Тихое вторжение - Дмитрий Володихин

Еще там валялось нечто… я эту буетень описать не берусь. Жуть наводит, а не пойми что. Даже не знаю – от живого оно часть или от неживого. Жгут длиной метра в полтора, покрытый чем-то слегка поблескивающим. Толщиной… ну… раза в три больше пятирублевой монеты. Как-то так. С одного конца ровненько так закругляется, а с другого, вроде, оторвано. Осколком? Пулей? И там, где оторвано, малость натекло… нет, не крови. Оранжевой густой полупрозрачной жидкости вроде плавленого янтаря. Жидкий янтарин какой-то. И торчат из этого жгута попеременно то острые шипы, то присоски, то удлиненные лопасти – вроде перьев, но тверденькие… О, все-таки я описа́л это. Понятно вам, парни, что за фиговина? Ну да, и мне непонятно.

Зато Тереху – понятно. Подлетел, глаза по серебряному рублю времен Российской империи.

– Как хорошо, что вы это нашли! А? Чудесно! – и затаскивает пинцетом в коллекторскую сумку, где уже поселилась голова «красавки».

Восторг! Торжество! Наука идет вперед семимильными шагами.

Самое время спросить:

– А что это за… – слова всё нецензурные на языке вертятся, и ни одно из них не подходит к разговору с Терехом, – в общем, что за экспонат?

– Самое страшное из всего виденного мной в ту первую ходку на московскую Зону. Наш проводник назвал это «волновиком». Попытаюсь объяснить, хотя наблюдал явление не более десяти секунд. Потом сознание выключилось.

От слов Тереха веяло ужасом. Он видел, как на группу двигалось нечто подобное волану для бадминтона, вид с внутренней стороны. Только размера оно было такого, что перекрыло бы здесь треть пролета под лестничной аркой. Двигалось очень быстро. Из сердцевины выдвинулись два длинных «уса», эти «усы» рвали людей. Самое поганое, что с его появлением все получили нестерпимую головную боль, и чем ближе подбирался к группе «волан», тем сильнее она становилась. В глазах плыло розовое, тошнота подкатывала, а остановить чудовище ничем не могли. Ни из автоматов, ни из подствольников, ни из дробовиков. Впрочем, при такой боли у стрелков и метиться-то как следует не получалось. После того как Тереха привели в сознание, он узнал: тварь так и не убили. Она безнаказанно раскромсала троих, два тела уволокла с собой, третьим почему-то побрезговала… Детекторы посдыхали. Да вся электроника, какая у кого была, – посдыхала.

И вот теперь для науки ну такое достижение – облучить, препарировать и проскипидарить конец «уса» аналогичной особи! Она, наука эта, аж содрогнется от наслаждения. Ну, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы на потехи не больно тратилось…

С северной части платформы подземный коридор выводил прямо в большой торговый центр. И выбираться там из метро – хуже не придумаешь. Москва давно освоена бандитами, и нет для них лучше места для засады, чем лестница, ведущая из метро наверх. А тут еще на нее нахлобучен стеклянно-каменный ларец, где полным-полно выгородок, закутков, офисочков… Иными словами, где можно спрятать целую команду стрелков.

Мы поднимались, целясь из автоматов, Степан держал наготове гранату в руке. Но если бы наверху нас ждала пара мародеров и у каждого по одной Ф-1, в просторечии зовомой «лимонкой», всей нашей экспедиции кранты настали бы прямо здесь, не отходя от кассы.

По возвращении из рейда сообщить: дерьмо маршрут, ничего в нем особенно безопасного нет.

Глава 9

«Железное мыло»

У самого выхода из центра нас поджидал джип, который… ну… слово «разрушенный» тут не подходит. Скорее, «порванный» и «разгрызенный». Сиденья пострадали больше всего. Очевидно, их обманчивая мягкость внушила зве́рикам Зоны ассоциации с чем-то теплым и живым. Джип въехал на тротуар, чуть не врезался в стену торгового центра, и его увечья выглядели справедливым наказанием за нарушение правил дорожного движения.

Рядом с ним, едва ли не прямо под колесами, лежала мраморная голова мутанта. Человек как человек, только между усами и бородой изо рта выпирают огромные клыки. Какая аномалия, скажите мне на милость, заставила окаменеть голову и куда делось всё остальное?

Приглядевшись, я понял, что это бюст академика Владимира Ивановича Вернадского, изваянный несколько необычно…

Нам обалденно повезло. Повезло, как редко кому в Зоне везет.

Нет, не с головой Вернадского, а совсем с другим.

Здешнюю территорию взяла под себя группа мародеров, а не бандитов. Отличие между ними довольно значительное. Последние нападают, чтобы перебить группу и забрать всё, что она с собой несла, – артефакты, оружие, снаряжение, провизию… Их много, они вооружены как надо, у них и вожаки – отчаянные люди, настроенные на драку. Мародеры обдирают мертвецов и обижают «маленьких». Их «клиенты» – одиночки, раненые, пострадавшие от аномалий сталкеры. Если им попадается подвижная вооруженная группа наподобие нашей, они крепко подумают, сцепляться ли с ней. Скорее, примутся расстреливать ее издалека, рассчитывая: авось попадут разок-другой, а проводник авось бросит своих мертвецов, притом бросит второпях, и, стало быть, оставит при них много ценного.

Мародеры любят снайперов, холят их и лелеют. Но хорошие снайперы к ним не идут – риск жизни в Зоне никак не сообразуется с довольно сомнительными прибылями от мародерского ремесла. Поэтому мародеры пользуются услугами плохих, очень плохих снайперов и еще тех снайперов, которые совсем никуда.

Один из них подстерегал добычу в доме напротив, через проспект.

Я заметил какой-то блик.

– Ложись!

И группа хряпнулась не в пример быстрее, чем это происходило на плацу сегодня утром. Зона, пакостница, быстро учит людей шевелить поршнями…

Степан, со своим битым ребром, опустился чуть медленнее прочих. И когда грохнул выстрел, именно он покатился по асфальту, зажимая рану в левой руке.

Мы с Толстым открыли огонь одновременно.

Я – просто чтобы отпугнуть. Пусть снайперу будет неудобно работать. Чем ему неудобнее, тем больше народу в группе успеет расползтись по защищенным местам. Мои пули разбили окно этажом выше. И лучшего выстрела наскоряк я бы сделать не смог.

А вот Толстый выпустил короткую злую очередь, глянул в то место, куда целился, и произнес с удовлетворением:

– Готов. Но если он там еще шевелится…

И он обратился ко мне:

– Добавить бы из подствольника.

Золото, а не стрелок!

Я молча выцелил окно. Руки, с-сволочь, дрожат. Нервы ни к хренам…

– Богх! – рыкнул подствольник.

Попал, ребята. Если гад там еще шевелился, то сейчас – вряд ли.

Терех у меня из-за спины орет:

– Сквозная, ничего!

А я прикидываю: раз снайпер, то где-то рядом должна обретаться и вся сучья мародерская команда. И скорее всего, она сторожит южные выходы из станции – там, где кинотеатр «Звездный». С той стороны – аж три выхода из метро, там бойцов концентрировать выгоднее: выше вероятность того, что какая-никакая добыча из-под земли выползет. Большими бандами мародеры не собираются, хабар не тот, чтобы большую банду прокормить. Сколько их там? Еще два, три, н у, от силы пять стволов. Что они будут делать?

Пугать они будут, вот что, ребята.

– Нина, отползайте к Степану. Терех, что там у вас?

– Перевязываю.

– Как перевяжете, ползите сюда. Оба ползите!

А пока оба возятся в арке, которую образует вход с улицы в торговый центр и в метро. Если я правильно рассчитал, если мародеры там, где я думаю, этих двоих они подстрелить не могут – угол обстрела не тот. Но и нам Терех со Степаном никакой помощи не окажут.

Нарезаю Толстому сектор обстрела строго в сторону «Звездного». Себе беру перекресток Вернадского и Удальцова, а также всё, что за ним. Для того, чтобы получить приличный обзор, выползаю на тротуар, прячусь за мраморной головой академика.

И как только прячусь, в капот развороченного джипа бьют пули. Тут же, рядом с моей левой рукой взлетает асфальтовый фонтанчик. Еще кто-то лупит в стену центра – туда, где залег Толстый.

Р-р-ра! Р-р-р-ра! Щедро долбят, боеприпасами не обделены. Среагировали на движение?

Напоследок пистолетная пуля тенькает о бордюр тротуара. Ну, это уже совсем глупости. На такой дистанции пистолет – не оружие.

Толстый показывает мне три пальца. Три ствола он зафиксировал. Я мотаю головой и показываю четыре.

Осторожненько выглядываю. Не видно мне стрелков. Им, впрочем, меня тоже не особенно видно. Имелся бы у кого-то из них ствол с оптическим прицелом, скорее всего, они бы уже подстрелили меня. Стало быть, нет. Мы на равных.

Прямо перед нами – яркий газончик. Середина лета, газончик полыхает красным, синим, желтым, а как эти цветы называются, знает какая-нибудь женщина.

На середку газончика шлепается граната. Ё! Ведь было секунду назад движение – у выхода из метро прямо перед «Звездным». Оба мы с Толстым проморгали, не успели среагировать…

Черный взрыв рвет газончик в клочья, обсыпает меня землей и травой с головы до пят… Осколки молотят по стене торгового центра, по джипу, да по всему кругом. Вижу, как от стены отлетает тяжелый металлический квадратик. Та самая Ф-1. Погано.