Дело о фальшивом глазе - Эрл Гарднер

– Клянусь богом, – угрожающе прохрипел Бергер, так что его услышал весь зал, – я поставлю вас на свидетельское место, приведу к присяге и заставлю говорить. Здесь идет предварительное слушание. Если вы солжете, я обвиню вас в лжесвидетельстве, и судья засадит вас в тюрьму.

Она молчала. Бергер через весь зал поглядел на Мейсона, который спокойно курил сигарету. Бергер достал часы и произнес все тем же хриплым голосом:

– Даю вам шестьдесят секунд на размышление, – сказал он. – Вы должны сказать мне правду.

Тельма Бевинс, бледная, молча смотрела на Бергера, а тот глядел на часы.

В комнату зашел какой-то репортер и навел на Тельму Бевинс фотоаппарат.

– Не смейте этого делать! – рявкнул прокурор.

Мейсон с иронической улыбкой наблюдал за ним.

– Сейчас перерыв, а не заседание суда, – огрызнулся репортер и начал быстро прокладывать себе путь через толпу, унося свой трофей.

Бергер сунул часы в карман.

– Хорошо, – сказал он Тельме Бевинс. – Вы сами постелили себе постель. Теперь укладывайтесь на нее.

Она промолчала, сделав вид, что не слышит его, и, по-прежнему прямая, стояла словно мраморное изваяние. Из своей комнаты вышел судья Уинтерс.

– Заседание суда будет продолжено. Джентльмены, вы готовы?

– Вполне готов, – ответил Мейсон.

– Хейзл Фенвик, займите место свидетеля, – сказал Бергер.

Она не двинулась с места.

– Вы слышите меня? – крикнул Бергер. – Идите на место. Поднимите правую руку и поклянитесь, что будете говорить правду. После этого можете сесть.

– Мое имя не Хейзл Фенвик.

– Как же вас зовут?

– Тельма Бевинс.

– Хорошо, пусть будет Тельма Бевинс. Поднимите правую руку, присягните, а потом займите свидетельское место.

Весьма неохотно она повиновалась. Клерк принял у нее присягу. Она подошла к скамье свидетелей и села.

– Как вас зовут? – громко спросил Бергер.

– Тельма Бевинс.

– Но вы пользовались когда-либо именем Хейзл Фенвик?

Она решительно молчала.

– Мисс Бевинс, – сказал Мейсон, – если вы не хотите отвечать на этот вопрос, можете не отвечать.

Бергер повернулся к нему:

– Так вы еще и ее адвокат?

– С того момента, как вы спросили, да.

– Это ставит вас в весьма сомнительное положение, особенно в связи с ее исчезновением из штата.

– Благодарю вас, прокурор, – поклонился Мейсон. – Я сам в состоянии оценить последствия своих поступков. Повторяю, мисс Бевинс, у вас нет необходимости отвечать на этот вопрос.

– Но ей нужно ответить на него, – сказал Бергер. – Я вам задал вопрос, – повернулся он к девушке. – Это вопрос по существу, и я жду вашего ответа.

Судья кивнул:

– Заметьте, адвокат Мейсон, что только суд решает, на какие вопросы следует отвечать, а на какие нет. Этот вопрос по существу, и она должна на него ответить. В противном случае я обвиню ее в неуважении к суду.

Мейсон успокоительно улыбнулся Тельме:

– Вы можете не отвечать.

Судья издал удивленное восклицание. Бергер с любопытством смотрел на Мейсона.

– Вы можете не отвечать на вопросы, – спокойно пояснил Мейсон, – если вы чувствуете, что ваши ответы могут быть обращены против вас. Если вам необходимо отказаться, то вы должны сказать следующее: «Я отказываюсь отвечать, пользуясь конституционным правом не отвечать на вопросы, которые могут быть направлены против меня». Когда вы так скажете, никто в мире не сможет заставить вас говорить.

Тельма Бевинс улыбнулась Мейсону и громко сказала:

– Я отказываюсь отвечать, пользуясь конституционным правом не отвечать на вопросы, которые могут быть направлены против меня.

В зале наступила мертвая тишина. Наконец послышался вздох Бергера.

– Вы были в доме Бассетов, когда произошло убийство? – задал он новый вопрос.

Тельма посмотрела на Мейсона.

– Откажитесь отвечать на вопрос, – посоветовал ей Мейсон.

– Каким образом ответ на подобный вопрос может быть обращен против свидетельницы? – обратился Бергер к судье.

Мейсон пожал плечами:

– Если я правильно понимаю юридические права, то дело свидетеля решать, на какой вопрос отвечать, а на какой – нет. Объяснение, которого требует прокурор, может тоже быть обвиняющим, и даже в большей степени, чем ответ.

Тельма Бевинс поняла намек юриста:

– Повторяю, я отказываюсь отвечать на подобные вопросы.

Судья откашлялся, но ничего не сказал. Бергер бросился в атаку с другой стороны.

– Вы знаете Перри Мейсона? – спросил он.

– В этом вопросе нет ничего страшного, – вмешался судья, – и суд ждет ответа.

– Знаю, – сказала девушка и смущенно посмотрела на Мейсона.

– Вы поехали в Неваду по предложению Перри Мейсона?

Девушка обратила к адвокату вопрошающий взгляд.

– Я объяснил ей ее конституционные права, – сказал юрист. – Но для пользы дела я разъясняю, что именно я навел девушку на мысль поехать в Рино и оплатил ее проезд.

Если бы окружного прокурора внезапно хватили мокрым полотенцем по лицу, он, наверное, удивился бы меньше.

– Что вы сказали? – спросил он.

– Я оплатил этой девушке поездку в Рино, – сказал Мейсон, – и оплачивал ее издержки, пока она была там.

– И вы выступаете в качестве ее защитника?

– Да.

– И вы советуете ей отказываться отвечать на вопросы?

– Как вы видите, она выполняет мои рекомендации.

Бергер внимательно посмотрел на свидетельницу.

– Давно вы знаете Ричарда Бассета?

– Откажитесь отвечать на этот вопрос под тем же предлогом, – сказал Мейсон.

Судья Уинтерс наклонился вперед и поглядел на Мейсона:

– Вы знаете, адвокат, суд начинает склоняться к тому, что вы стараетесь убедить свидетеля не отвечать на вопросы не потому, что они ей угрожают, а потому, что эти вопросы угрожают вам. Суд впервые сталкивается с подобным казусом и предоставляет вам удобный случай для объяснения.

– Мне предоставляется такая возможность? – спросил Мейсон.

– Да, конечно, – спокойно сказал судья.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – при данных обстоятельствах я буду вынужден сделать заявление, ваша честь, хоть я и надеялся, что мне не придется его делать. В ту ночь, когда был убит Хартли Бассет, одна молодая женщина находилась в приемной. Неожиданно из кабинета вышел человек в маске. Маска была сделана из копировальной бумаги. В ней были вырезаны два отверстия для глаз, хотя через одно из них была видна пустая глазница.

– Адвокат, – резко произнес судья, – имеет ли это отношение к женщине на свидетельском месте и причинам, по которым она не отвечает на вопросы?

– Ваша честь, – сказал Мейсон, – суть не в этом, а в том, почему я советую женщине не отвечать на вопросы. Я собираюсь прояснить дело, и тогда ваша честь убедится, насколько существенно все, о чем я говорю, хотя кое-что может оказаться спорным.

– Хорошо, – сказал судья, – продолжайте.

– Она вскрикнула. Мужчина ударил ее. Она сорвала с него маску и успела рассмотреть черты его лица, тогда как он из-за особенностей освещения был лишен этой возможности. Он ударил ее еще раз и, видимо, думал, что убил ее. Потом он скрылся. Итак, ваша честь, она единственная живая свидетельница, видевшая в лицо человека, который выбежал из комнаты сразу после совершения убийства.

– Ваши аргументы убедили меня в том, – сказал судья, – что попытка скрыть эти показания является серьезным нарушением, а вдвойне серьезным нарушением было сокрытие свидетельницы от юрисдикции суда.

– В настоящее время я не собираюсь обсуждать сложившиеся обстоятельства, я только пытаюсь объяснить, почему мисс Бевинс не должна отвечать на вопросы, которые могут быть поставлены ей в вину.

– Это поразительная ситуация, – сказал судья.

– Я и не утверждаю обратного, – сказал Мейсон, – мне лишь необходимо ваше согласие предоставить мне время и возможность сделать разъяснение.

– Хорошо, сделайте его, – сказал судья.

– Очевидно, маска была придумана наспех, так сказать, импровизированно. Тот, кто вошел в комнату Бассета, заранее задумал убийство. Он приготовил оружие и принял меры к тому, чтобы выстрела никто не слышал. Иначе говоря, он завернул пистолет в одеяло, чтобы скрыть от жертвы оружие и заглушить шум. Он должен был также подготовить заранее напечатанную записку о самоубийстве, чтобы оставить ее в машинке Бассета.

– Теперь вы показываете против своего клиента, – заметил судья.

– Что вы, ваша честь, я просто пытаюсь объяснить отказ девушки отвечать на вопросы.

– Но вы нарушаете профессиональную этику, выступая против своего клиента, которого вы представляете в деле об убийстве.

– Я не нуждаюсь в указаниях суда на соблюдение этики. Я сам знаю, что мне надо делать и что не надо.

– Хорошо, – сказал судья, – продолжайте ваши объяснения. Но говорите кратко.

– К сожалению, много говорить не придется. Я хочу обратить внимание суда на некоторые важные детали. Во-первых, убийца решил после совершения преступления покинуть кабинет. Но так как маска была сделана в спешке из подручного материала, напрашивается вывод, что убийство было спланировано заранее, а бегство – нет.