытаясь всячески смухлевать и сэкономить, штрафуя и вычитая с работников за любую мелочь. Такими темпами не разбогатеешь, скорее залезешь в долги и будешь вынужден вкалывать на Бутова до конца дней. И потом, от Динамо всего один перегон до Белорусской, а там уже переход на Ганзу. Решено, завтра же она отправляется на Динамо. А Кирилл… пожалуй, она Даст ему еще один шанс. В любом случае, если Нюта собирается путешествовать с этим человеком и дальше, то главные решения придется принимать именно ей…

Им удалось забраться на дрезину, в которой везли на Белорусскую свиные туши. Из-за нехватки места пришлось устроиться прямо на боку одной из хрюшек. Было холодно и неприятно, а Кирилл к тому же после вчерашнего мучился похмельем и, нахохлившись, всю дорогу молчал. Вдруг дрезина заметно сбавила ход. Сидевший возле них плотный и мордастый парень, который сопровождал груз, недовольно окликнул машиниста:

— В чем дело, Федор?

— Тише ты! — негромко взмолился тот. — Так и знал — не будет нам пути в этот раз!

— Что случилось? — испуганно спросила Нюта. Никто ей не ответил, а машина, заскрежетав тормозными колодками, остановилась совсем.

— Значит, так, Федор, — сказал сопровождающий. — Ты слезай на рельсы и посмотри, что там, а я свинью буду держать наготове. Если что, сразу брошу. Сейчас только выберу тушу поменьше. Тут вроде поросенок где-то лежал. — И он бесцеремонно оттолкнул Нюту. Она думала, что Кирилл вступится за нее, но тот промолчал.

— Хитрый какой! — ожесточенно сказал машинист. — Давай лучше ты слезай, а я буду ждать со свиньей наготове. Если со мной чего случится, ты, что ли, дрезину поведешь?

Толстомордый, видимо, был не таким храбрым, каким старался казаться.

— Ладно, — примирительно буркнул он, — быстрее надо, не время лясы точить. Давай сперва свинью бросим, а потом уж я, так и быть, слезу. Черт, жалко-то как. Опять будут думать, что мы ее продали, а прибыль поделили. Может, куском сала обойдемся? У меня как раз есть в мешке.

— Не получится. Он свою выгоду понимает, — мрачно ответил Федор. — Хочешь, чтобы тебя самого сожрали, вместе с тем салом?

Толстомордый, наконец, откопал поросенка поменьше, вздохнул и швырнул его вперед, стараясь закинуть подальше. Нюта на секунду подумала, что он сошел с ума, но тут впереди мелькнуло в лучах фонарика что-то темное, похожее на щупальце, и утащило поросенка куда-то в боковой проход. Толстомордый тут же спрыгнул с дрезины и принялся расчищать рельсы, отбрасывая наваленный на них хлам. Федор нервно торопил его. Еще пара минут — и путь был свободен. Толстомордый вспрыгнул обратно, и дрезина, набирая скорость, понеслась вперед.

На станции Аэропорт сделали короткую остановку. Толстомордый отправился что-то отмечать, а Федор остался сидеть на месте. Воспользовавшись случаем, Нюта подсела к нему — ей страшно любопытно было узнать, почему они останавливались в туннеле.

Федор с большой неохотой объяснил, что в между Соколом и Аэропортом поселилась какая-то тварь. Как она выглядит, никто толком не знает, но, кажется, очень смышленая. Когда проголодается, наваливает на рельсы всякого мусора. Она уже сообразила, что тогда катящаяся по рельсам громада, где лежит вкусное мясо, остановится. Несколько раз ей удавалось стянуть тушу прямо с дрезины, но потом люди стали умнее — уже не ездили в одиночку, кто-нибудь следил за грузом. Однажды, когда дрезина остановилась и машинист, чертыхаясь, полез расчищать рельсы, зверюга не побрезговала закусить и человеком. Он даже вскрикнуть не успел. Напарник вроде стрелял, но безуспешно. Хорошо вооруженный отряд, посланный уничтожить тварь, так ничего и не нашел, но следующую же дрезину, посланную спустя два дня, ожидал новый завал. И тогда сопровождающий по какому-то наитию не стал стрелять, а вместо этого сбросил на рельсы свиную тушу. Получившая «выкуй» тварь убралась с миром, и с тех пор перевозчики поняли, что дешевле и спокойнее будет самим кидать «Таможеннику», как прозвали неведомую тварь, подачку. Хуже всего то, что сволочной Бутов хотя и знает про Таможенника, но делает вид, что это сказки, и вычитает за утерянную часть груза с тех, кто его везет. В общем, сплошные убытки. А зверь выходит на охоту почему-то чаще всего именно в его, Федора, смену. Вот и теперь машинист тоскливо прикидывал, сколько с него вычтут по возвращении.