Золотая струна для улитки - Лариса Райт

– Не буду.

6

– Есть будешь?

– Не буду, не обижайся. Спешу, – ободряюще улыбается Марат пожилой женщине. – Забежал на минутку на вас посмотреть. Случайно поблизости оказался.

– Все дела?

– Дела.

Дела, надо сказать, интересные. Рыжая Андреа появляется на объекте одна. Хозяин укатил в очередную командировку. Интересно, статус декоратора уже совмещен с ролью любовницы? Что за мысли? Какое ему до этого дело? Так, праздное любопытство.

Она приезжает, Мила бежит встречать, Марат выползает из своей сторожки, здоровается, перебрасывается дежурными фразами под бдительным взглядом Тони. Чем-то раздражает его эта маленькая женщина с мужским именем. То ли тем, что может заниматься любимым делом, то ли своими чистыми отношениями с фисгармонией (ей-то путь всегда открыт, а Марату – только одинокими ночами), то ли густыми кудрями, о которых когда-то мечтала Марийка, то ли просто своими странностями. А странностей в поведении женщины было в избытке.

Отстраненная задумчивость.

Девочки-малярши притащили в пустую комнату магнитофон и вертятся под хит Дженифер Лопес. Марат наблюдает за спонтанными танцами, сидя на подоконнике.

– Эй, давай к нам! – призывно машет Тоня заглянувшей в комнату Андреа.

Но та, будто не слышит, прислоняется головой к свежеокрашенному косяку, смотрит остановившимся взглядом на заоконные махины сосен и шепчет вслед за известной певицей: «Maтana que amanezca un dia nuevo en mi universo, maтana no vere tu nombre escrito entre mis versos, no escuchare palabras de arrepentimiento, ignorare sin pena tu remordimiento… Que hiciste?»[28]

– Знаешь испанский? – изумляется Тоня, не замечая удрученного состояния рыжей. Марат наблюдает. – Ой, ты же все волосы покрасила, смотри, все кончики белые! Да отлепись от двери-то! Заходи, расскажи, о чем поет.

Молчание.

– Эй, о чем американка поет, спрашиваем?

– Обо мне. – И уходит из комнаты, оставив на наличниках тоненькие светлые спиральки краски.

Необоснованность решений.

Прораб поймал на краже нового плиточника. Тот собирался вынести пару коробок, чтобы справить фартук себе на кухне.

– Сегодня, значит, плитка, а завтра ты, гаденыш, хозяйскую мебель себе на хату перевезешь, и ищи ветра в поле. У меня из всех контактов – один мобильный телефон. Ну, я тебе устрою: сейчас милицию вызову, и пусть они протокол составляют. С одного три шкуры спущу, другим неповадно будет. Не выпускай его никуда, Марат!

– Митяй! Да ты чего? Мы же свои люди! С кем не бывает? Ну, оступился я, оступился. Остынь.

Они спорят у самой калитки, где Марат задержал незадачливого воришку. Сторож не встревает. Его дело – имущество охранять, а судьбы вершить он не собирается.

– Даже слушать ничего не хочу! – зычно трубит прораб, привлекая всеобщее внимание к скандалу. – Будешь отвечать по закону. Как у нас говорится? Вор должен сидеть в тюрьме.

– Я не хочу в тюрьме.

– В тюрьме? – Во двор входит приехавшая Андреа. – Почему в тюрьме?

Ее считают приближенной к начальству, почти хозяйкой. Обстоятельно вводят в курс дела. Она внимательно слушает, потом что-то быстро спрашивает у плиточника и выносит вердикт:

– Ему нельзя в тюрьму. Он там не выживет.

– Чего это?

– Стихов писать не умеет.

Беспочвенная мягкость.

– Вот шалопаи! Идите отсюда! – прикрикивает Марат на деревенских ребятишек. В куче грунтового песка – три чумазые головы и два игрушечных самосвала. Не иначе дырку в заборе проделали и забрались, сорванцы.

– Оставьте строителей, пусть работают!

Андреа приближается неслышно. Говорит ласково, но на Марата не смотрит. Ее внимание приковано к детворе.

– Как прикажете.

Женщина не замечает язвительности. Она вообще не обращает на Марата внимания. Подворачивает джинсы, забирается в песок, шепчется с ребятней, роет ямы пластмассовым совком, строит дороги.

Непонятная грубость.

– Сразу видно, своих детей у нее, скорее всего, нет, – на весь двор сообщает Тоня. – Никакого понятия о воспитании!

Андреа каменеет, поднимается во весь рост, проваливается по колено в песок.

– Заткнись!

Странное поведение, странная речь, присыпанная еле уловимым акцентом и заметно свистящим «с», странное имя. Андрей в переводе с греческого – «мужественный». А Андреа? Женщина с переполненной копилкой собственных мыслей, отвратительным характером, гениальными способностями и грустью в глазах. Женщина, которая так раздражает Марата и занимает все больше места в его мыслях. Она мужественная?

– Ну, где твое мужество? Ты прекрасно справишься! – Голос Олега в телефонной трубке – сама уверенность. – Не хуже, чем с оформлением дома. Ты ведь чудесно играешь на пианино и любишь инструменты.

О да! Андреа обожает музыкальные инструменты, но не слишком хорошо в них разбирается. Конечно, знает названия, известных производителей, кое-каких мастеров, но и только. Да, она может определить чистоту звучания, исключительность инструмента, но все остальное – возраст, страну происхождения, особенности внешнего вида – только приблизительно.

– А никак нельзя подождать тебя?

«Тебя» – это его маленькая победа.

– Да в чем проблема?!Я же не прошу тебя покупать. Просто подобрать. Аукцион через две недели. Я вернусь.

– Но я не могу одна принимать такие решения!

– Считай это очередной рабочей задачей.

– Но…

– Все, никаких но! В конце концов, возьми кого-нибудь с собой.

Короткие гудки.

Кого? Зоя в Лондоне. Отправляет родственникам Андреа обязательную фальшивую открытку. Алка на море то ли с любовником, то ли с сыном, то ли с обоими. Карлович занят с пациентами. Хотя ему обязательно надо рассказать об аукционе. Он порадуется. Поставит себе еще один зачетный плюсик. Ах, Андреа опять вышла в люди! Так кого же? Обзванивать приятелей-музыкантов? После практически трехлетнего молчания? Не годится. Попросить коллег? Начальника? Неудобно. А может быть…

– Можно?

«Что за странный визит?» – недоумевает Марат.

– Конечно, проходите.

– Вы ведь разбираетесь в музыке, правда?

– Допустим.

Поехать на аукцион подбирать инструменты для салона? Странное предложение сторожу. А она проницательна, эта иностранка. Один раз посмотрела настороженным взглядом и раскусила. Отказаться? Но ведь интересно. Или все-таки отказаться? Будет потом приставать с расспросами, что он делает на стройке да почему? Думать невесть что? Хотя какая разница, что она станет думать! Пусть думает, что хочет. А будет расспрашивать, Марат сумеет тактично поставить ее на место. Решено, он едет.

– Прекрасно. Спасибо. Тогда, может быть, завтра.

– Договорились.

– Только, – Андреа оборачивается от двери и смущенно добавляет: – Переоденьтесь, пожалуйста.