Воздушный замок Нострадамуса - Антон Леонтьев

– А ожерелье? – настаивал Варгас. – Оно стоит полтора миллиона! Ради таких денег и богатые наследницы поступятся принципами!

– Вот-вот, ожерелье... Чего я не понимаю, так это почему ее мнимые сообщники вообще решили поделиться с ней добычей. Они же хотели убить ее, ведь так? И в то же время отдают Софье редкостное колье баснословной стоимости. Ты же знаешь подобных типов – они удушатся ради пяти реалов, не говоря уж о полутора миллионах долларов. Да и Софья, если мы примем за аксиому то, что она решила скрыться из страны, не настолько глупа, чтобы вывозить ожерелье в багаже.

– К чему ты клонишь? – заявил Варгас.

– Чем дольше я вникаю в дело, тем больше вопросов у меня возникает, – ответил Гарсиа. – Мне кажется, что Софью кто-то пытается подставить, свалив на нее вину за ограбление. Сдается мне, что мадам фон Лаутербах знает гораздо больше, чем говорит.

Варгас посмотрел на приятеля пристально:

– Умберто, советую тебе не рыть очень уж глубоко. Ты же знаешь, ни к чему хорошему это не приведет. У тебя имеются жена, сын, который начинает карьеру адвоката, маленькая дочь... Забудь ты о какой-то Софье!

Но Гарсиа упрямо покачал головой:

– Нет, если я взялся за расследование, то выявлю подлинного преступника. Думаю, не помешает поговорить еще раз с мадам фон Лаутербах.

Первая ночь в камере прошла ужасно. Софья не могла сомкнуть глаз, думая об одном – своем аресте. Ее соседками были три проститутки, торговка наркотиками, особа, зарезавшая мужа, и уличная воровка. Первым делом у нее отобрали туфли. Софья направилась к лавке около окна. Одна из проституток толкнула ее и заявила:

– Ну, куда прешься, дура! Здесь мое место, а твое – вот там!

Она указала на заплеванный грязный пол. Софья опустилась в угол около дурно пахнущего унитаза. Ее мутило, хотелось есть, принять ванну и, зарывшись лицом в чистое белье, обо всем забыть. Она закрыла глаза, но в тот же момент почувствовала, как кто-то бесцеремонно хватает ее за руку.

Около нее стояла торговка наркотиками, высоченная рябая мулатка, у которой не хватало передних зубов. Подмигнув Софье, она пробасила:

– Детка, что, плохо тебе?

– Я ни в чем не виновата, – произнесла Софья.

Мулатка захохотала и ответила:

– Нашла чем удивить! Мы все тут ни в чем не виноваты! А ты красивая, хе-хе-хе...

Софья ощутила на себе оценивающий взгляд. Мулатка склонилась над ней и прошептала:

– Когда погасят свет, мы повеселимся, ведь так?

Свет вырубили внезапно, Софья оказалась в кромешной темноте, только рядом слышались шуршание и вздохи. Девушка вжалась в холодную стену. До нее донесся свист:

– Детка, иди-ка ко мне, я тебя согрею...

– Я... я не хочу, – вымолвила Софья. Она дрожала.

Мулатка ответила:

– А кто тебя спрашивает, хочешь ты или нет, пигалица? Главное, что хочу я! Ну, живо иди сюда, или мне придется проявить силу!

Через секунду перед Софьей возникла тень, девушка ощутила горячую потную пятерню у себя на груди. Она с отвращением скинула руку, и в тот же момент мулатка нанесла ей удар в лицо. Софья вскрикнула, а мулатка заявила:

– Люблю таких диких, как ты!

Она повалила ее на пол, Софья попыталась кричать, но подоспевшие проститутки набросили ей на голову что-то жутко вонючее. Софья слышала хихиканье и глупые фразочки:

– Покажи этой недотроге, где ее место! Ух, сейчас развлечемся! Тоже мне, княгиня нашлась!

Софья отчаянно сопротивлялась, но мулатка была намного сильнее ее. Она содрала с нее одежду и принялась одной рукой мять груди, а другую запустила Софье между ног. Извернувшись, девушка из последних сил лягнула мулатку, та охнула и завопила:

– Чертовка, она мне в живот угодила! Ну, держись!

На Софью со всех сторон посыпались тумаки. Боль разрывала тело, в голове мелькнула мысль: соседки по камере могут забить ее до смерти. Вдалеке раздались громкие голоса, мелькнул свет, и Софья потеряла сознание.

Она пришла в себя и на секунду вообразила, что все закончилось: не было ареста, допроса, вонючей камеры, избиения. Софья, приоткрыв веки, убедилась, что находится в одиночной камере – она лежала на жестком матрасе. Дверь лязгнула и открылась, появился комиссар Гарсиа.

Подойдя к девушке, он произнес:

– Я пытаюсь добиться вашего перевода в тюремный лазарет. У меня имеется хорошая новость – вас хочет видеть ваша сестра!

Он посторонился, пропуская в камеру Авдотью. Ада бросилась к Софье. Комиссар тактично вышел из камеры.

– Что они сделали с тобой! – произнесла в ужасе Ада.

Она походила на создание из другого мира: ухоженная, одетая в розовый костюм, благоухающая и свежая, Ада с жалостью смотрела на лежащую перед ней Софью.

– Фи, как ты можешь находиться в этой гадкой камере! – наморщив носик, сказала Ада. – Тут же такие миазмы! Господи, и плесень на стенах. А это что такое?

Она отскочила в сторону, увидев большого таракана, пробегающего по полу.

– Это же тюрьма, – выдавила из себя Софья.

Ада, вздохнув, сообщила:

– Как только я услышала о твоем аресте, сразу же заказала билет на ближайший рейс в Коста-Бьянку. Ах, сестрица, что же ты наделала!

– Я ни в чем не виновата, – сказала Софья и попыталась приподняться.

Тело пронзила боль.

Ада, покачав головой, с сомнением произнесла:

– Но тебя же арестовали, Софья! К тому же все эти кошмарные улики... Я говорила с мадам фон Лаутербах, она полна сочувствия к тебе.

– Эстелла, теперь я просто уверена, имеет прямое отношение к ограблению, – закашлялась Софья. – Она приложила все усилия, чтобы убедить полицию в моей виновности!

Ада потрясенно воскликнула:

– Но как такое может быть, Софи? Мадам фон Лаутербах просто не может быть причастна к похищению драгоценностей!

– Значит, ты веришь в ее невиновность, но сомневаешься в моей? – спросила Софья. – Ада, ты должна мне помочь! Я хочу видеть своего адвоката!

– Софи, понимаешь, когда в Бертране стало известно о твоей... гм... причастности к ограблению, это вызвало шок. Великий князь Клод-Ноэль и его матушка заявили, что ты должна понести заслуженное наказание, – еще бы, ведь ты способствовала похищению их фамильных драгоценностей! – выпалила Ада.

– Сколько раз мне повторять, что я к нему не имею отношения! – заявила Софья. – А бабушка, как она?

– Новость сразила ее наповал. Старушка поручила мне обо всем позаботиться, – ответила Ада. – Я найму тебе самого лучшего защитника! А теперь мне пора, Софи. Я лечу в Бертран, чтобы поговорить с бабушкой, а потом вернусь в Коста-Бьянку, чтобы поддержать тебя.

Она склонилась над матрасом, на котором лежала Софья, поцеловала сестру в щеку и заметила:

– Какие же нечеловеческие условия в этой тюрьме! Я сделаю все, что возможно, дабы тебе не пришлось мучиться, Софи!

Ада выскользнула из камеры. В коридоре ее ждал комиссар Гарсиа. Изобразив печаль, Авдотья заохала:

– Моя несчастная сестра, она так страдает... Комиссар, скажите, каковы шансы того, что Софью признают виновной?

Гарсиа смерил Аду взглядом.

– Мадемуазель, советую вам сконцентрироваться на том, чтобы вытащить вашу сестру отсюда. Я уверен, что она невиновна, и приложу все усилия, чтобы убедить начальство в необходимости тщательного расследования дела.

– Невиновна? – надула губки Ада. – Но я думала, что Софья была заодно с грабителями...

– Кто-то очень хочет убедить общественность и правосудие в этом, – заметил Гарсиа. – Наша республика отнюдь не образец демократического правления, однако, если понадобится, я дойду и до министра, чтобы снять подозрения с вашей сестры. Она – мужественная молодая дама, и я не позволю, чтобы истинные преступники вышли сухими из воды.

Ада задумалась. Когда она узнала об аресте Софьи, то не испытала горечи или ужаса. Она была уверена в виновности сестры, а тут вдруг появляется прыткий комиссар, который убеждает ее в обратном...

Покинув тюрьму, Ада направилась в отель: до вылета самолета оставалось чуть меньше четырех часов. В номере она пролистала телефонный справочник в поисках подходящего адвоката. Большие объявления ее не привлекали, она выбрала некоего Хуана Миндоса, чье имя было набрано крошечными буковками. Она посетила его контору, располагавшуюся на втором этаже обшарпанного дома. Сеньор Миндос, пожилой господин с унылым выражением лица, сразу же посоветовал ей обратиться к кому-либо другому.

– Мой опыт ограничивается представлением интересов мелких воришек и малолетних правонарушителей, – сказал он. – Сеньора, вашей сестре требуется кто-либо из плеяды знаменитых адвокатов.

Ада положила перед Хуаном Миндосом пачку долларов и сказала:

– Моя сестра хочет, чтобы вы занялись ее делом. Она уверена, что вы с ним справитесь, сеньор.

– Я не знаю... – промолвил в нерешительности адвокат, борясь между желанием взять деньги и боязнью провалить защиту. – Может быть, вы все-таки передумаете?