Я, ангел - Константин Аврилов

Оставив Мусика в углу, Тиль обнаружил, что находится в гардеробной комнате всего лишь. За ней следовала другая, отданная шеренгам вешалок с блузками, юбками, платьями и всем, во что может облачить себя только женщина. Та, что требовалась, находилась сразу за дверью-купе. Всего-то сделать шаг. Но это оказалось не так-то просто.

Покуда долг ангела казался ясным: знай досье овечки с вариантами и управляй, как вздумается. Но, оказавшись в шаге от подопечной, споткнулся о гадкое чувство: оказывается, ангелы могут робеть и трусить. Паника вспыхнула оттого, что Тиль не представлял, куда и зачем вести овечку. До отвращения не хотелось брать на себя заботу о чужом существе. Послать бы службу куда подальше, вскочить на Мусика и вернуться. Не надо Хрустальных небес, не готов и не обучен. Все равно наберет штрафных и влепят нагоняй. Так, может, сразу, без мучений? Не получилось из него ангела.

Тиль попробовал выдохнуть страх, как живой, но из него ничего не вышло.

И тогда, назло себе, прошел через дверь.

Кремовые шторы не задернуты. Комната наполнилась утром. Эту спальню и слепой не принял бы за обитель женщины. Пустота, серые обои, как в офисе, зеркало узкое, баночки крема не завалялось. Из всей мебели – столик с фоторамкой, телевизор на стене, широкая кровать, тумбочка, стакан с разводами молока, одежда свалена где попало.

Завернувшись в кокон одеяла, спала она. Его первая овечка.

Ангел приблизился, хотя и так было видно: внутри тела клубился черный дым. Ей плохо, и сон не спасал. Наволочку украсила тонкая струйка багровой жижи. Ближняя карточка досье открыла вчерашний вечер: грохот музыки, вспышки лазеров, коктейль разноцветных жидкостей, пара белых полосок в туалете. Достаточно для крепкого мужика.

Бил озноб, овечка вздрогнула и закуталась плотнее.

Должен ангел помогать в таком случае или нет? А если должен, то как именно? Перышко не шевелилось, Тиль занялся досье.

У овечки оказалась, в общем, удачная жизнь. Выросла среди безграничной любви отца, имея все, что только может желать девочка, настоящей принцессой, избалованной, но добродушной. Ангел видел в карточках много отца, доброго и любящего, чуткого и заботливого мужчину, хоть и строгого порой. На редкость мало встречалась мать, у которой с ребенком сложились странные отношения. Еще недавно овечка была счастлива беззаботно, но все изменилось, как только умер отец. Его снимок сиротливо жался под телевизором.

Досье кончилось. Про овечку он знал все. И это мало радовало. Девочка хоть не злая, но самоуверенная, наглая, а порой безжалостная. Привыкла делать что захочет, не считаясь ни с чем. Желания не ограничивались. Если что-то не по ее – шла напролом. Тот еще подарок: в бочке дегтя – ложка меда. Придется хлебнуть штрафных, мало не покажется. И лимита до старости не хватит, разлетится со свистом до тридцатника, одна надежда, что с такими дозами долго не протянет. Поискав рубиновый камешек, скорее для утешения, ангел смирился: овечка не отличалась от других.

В дверь робко постучали, пожилой голос ласково позвал:

– Полдень! Все проспишь, соня...

Овечка не шелохнулась.

– Вставай, деточка, сколько можно лениться...

Не разжимая глаз, она перевалилась на спину.

– Лапушка, вставай. Пора уже, Тиночка...

Нащупав под одеялом что-то твердое, по форме сумочку, овечка размахнулась и швырнула в дверь.

– Пошла на хер, старая сука!

Что думает об этом перышко? Ангелу аккуратно впаяли сотню штрафных.

Женщина за дверью, не разобрав, наверно, куда ей предложили отправиться, с настойчивой лаской повторила:

– Тиночка, все уже собрались, тебя ждут.

– Катись отсюда! – заорала Тиночка, закашлявшись.

– Так мы тебя в холле ждем... – ответили терпеливо. Шаги удалились.

Мутило, голова тяжестью прилипла к подушке. Организм пытался справиться, работая на пределе, черная муть клубилась густо. Тиль видел, как пыхтят печень и почки, но помочь не мог. Да и не хотел. Женщина утром – зрелище чудовищное, с отходняка – вдвойне.

Сражаясь с приливами тошноты, Тина приподнялась на локтях, сползла по одеялу и, пошатываясь, выпрямилась. Толику она достала ростом не выше плеча. Повстречайся ему при жизни, маэстро женщин не стал бы ее окучивать. Худенькое тельце без сдобных женских форм, бедер нет, живот впалый, груди торчат неспелыми сливами, ножки кривоваты, да и мордашка без изысков. Остренький носик, глаза узкие, как будто сняты с отца, угловатая и колючая, как битое стекло. Девочки с такими данными и папиными деньгами обычно – не вариант. Сил угрохать много, а потом, даже если выгорит, ходишь как собачка на поводке, выполняя капризы. Нет, такой клиент был не для Толика, тот слишком себя ценил. А Тилю выбирать не приходилось.

Путаясь в длинной футболке, дрожа и матерясь, овечка добралась до душа, включила на полную мощность кипяток и уселась под водопад. Смотреть на худое зрелище, поджавшее коленки к подбородку, было противно. Тиль отвернулся, но все равно каким-то необъяснимым образом следил за ней. Вот ведь ярмо ангела, никуда не деться.

Не вытираясь, овечка залезла в футболку и, шлепая мокрыми ступнями, выгреблась из спальни. Ангел следовал по пятам.

Стол торжественного завтрака утопал в голубых букетах, сверкал веджвудский сервиз, блеск начищенного серебра отражался в идеальном стекле бокалов. Все, кто имел счастье служить этой семье, собрались в большом холле с лепным потолком и огромным камином, над которым плыла мраморная нимфа. Гувернантки сжимали скромные букетики, повар приготовил куст посолиднее, охранки и водитель, смущаясь, жали стебли роз. Хозяйка дома и старая тетушка, сносившая нелегкую миссию, ждали с коробками подарков. Давил гнет неловкости.

Армия обслуги встретила появление девчонки, как подобает маршалу. Люди сбились в шеренгу, выставили букеты, натянули улыбки и старались не смотреть на мокрую футболку, под которой проступали фигульки грудей. С босых щиколоток капало на старинный ковер.

Британский котяра, изнеженный любимец, возлежал на спинке кресла. Желтые зрачки сузились, а ушки встали дыбом, когда появился ангел. Животное зашипело на незваного гостя, но ему был показан грозный кулак. Кот обиженно мяукнул и дал деру.

Окинув население взглядом, Тиль уяснил причину: ангел здесь был редкостью, повезло только одной овечке. Над ней болтался незримый колокольчик. Но поводыря что-то не видать.

Тина сурово обозрела праздничное сборище:

– Вам чего?

Вперед подтолкнули пожилую тетку в антикварной кофте:

– Дорогая наша Тиночка! – Голос подвел, старушка задохнулась. – В этот славный, э-м-м... чудесный и замечательный день мы от всей души хотим поздравить тебя с именинами, с днем твоего ангела и пожелать тебе...