Этнокультурная история казаков. Часть IV. Разрушение дома. Книга 5 - А. Дзиковицкий

VII. «ВООРУЖЁННЫЙ НЕЙТРАЛИТЕТ» КАЗАКОВ

Демобилизация казаков и отправка казачьих частей в свои Области осуществлялась командованием в последнюю очередь. В условиях прогрессирующего развала армии, массового дезертирства солдат, приобретавшего всеобщий характер и охватившего целые части и даже соединения, командование возлагало на казачьи части обязанности прикрывать постоянно оголяющиеся многокилометровые участки фронта. Но после официального заключения советским правительством перемирия с противником 2 декабря 1917 года и начала мирных переговоров стала вестись подготовка и отправка в свои Области и основной массы казачьих частей. Они в силу существовавшего особого порядка своей организации демобилизовывались, в отличие от других армейских частей, непосредственно на территориях своих Войск, где находились специальные пункты их формирования после мобилизации и расформирования при демобилизации. Отправка их в свои Области осуществлялась в соответствии с решениями Бюро по демобилизации при Ставке Верховного главнокомандующего и соответствующими приказами командования. Казачьи полки и отдельные сотни двигались домой организованно, во главе с офицерами, со всем вооружением и военным имуществом. Правда, по пути следования некоторые из них соглашались с требованиями местных Советов и ревкомов о сдаче огнестрельного оружия, а в ряде исключительных случаев даже и о выдаче своих офицеров.

Период второй половины декабря 1917 – первой половины января 1918 года во многом явился переломным в ходе всей политической и вооружённой борьбы советских и антисоветских сил в казачьих Областях. Его отличительными особенностями стали следующие факторы. Во-первых, в это время на территории большинства казачьих Войск страны прибыла с фронта основная масса казачьих частей и подразделений. Именно на них возлагали большие надежды казачьи лидеры. Данное обстоятельство находилось в центре внимания и советского правительства, осознававшего политический и особенно военный потенциал казаков-фронтовиков. Во-вторых, в этот период заканчивается окончательное сосредоточение советских войск и началось их наступление против антисоветских плацдармов на Дону и в Оренбуржье. По данным генерала С. Г. Денисова, в то время 4/5 всех наличных вооружённых сил Совнарком направил против Дона, а 1/5 – против Оренбурга. В-третьих, начинается окончательная перегруппировка политических сил внутри самого казачества, изменение его позиций в ходе усиливавшейся вооружённой борьбы.

В самом начале января 1918 года в большинстве казачьих Войск страны происходят важные военно-политические события, ставшие прологом победы здесь советской власти.

* * *

К началу 20-х чисел декабря 1917 года советские отряды вплотную подошли к границам Донской Области со стороны Донбасса. Колонна Г. В. Саблина двигалась от Луганска – Родаково – Дебальцево по направлению к станции Лихая. В задачу группы Р. Ф. Сиверса входило обеспечение колонны Саблина с юга, для чего она наступала со стороны Горловки – Никитовки на станцию Зверево, а в дальнейшем должна была повернуть на Миллерово. С севера, из района Чертково, непосредственно на Миллерово продолжали движение отряды Г. К. Петрова. Общее руководство наступающими колоннами осуществлял В. А. Антонов-Овсеенко.

Одновременно с южного направления, из района станций Тихорецкая и Торговая, намечалось продвижение эшелонов солдат некоторых частей 39-й пехотной дивизии. Большевики убедили солдат воздержаться от демобилизации и «сходить в поход на помощь рабочим Дона». Четыре эшелона солдат под командованием Сохацкого и Анисимова двинулись к Ростову. Этот отряд возглавлял кубанский казачий офицер А. И. Автомонов. Однако сразу продвинуться в глубь Области советские отряды не смогли. На их пути встали казачьи полки. Несмотря на то, что основная масса казаков-фронтовиков явно не стремилась к обострению ситуации и активному вооружённому противоборству, пропускать советские части на свою территорию они не хотели.

Советское наступление, не успев развернуться в необходимом масштабе, забуксовало. На таком ходе событий сказывались и обстоятельства сугубо практического плана, непосредственно связанные с состоянием советских войск. Во-первых, очень значительная часть их рядовых бойцов, так же как и казаков, была настроена явно не воинственно. В докладе Антонова-Овсеенко в СНК в 20-х числах декабря прямо отмечалось «примиренческое настроение» и советских, и казачьих войск. По этой причине продвижение колонны Петрова в сторону Миллерова осуществлялось «с большой неохотой». Вскоре оно вообще остановилось и немногочисленные казачьи части без особого труда и практически без боя оттеснили их обратно на исходные позиции в район Черткова. Здесь между казаками и красногвардейцами начались стихийные переговоры о прекращении вооружённой борьбы. Аналогичные настроения доминировали и среди красногвардейцев группы Саблина, которая в это время вообще отказалась идти в наступление. Во-вторых, сказывались низкая организация и боеспособность советских войск. Так, начинавшая движение колонна Сиверса, с трудом дойдя до станции Иловайская, остановилась из-за отказа солдат некоторых бывших пехотных полков выполнять приказы командиров. Их пришлось разоружить и отправить по домам. В своём донесении Антонову-Овсеенко Сиверс прямо заявил о полной небоеспособности частей старой армии и настаивал на их разоружении. Одновременно он указывал и на «ничтожную организацию для ведения полевой войны» красногвардейских формирований. Всё это вместе взятое привело к временной приостановке военных действий на всей линии противостояния на границах Донской Области.

В этот период происходило и увеличение не только миролюбивых, но и откровенно оппозиционных по отношению к атаману Каледину и его правительству настроений казаков-фронтовиков. Именно тогда выявилась полная непригодность стоявших на границах Области фронтовых казачьих частей для борьбы с советскими силами. Более того, в них «с каждым днём росла враждебность к собственным офицерам, делались всё громче разговоры про то, что надо повыгонять всех добровольцев и партизан, по вине которых идут теперь войной большевики». В конце декабря активную позицию в этом отношении занимали казаки 35-го, 39-го и 44-го Донских полков, среди которых отмечалось широкое распространение большевистской пропаганды. На переговоры к ним была срочно направлена специальная делегация представителей войскового Круга и войскового Правительства. Но они ни к чему не привели: переубедить казаков не удалось. Большевистская агитация также велась и в 27-м, 31-м и 33-м Донских полках.

Обозначавшийся перелом в настроениях казаков-фронтовиков стал проявляться и в конкретных действиях. О своём неповиновении войсковому Правительству открыто заявили казаки отборных гвардейских Атаманского и Казачьего полков, объединённых в Донскую гвардейскую бригаду. Служивший тогда в Атаманском полку Н. Н. Туроверов позже отмечал, что «гвардейская бригада, вернувшаяся с фронта в декабре 1917 года и поставленная в районе станицы Каменской, как заслон с севера, перестала существовать… Свидание бригадных делегатов с красногвардейцами на Чертково создало убеждение казаков: „Нас мутят офицеры. Красногвардейцы – люди как люди. Пусть идут за буржуями да генеральскими погонами другие, а нам-то чего смотреть – айда по домам!“». И казаки этих полков самовольно покинули позиции и разошлись по домам.

Члены дивизионного комитета стоявшей на севере области 8-й Донской казачьей дивизии и представители всех её полковых комитетов 20 декабря в Миллерове провели совещание, в работе которого приняли участие и прибывшие туда члены донского областного ВРК. После обсуждения сложившегося положения его участники приняли резолюцию, в которой говорилось о необходимости разоружения и роспуска белогвардейских добровольческих отрядов, высылке из Области прибывших сюда после революции неказаков. Подчёркивалось также, что управление Войска Донского должно осуществляться переизбранным Кругом совместно с Советами крестьянских и рабочих депутатов. Заявления аналогичного характера сделал и дивизионный комитет находившейся неподалеку 5-й Донской казачьей дивизии.

Осознавая серьёзность ситуации, высшие войсковые структуры стремились укрепить свои властные полномочия. На заседании войскового Правительства 20 декабря принимается специальное постановление «Об организации власти», в соответствии с которым существенно расширялись права войскового атамана. Примечательно, что формулировка по данному вопросу выглядела весьма своеобразно: «Предоставить войсковому атаману права президента республики». Но реальная власть в тех условиях атамана и Правительства не только не усилилась, но и продолжала ослабляться ввиду отношения к ним казаков, особенно фронтовиков. Даже депутаты войскового Круга констатировали, что тогда «войсковой атаман Каледин и Правительство теряли почву под собой». Причём процесс быстро набирал силу.