Второе дыхание (СИ) - Шабанн Дора

Артём, которого жена один раз, в начале романтических отношений, водила на балет и один раз, на первую годовщину свадьбы, в оперу, а потом отказалась продолжать культурно — образовательные мероприятия, ибо «мне тебя ужасно жалко», содрогнулся. Улька иногда ходила в Питерскую филармонию с матерью и сестрой, у тёщи там какие-то знакомства, но его с собой никогда не звала. Говорила, что ему, для поддержания культурного уровня, достаточно ходить на Верочкины отчётные концерты в музыкальной школе.

Местные перспективы и раньше были не очень, а тут ещё и э-э-э нюансы образовались.

Но говорят, лучше сделать и жалеть, чем не сделать. Ладно, будем посмотреть.

А Аркадьевич меж тем, никем не удерживаемый, растекается мыслью по древу и строит такие планы, что впору схорониться за плинтусом, не иначе:

— В выходные съездим на нашу старую дачу: лес, прогулки, шашлыки, банька. В понедельник вскрытие конвертов. Будем в офисе весь день. До пятницы дел по горло с оценкой заявок, надеюсь, ты поможешь. Быстрее раскидаем. В следующие выходные у нас выезд на турбазу со всем «Новым домом», с чадами и домочадцами. Корпоратив вроде как. Тебе полезно с ребятами неформально пообщаться. Молодёжь наша тебя уж больно хвалила. Не ожидал, не ожидал, да. Они сначала не приняли тебя, вроде, а как из Питера вернулись — так только о тебе и речь. И сплошь восторг и восхищение.

Артём вспомнил встречу с ребятами в Питере. По сердцу полоснуло ностальгией о спокойном времени. Тихом, мирном, семейном. Но, он же решил посмотреть? Подумать? У него же «время выбора»? Даже не попробовать дотянуться до мечты при таких тепличных условиях? Глупо. А он никогда до сих пор глупым не был.

— Если выделите рабочее место, то помогу, конечно. Главное — цель мне сформулируйте, а то я честно — откровенно оценю, а коллеги потом утопятся с горя, оно мне надо, так карму портить?

Потенциальный тесть заржал, как призовой конь:

— Ох, хорош! Артём, скромность не про тебя, да?

— Скромность была, в школе вроде бы. Потом два университета, защита кандидатской, работа опять же. Там, где такая пахота, скромности места нет, знаете ли.

— Ну и молодец. Конечно, и кабинет, и техника — всё найдётся. Секретаршу надо? А то есть у нас и умницы, и милашки. Тебе кого?

— Секретарша — это помощник, а не статусная кукла. Мне того, кто будет работать, а не кофе приносить, томно вздыхать и из клубного наряда выпрыгивать в офисе.

— Суров ты, однако, а как же услада для глаз и облегчение трудовых будней? — хитро жмурится Александр.

Всё, что касается работы, для Артёма очень серьёзно. Тут нет места шуткам, личным пристрастиям, пренебрежению служебными обязанностями. Работа — это святое. Где бы он ни работал, он везде делает это на пределе сил и возможностей. У него никогда не было повода краснеть за результаты своего труда. И он никогда не допустит в круг своих рабочих контактов непрофессионала, тем более — искательницу развлечений или спонсора:

— Вы в курсе наличия у меня семьи и вряд ли предполагаете, что я мог жениться на той, кто не обеспечивает мне усладу и облегчение, да и всё остальное по списку. Семья — это святое, дорогое, чистое и если ты её создаёшь, то нечего её марать всяким профурсетками и однодневками, я считаю.

Александр Аркадьевич обводит салон Эскалады задумчивым взглядом и, глубоко вздохнув, замечает:

— Да, цельная натура, это серьёзно. Принципы, жизненные приоритеты и ценности. Честь, совесть, верность долгу — то, что стало для многих пустым звуком, здесь цветут во всей красе. Рад быть знакомым и буду, на самом деле, счастлив породниться. Тебе не страшно доверить не только дочь, но и вообще всё: семью, деньги, власть. О таком сыне я мечтал, да не сложилось. Буду рад, в конце концов, получить идеального зятя. Ты можешь на меня рассчитывать в любых начинаниях.

Дальнейшее путешествие проходит в тишине. Дорога мягко стелется под колёса монструозного порождения американского автопрома. Водитель мурлычет, вторя льющейся из динамиков мелодии. Пассажиры молчат.

Каждый глядит в окно. Каждый думает о своём.

Артём — о том, что чем дальше в лес, тем злее комары, гуще подлесок, толще коряги и непредсказуемее лесник… и о брошенных Верой вчера вскользь словах, дескать Львёнок должен приехать к ним в выходные.

45. Ульяна. Август. Санкт-Петербург

При грамотном ежедневном планировании можно успеть всё обязательное, прихватить желаемое, и, может быть, ещё немножечко приятного для себя, любимой, получится организовать.

Погожим ранним утром августовского четверга, оставив Веру досыпать и наслаждаться приятными, судя по довольной мордашке, сновидениями, погрузила младших дочерей в машину с вещами и развезла по местам сегодняшних тусовок: к родителям Надюшку, в сад Любашу.

А сама, ясен мемориал, на кладбище. Считать свои фонари, грузить и запасать батарейки, ну, и вкручивать всем лампочки, так сказать.

А на самом деле: пить в тишине вкусный чай, лопать, припасённые ещё с весны, засахаренные дольки экзотических фруктов, глядеть в окно на кусочки прозрачного чистого неба и слушать тихонечко свою любимую музыку, повесив на дверь табличку «Не влезай — убью!».

В обеденный перерыв, прогуливаясь неподалёку от офиса, по парадным, облагороженным аллеям среди крестов и высоченных стел с красными звёздами, написала своему терапевту, а к моменту выхода за кованую ограду, уже получила в ответ время и место ближайшей встречи.

В родное рабочее гнездо вошла хоть и не очень сытая физически, больше морально удовлетворённая, но в приподнятом настроении. Даже с улыбкой.

Остаток дня прошёл в хорошем рабочем темпе. Дела спорились, чай выпивался горячим, отлично выдрессированные коллеги хоть и навещали чаще обычного, но являлись не с пустыми руками. Запасы фруктов пополнялись очень кстати, так что я сильно против незапланированных визитов не возражала.

Покинув родной офис с первым ударом «вечернего колокола» к окончанию трудовой деятельности, по всё ещё летнему и полупустому городу, быстро домчала сначала до сада, а потом и до родителей. В обоих случаях мои крошки, с вещами, гуляли на площадках и меня натурально караулили, так что не пришлось даже из машины вылезать. Помахала в окно воспитателю, а потом и дорогому родителю. И всё — укатили домой, бодрить и донимать Веру, а чего она от нас целый день отдыхала?

То, что муж сегодня не подавал никаких признаков жизни в мессенджерах, соц. сетях или телефоне, я поняла только тогда, когда, довязав третью корзинку, принялась за оранжевую кошечку.

Неприятно.

Но, вместо слёз и тоски, этот факт почему-то спровоцировал у меня вязальный раж. Из которого я выпала ближе к трём часам ночи, окружённая кошкой и таким эм-м-м, абстрактным, зайцем, что Мазай с перепугу мог вполне выпасть из лодки, если бы этот экземпляр встретился старому деду на каком-либо пригорке.

Ну, завтра проверим Львёнка на стрессоустойчивость, раз так.

46. Артем. Август. Т.

Вечернее знакомство с семьёй Александра Аркадьевича прошло смазанно: после дороги оба были сильно утомившись, засидевшись и вообще на нервах. Хотелось уже поесть, помыться и прилечь, а не разговоры разговаривать.

Вежливо кивнув, встречавшим прибывших на крыльце, жене и дочери гостеприимного хозяина, Артём, не задерживаясь в холле, проследовал в выделенные ему апартаменты. Всего в его распоряжении комнат оказалось три: гостиная, кабинет и спальня, с примыкающим к ней санузлом. Всё в кремово-коричневых тонах, с минималистичной обстановкой, лаконичными линиями интерьера и редкого декора.

Стильно. Достаточно дорого. Чисто.

Возможно, для этого города — статусно.

Но очень холодно. Настолько, что он даже скрытую сплит-систему поискал. Безуспешно. Зато в недрах шкафа обнаружил дополнительное одеяло и пушистый плед.

Подумал, что, исходя из недавних слов любящего отца, все близкие отношения с папиной принцессой предполагались исключительно в замужестве. Так что греться предлагалось по старинке — одеялами, видимо.