Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса - Леонид Васильевич Милов

была незаменима на песчано-каменистых почвах, т. к. пропускала меж сошников мелкие камешки. Достоинства сохи были проверены народной практикой и на лесных росчистях, т. к. она легко преодолевала корневища и т. п.

Простота конструкции, дешевизна сохи делали ее доступной даже бедному крестьянину. “Бедные и одинокие крестьяне великое от нее чувствуют облегчение”[320], – писал тот же И. Лепехин. Там, где не было суглинка, тяжелых глинистых и иловатых почв, соха не знала конкуренции. На песчаных и супесчаных, серых с супесью почвах Новгородской, Вологодской, Тверской, Ярославской, Владимирской, Костромской, Московской, Рязанской, Нижегородской и ряда иных губерний соха вполне себя оправдывала. И. Лепехин писал: “Если мы рассмотрим песчаные места, какия по большей части от Москвы до Арзамаса примечаются, то перестанем винить соху”[321]. Залежь черноземного региона соха вряд ли одолевала, но выручало плодородие, выдерживавшее самое поверхностное рыхление почвы. На старопа-ханных почвах соха была выгоднее плуга. Недаром в черноземных районах соха проникала в XVIII в. и в Орловскую, и в Тамбовскую, и в Курскую, и в Воронежскую губернии[322]. Соха останавливалась лишь перед этнической традицией. В Воронежской губ. “жители пашут землю большей частью сохою на лошадях, а редкие (и то более в селениях малороссийских и некоторых помещичьих, а особливо для распашки вновь земли или целины) – плугом на волах…”[323] В тех уездах, где черкас было больше, там больше практиковалась вспашка на волах[324]. На Урале соха стала конкурентом сабана, который был несколько легче украинского плуга, но требовал тяги, как минимум, 4-х лошадей[325]. Пожалуй, только в Екатеринбургском у. “некоторый пашут и плугом волами”, а “большей частью на лошадях сохами”. Во всех остальных уездах Пермской губ. пахали только сохами на лошадях[326]. П. Рычков в 50-х гг. XVIII в. писал о преимущественном употреблении сохи среди русского населения Ставропольской, Уфимской и Исецкой провинций, где крестьяне достигали сохой пахоты на глубину до 4 вершков (вероятнее всего, также путем многократной перепашки)[327].

Нежинская соха

Распространялась соха и на украинских землях. В северной части Нежинского уезда академик Гильденштедт наблюдал в практике типичную российскую соху, имевшую даже более архаичные детали в своей конструкции, чем в собственно русских землях[328]. Эта соха (см. рис. 3) состояла, как обычно, из 9 основных частей (2 круки, т. е. оглобли, потина или рассоха, валек с двумя рукоятками, 2 сошника, полица, тяжи или подвой и так называемая криулина, т. е. кривая палка, вставляемая в правый сошник и помогающая отваливать землю вправо от сохи). В отличие от сохи, описанной Рычковым, нежинская соха имела 2 поперешника между оглоблями (круками), подвой сохи был не из веревок, а из ивовых прутьев, т. е. более архаичный. Кроме того, рукоятка полицы крепилась непосредственно в подвое, а не посредством кобылки, как у российской сохи. Наконец, тяжи (подвой) здесь не регулировались по длине кляпами, а укрепляли потину (россоху) намертво на определенный режим работы (т. е. либо мелкую, либо глубокую вспашку), да и сама рассоха укреплялась у валька вставкой между первым поперешником и потиной простейшего клина, что, видимо, имеет также более архаичный характер конструкции. Очень интересна одна деталь: левый сошник называется здесь сошник-резец, а правый: сошник-лежень. В названии просматриваются особые функции каждого из сошников, функции, ставшие обособленными в таких орудиях, как плуг и косуля. Возможно, такая соха была в российских землях еще в XVII – начале XVIII в.[329]

Соха на украинских землях во многом себя оправдала. Известно, в частности, что А.Ф. Шафонский, автор интереснейшего топографического описания Черниговской губернии, ратовал за внедрение сохи в земледелие этого края[330].

Самым же примечательным явлением было то, что внедрение сохи сопровождалось и изменением ее конструкции в черниговских землях с целью приспособления ее под воловью упряжь. В итоге соха теряла пару оглобель, и вместо них появилась лишь одна крука в виде традиционного для украинского плуга стебла (см. рис. 4). Вместо валька появилась вертикально стоящая рукоятка. Потина (рассоха) крепилась непосредственно к стеблу, и крепление это усиливалось появлением дополнительной палки, соединяющей низ плотины и стебло. Стебло соединялось и крепилось с традиционным припрягом на двух одинаковых колесах, а сам припряг имел уже обычное для украинского большого плуга устройство для упряжи 4-х волов. Собственно рабочая часть этой видоизмененной сохи не менялась: по-прежнему на концах рассохи крепились два сошника, точно такие же, как у сохи. Вероятнее всего, такая соха была гораздо крупнее и пахала глубже, так как тянули ее 4 вола, что равносильно двум лошадям. Даже на тяжелых почвах соха все-таки применялась, хотя при второй и третьей перепашке. Таким образом, соха, со всеми ее недостатками, была оптимальным вариантом пашенного орудия, поскольку была орудием широкого агротехнического диапазона операций по обработке почвы, экономически доступным широким массам непосредственных производителей, и в целом отвечала производственным запросам и возможностям даже слабого крестьянского хозяйства.

Что такое косуля

XVIII век дал вместе с тем существенные сдвиги в развитии пахотных орудий в виде массового распространения косули. В XVIII веке на территории распространения русского населения произошло резкое расширение пашенных угодий за счет так называемых “посредственных” земель. Как правило, это были тяжелые глинистые и иловатые грунты. Увеличение лесных росчистей также повышало нужду в более мощном пахотном орудии, но сохранявшем бы тем не менее лучшие достоинства сохи. Косуля в Европейской России употреблялась там, где соха была бессильна перед твердостью грунта. Постепенно утверждается практика, когда сохой “пашут только старую пашню, а дербу, или новую пашню, дерут косулями, которая от сохи тем разнится, что глубже идет в землю и дерет вершка на полтора глубиною”[331]. Соха употребляется, как уже говорилось, и на тяжелых грунтах, но лишь при второй и третьей вспашке. В Костромском у. и некоторых других уездах Костромского края “на высоких местоположениях… поля… содержащие не столь глубокой верхний слой глинистой смешанной с песком земли”, то есть там, где почвенный слой достаточно тонкий, но грунт твердый и сохе не под силу, “во-первых, поднимают косулею, запрягаемою по одной, а где “туга земля”, – по 2 лошади”. Потом пашню боронят и второй раз пашут сохами. “И где более туга земля, тамо для ржи, пшеницы и ячменя забороня перепахивают в третий раз сохами и, высеяв зерна, заборанивают”[332]. При второй и третьей вспашке сохи выступали в той же роли, как и сохи-черкуши. Так, М.А. Баранов в одном из владений