Четыре орудия убийства - Джон Карр

Лицо Дугласа от удивления вытянулось.

— Как бы там ни было, но он преспокойненько сидел у моей постели и курил мои сигареты. Увидев, что я смотрю на него, он представился. Назвался Огюстом Дюпа, криминологом из «Иителлидженс».

Я предупредил, что вышвырну его в окно. Он тут же извинился за бесцеремонное вторжение, а потом стал говорить мне такие вещи, что прогнать я его уже не смог.

Ральф задумался. Он провел пальцем по щеке и продолжил:

— Его рассказ так меня заинтересовал, что я пригласил его на завтрак. Тот, кто утверждает, что французы никогда не едят английский завтрак, никогда не встречался с этим Дюпа. Видели бы вы, с каким аппетитом он налегал на яичницу с беконом. Нет, он даже не жевал ее — заглатывал, как пылесос. Но не это главное.

Дуглас поднялся и, отчего-то ссутулившись, задумчиво посмотрел в окно.

— Огюст Дюпа хотел знать, к какому заключению пришел Банколен. Он полагал, что я ему все так и выложу. Но я же не знаю, что на уме у этого нашего сыщика. Прошлый раз он так смотрел на меня, будто собирался надеть наручники.

Куртис отставил чашку. Да, клиент не на шутку разволновался.

— Послушайте меня, — решил он успокоить Ральфа. — Вам не кажется, что вы преувеличиваете? Вы же никого не убивали. Не так ли? Прочтите статью во вчерашней газете. Не знаю, судят ли во Франции за клевету, а если судят, то можно ли считать этого репортера клеветником? Вы ему что-нибудь рассказали?

— Совсем немного, — задумчиво произнес Дуглас и облегченно вздохнул. — Этот малый сам много говорил. Потом неожиданно прервался и задавал мне вопросы. Не знаю, что там у него на уме, но он почему-то спросил, что я думаю о миссис Толлер. Естественно, я ответил, что она старая стерва…

— Так и сказали? — в испуге прошептал Куртис. — Да, для начала неплохо. Это может быть расценено как оскорбление личности. Если задушить Дюпа нельзя, то надо хотя бы заткнуть ему рот. Неужели вы не знаете, как вести себя с репортерами?

— Этот малый сказал, что он криминолог, а не журналист, — пробурчал Дуглас. — А потом, эти журналисты все равно пишут что хотят. Взять хотя бы тот случай в ночном клубе.

Ну а какое оскорбление я нанес миссис Толлер? Она же и в самом деле старая стерва. А если подаст на меня в суд, я докажу, что прав. За ее благопристойной внешностью скрывается настоящее чудовище. Она обманщица, каких свет не видывал!

— Думаю, Дюпа это понравилось.

— Еще бы! Он пришел в восторг. Но вот в чем проблема. Он напишет только то, что сочтет нужным.

Дуглас подался вперед, глаза его заблестели.

— Вы знаете, о чем думает этот репортер? — Ральф не обратил внимания на интерес Куртиса. — Он считает, что убийство совершила миссис Толлер.

— Хм, — только и осталось произнести Куртису.

— Можете удивляться сколько хотите, но это так. Дюпа уверен, что миссис Толлер влюблена в моего брата, а поскольку тот никогда на ней не женится, она решила выдать за него Магду.

— А мисс Толлер… — медленно начал Куртис.

— А при чем тут она? Мать с ее мнением не считается.

— Хорошо. А Магда любит Брюса? Дуглас зло посмотрел на Куртиса.

— Думаю, он ей нравится, — не сразу ответил он. — Но не так сильно, как бы ему хотелось.

Давайте лучше поговорим о том, какого мнения этот Дюпа о миссис Толлер. Он полагает, что все подстроила она. Она способна на все, лишь бы представить меня в черном цвете. Ее цель — воспрепятствовать нашему браку с Магдой. Да, я не идеал. Даже далеко не идеал. Более того, миссис Толлер я ненавижу. И она прекрасно это знает.

Конечно, мне было бы приятно услышать, что убийство Роз Клонек совершила она. Но вообразить такое можно только в страшном бреду.

Вы можете себе представить, чтобы человек, если только он не пациент психушки, мог убить лишь для того, чтобы насолить другому? Чушь! Есть же другие способы. Вы со мной согласны?

— Абсолютно. Я придерживаюсь того же мнения: убийство совершила не она.

— И вот что еще. — Дуглас в волнении заходил по комнате. — Пусть убийца меня люто ненавидел. Но преступник должен был понимать, что, подставив меня, он своей цели не добьется: Магда только сильнее привяжется ко мне.

Если бы я убил свою бывшую любовницу, а Магда об этом узнала, то, уверяю вас, она сказала бы мне: «Ральф, ты это сделал из-за меня» — и крепко обняла. Я стал бы ей еще дороже.

Вы следите за ходом моих мыслей? Конечно, если кому-то надо было, чтобы меня признали виновным, тогда все просто. В этом случае…

Он нахмурился, ударил себя ребром ладони по шее и уронил голову на грудь.

— …в этом случае меня послали бы на гильотину. И как вы сами понимаете, ни на ком бы я уже не женился. Но здесь не все так просто.

Например, почему убийца, разрабатывая свой план, не учел, что у меня может быть алиби? А ведь от него, от алиби, зависело, признают меня виновным или нет.

Почему он ничего не сделал, чтобы лишить меня его? Ему же ничего не стоило позвонить мне и куда-нибудь вызвать. Но убийца этого не сделал. И в этом его ошибка. В итоге его план не сработал.

— И тем не менее вы неспокойны, — внимательно разглядывая Дугласа, заметил Куртис. — Что с вами? Впрочем, все сейчас испытывают беспокойство. Кроме Банколена. Все ждут, что он скажет.

Лицо Ральфа Дугласа приобрело виноватое выражение.

— Н… да. Мы все заинтересованы в его расследовании. В особенности я. Нет, убили Роз не только для того, чтобы меня подставить. Думаю, убийцу надо искать среди ее любовников. Я слышал, что с Делотрека все подозрения сняты. Это правда?

— Похоже, что да.

— Тогда интересно, что припас Банколен. Послушайте, старина… — Дуглас замялся, — я вот о чем хотел спросить. Жан-Батист сказал, что Банколен просил вас зайти сегодня к нему в контору. Якобы он пообещал поведать, к каким выводам он пришел. Жан-Батист сам хотел присутствовать при разговоре. Но Банколен этого не допустит.

Как сказал репортер, сыщик неверно истолковывает его мотивы. Если он наклеит себе бороду и придет в прокуратуру, его все равно выгонят. Как вы думаете, я мог бы пойти с вами? Или меня тоже выгонят?

— Надо попробовать, — ответил Куртис.

В вестибюле отеля Куртис, к своему огромному удивлению, увидел Магду Толлер. На ней было очень красивое белое платье. Оказывается, все это время девушка ждала их. Она выглядела спокойной.

Они втроем сели в машину Дугласа.

— Я переехала на квартиру в доме рядом с Ронпуан, — сообщила Магда. — Но это — большой секрет. Потрясающе! Я чувствую себя в ней куртизанкой.

Они пересекли Пон-Нёф и оказались на острове Сите, где большие серые здания едва проглядывались сквозь деревья.

Возле дома, в котором располагался суд, стояли люди. В толпе Куртис заметил Жан-Батиста Робинсона. Репортер общался с женщиной, очень похожей на Гортензию Фреи. Увидев Куртиса, он, быстро перебирая своими короткими ножками, скрылся в толпе.

Куртис, Дуглас и Магда вошли в здание на набережной Орфевр через низкую дверь. Их встретил сотрудник управления и повел по тускло освещенному коридору.

Проходя мимо огромной криминалистической лаборатории, они разом замолчали по вполне понятной причине.

Поднявшись на последний этаж, они вошли в комнату, где стоял тихий гул голосов и слабый запах какого-то дезинфицирующего вещества. За столом восседал Банколен, а на стуле напротив него притулилась крепкого телосложения крашеная блондинка. Девушка тихо всхлипывала.

— Входите, — поднимаясь из-за стола, пригласил молодых людей сыщик. — Хорошо, что вы пришли все трое. Извините, что принимаю вас в такой комнате, но другой свободной не нашлось. А эта обычно пустует. Месье Бриля, главы департамента полиции, в городе нет, а старший следователь сейчас допрашивает миссис Толлер и мистера Стенфилда. Я же служу буфером между двумя департаментами. Но похоже, что те и другие хотят, чтобы расследование убийства мадам Клонек возглавлял я.

Жиро, принеси стулья! О, простите. Совсем забыл вас представить. Это — мадемуазель Аннет Фове, бывшая горничная мадам Клонек. Она только что закончила давать свои показания.

Блондинка, чьи всхлипывания перешли уже в тихий стон, выпрямилась и стала вытирать расплывшуюся по щекам тушь. Одета девушка была со вкусом. Говорила с интонацией актрисы «Комеди Франсез», что являлось предметом шуток во Франции, как тяжелый акцент в Англии.

— Месье, — нараспев произнесла девушка, — я сказала все, что мне известно. Не понимаю, в чем вы меня подозреваете. Уверяю вас, я могу предоставить характеристики от моих бывших хозяев, которые намного респектабельнее, чем мадам Клонек. Вы почему-то думаете, что я позарилась на ее драгоценности.

Она приложила к носу крохотный кружевной платочек.

— Вы же знаете, или должны уже знать, что сегодня утром приезжал поверенный мадам, открыл ее сейф и обнаружил, что все ее драгоценности, кроме горного хрусталя, на месте.