Гремлин. Принуждение к Игре. - Дмитрий Сахненко

— Так капрал. Нам нужно взять языка, точнее двух, точнее двух язы'чек, — стоило Йогилю заговорить и иллюзия распалась. Передо мной были те же Йогиль и Ментеру, пусть в новом обличии, пусть овеянные славой и мощью, но такие родные, — и допросить! Без пристрастия, но с изощренностью.

— Будсделн! — ответил Ментеру, по-хитрому стукнул два раза в свой бубен и перед ним по стойке смирно возникло два духа воздуха, отличавшиеся от элементаля бесплотностью. Их присутствие угадывалась по легким завихрениям песка и не большому мареву. Выслушав гортанный приказ шамана духи улетели, а взгляд Ментеру остановился на Ментише.

— О! Внучек с другом! — улыбнулся шаман, — Йогиль! Ты же знаком с моим внуком Ментишем?

— Знаком, мжду прочем его друг мой учник! — о как, оказывается я уже ученик Йогиля. А я не знал, главное чтобы он до завтра об этом не забыл — сейчас из него учитель, как из меня балерина, — а к твому внуку, — насупился гремлин, — и у мня, есть отегчяющий вопрос!

— Почему, — шип алебарды уставился Ментишу в переносицу, — не сбщил, мелкий паршивц, ме шо… — тут Йогиля слегка качнуло, и шип алебарды устремился Ментишу прямо в глаз.

Ментиша спасло чудо, чудо в лице его собственного деда. Не знаю как, но старый шаман успел среагировать и его бубен снизу подбил алебарду гремлина и шип только оцарапал лоб, на лбу моего друга появилась кровь, — Ты что творишь старый хрыч?! Внука без глаза хочешь? Пусть у него беда с талантом, но это моя кровь! — и шаман встал между Йогилем и внуком, прикрывший бубном, как шитом.

— Пдожди! — Йогиль не смотрел ни на Ментиша, на Ментеру, он смотрел на шип своей алебарды, — пбратим, а ты в курсе что на нем прклятье? Млелкое, но пртивное?

— Гдее? — встрепенулся шаман, моментально трезвея, и посмотрел на шип алебарды.

— Видишь? Пшипыт? — на шипе оружия Йогиля пузырилась капля крови Ментиша.

— А нука, — Ментеру подошел к внуку, тот стоял не жив — не мертв. Колотушка шамана повисла на петле, а он сняв с пояса обсидиановый нож, аккуратно собрал на лезвие выступающею кровь со лба Ментиша.

— Сейчас избавлю, — сказал Йогиль тоже начиная трезветь. Как-то быстро они трезвеют, элементаль им десять бутылок притащил, да еще сколько-то Йогиль с собой принес. В этих их сетах что нейтрализаторы ядов есть? Да, скорее всего, если уж оружие по капле крови магическое влияние определяет — хочу себе такой же и на границу мильнарионы опрыскивать. Надоело в городе по трубам, да по крышам. Может действительно на предложение Августино согласиться? Правда он только после поимки маньяка сможет свою команду собирать.

— Подожди, — сказал Ментеру, ничуточки не смущаясь, в парадном сете садясь прямо на землю, — А ты замолкни!

Только тут я понял, что с самого выхода ветеранов из дома дух, или душка, как же правильно дух женского пола? Духиня, да правильнее будет духиня, продолжала играть на гитаре. Музыка прекратилась, и стало как-то легче дышать — играла-то она всю ту же тревожно-героическую мелодию.

Тем временем Ментеру, сидя прямо на земле и усадив рядом Ментиша, положил свой бубен перед собой и используя его как стол, начал проводить какой-то обряд. Он достал металлическую чашу, мне показалось или он действительно использует свой наколенник? Одним ножом нацедил в нее крови внука, вторым срезал прядь его волос и бросил ее в чашу.

Дальше началось странное: хвосты на бубне поднялись с минуту покачались, как загипнотизированные кобры и легли на бубен, образовав вокруг чаши равносторонний треугольник. Затем шаман одним движением отсоединил прикрепленные к бубну перья, не знаю как — он просто провел руками вокруг бубна и все пучки перьев оказались у него в руках. Эти пучки были вделаны в камни, а в камнях находились бубенцы — тонкая, можно сказать ювелирная работа. И расставил их на бубне — три снаружи треугольника, три внутри по углам, причем перья смотрели строго вверх, а бубенцы продолжали звенеть.

Ментеру хлопнул в ладоши, и перья загорелись как свечи — они горели, но не сгорали. Шаман затянул на свой речитатив, и тут я понял, зачем ему две колотушки — он использовал их как маракасы! Не знаю, то ли било пустотелые, то ли что-то в рукоятках, но звук от них шел.

Я сел на землю, точнее плюхнулся на пятую точку, ибо это был сюр. Полномасштабный, неприкрытый сюрреализм — куда там Сальвадору Дали с его кубизмом. На фоне багряного неба, на тихой европейской улочке, перед крыльцом обычного двухэтажного дома на земле в позе лотоса сидел индейский вождь в кольчуге перед ним горели свечи, и он играл на маракасах. Рядом с ним седели два зеленокожих сантехника в форменных комбинезонах, а над ними, на крыльце, облокотившись на алебарду, склонился низкорослый самурай, за спиной которого стояла духиня с гитарой.

— Ах он сволочь, ну ладно разберемся, — голос Ментеру, обратившегося к самому себе, вывел меня из транса. — Все, можешь лечить, — это уже Йогилю.

И тут я увидел экспресс метод излечения по-гремлински, иначе это назвать нельзя. Йогиль взмахнул своей алебардой и со всего маху засадил плоскостью Ментишу по лбу — гоблин вырубился и упал на спину.

— О, вот и твои духи вернулись, — как ни в чем не было произнес гремлин, — Идем за язы'чками?

— Подожди, — ответил Ментеру, — у твоего ученика есть дар, я обещал его открыть, — и не вставая засадил белой колотушкой уже в лоб мне.

Не знаю, сколько я был в отключке — судя по всему не долго, минуты две-три не больше, но получать таким способом способности как-то не греет. Еще не известно что там за способность, а в голове гудело сильно. Рядом зашевелился Ментиш, и увидев меня в аналогичной позе, спросил: «Тебя-то за что?»

— Твой дед приласкал, очень оригинальный у него способ открывать способности, — гул затихал, головокружение останавливалось.

— Понятно, — проговорил гоблин, — а они где?

Я огляделся — кроме нас больше никого не было, даже духиня исчезла.

— Наверное, пошли за язычками. Не знаешь о ком это они?

— Догадываюсь. И если я прав, то лучше бы я ошибался.

— И куда два старых хрыча направились, по-твоемому?

— Да к эльфам, вернее за эльфами, тьфу ты, за эльфийками!

— За эльфийками? А Йогиль мне сегодня втирал, что он не дееспособный, — удивился я.

— Не дееспособный? Да он в своей броне загулявшего гремлина сотню обычных эльфов упокоит и не запарится. Да и дед хорош — полный комплект повелителя ветров одел.

— Я не это имел в виду, но выглядели они зачетно. А уж бубен твоего деда…

— Это не совсем бубен. Это одновременно шаманский бубен, щит из кожи дракона и походный алтарь.

— Алтарь? Мне как-то алтари по другому представлялись. Постамент там, все дела.

— Все дела у него на поясе висят, либо к бубну прикреплены. Он же тебя белой колотушкой приголубил?

— Да, белой.

— Это благословляющая, а черная проклинающая.

— Нормально так после благословления сознание терять.

— Для благословления, вообще-то, достаточно просто прикоснуться, а он тебе способность открывал.

— Ладно, что делать будем?

— Что делать? Для начала в дом пошли.

Зайдя в дом, гоблин бросил мне: «Жди здесь», а сам побежал на второй этаж. Спустился он уже в кольчуге до колен, в шлеме и с уже знакомым мне копьем в руках.

— Одевай, — протянул он мне сверток. В свертке оказалась кожаный коллет усиленный стальными бляхами, такие же наручи, набедренники и шлем, — к железу ты не привычен, а это движения не так сильно сковывает, — прокомментировал гоблин помогая мне облачиться.

— Бери только оружие, — сказал он, когда облачение было закончено и видя что я собираюсь одеть портупею с инструментом.

— Мне так привычнее, а значит сподручнее, — от шлема я тоже оказался, и одел ГУКОМовскую каску.

— Уверен?

— Да. А ты уверен, что предстоит драка?

— Не уверен, но лучше к ней приготовиться. Твой Йогиль…

— Это когда он успел стать моим?

— Когда назвал тебя своим учеником. Так вот, ТВОЙ Йогиль, — с нажимом произнес гоблин, — еще тот отморозок. С него станет представителю совета домов морду набить.

— А твой дед прямо белый и пушистый?

— Нет не белый и не пушистый, но до Йогиля ему далеко. Гремлины, в плане безрассудства, всем сто очков вперед дадут.

— Хорош наговаривать!

— Крысолюк, дуэль, боулинг, продолжать?

— Ну язва! — крыть было нечем, — веди давай, не белый — не пушистый.

Ментиш, как хорошая ищейка, взял след, и мы побежали. Следы вели на другой конец города, где мне еще бывать не довелось. В этой части города находились официальные представительства почти всех рас имевших свои независимые закрытые для свободного посещения игроками государства, даже несколько человеческих. И чем ближе мы подбегали к посольской слободе, тем мрачнее становилось лицо гоблина.