И падут подле тебя тысячи - Сьюзи Хазел Манди

Курт получил повестку и пошел в военкомат. После того, как он заполнил все необходимые документы, ему выдали предписанную Юнгфольком военную форму: коричневые брюки, коричневую рубашку на четырех пуговицах с откидным воротником и двумя нашитыми нагрудными карманами, заостренную коричневую матерчатую кепку, черный треугольный галстук, края которого у горла собирались коричневым кожаным кольцом, черный кожаный ремень, на сияющей бляшке которого был изображен немецкий орел со свастикой, обрамленный легендарной надписью «Кровь и честь».

Прислушиваясь к разговорам вокруг себя, он начал задумываться, насколько это безобидно. Стоя по стойке смирно, одетые в свои новенькие формы, другие ребята хвастались своими будущими высокими постами и тем, что продвинуться в гитлерюгенд — это верный путь войти в ряды почетных членов СС, элитных гитлеровских войск. Может, это все же не самое подходящее место для молодого христианина?

Курта сразу назначили на субботнее дежурство. Но он тихо решил остаться дома. Там было так много детей, что, может быть, его отсутствие не будет замечено. Но он ошибся.

Лидер местного отделения гитлерюгенд, незрелый семнадцатилетний юнец, рано утром пришел в дом к Хазелам.

— Фрау Хазел, — высокомерно сказал он, когда она открыла дверь, — Курт уклоняется от своего гражданского долга по субботам. Я требую, чтоб он предоставил нам об этом отчет в субботу!

Хелен спокойно посмотрела на него.

— Вы не можете приказывать, что мне делать, — сказала она. — Вы сами немногим старше Курта. Я его мать, и куда ему идти, решаю я, а не вы.

Молодой лидер явно копировал старших по званию, потому что он вел себя точно так же, как они. Он стал высокомерным.

— Я вам покажу, кто тут главный, — рявкнул он. — Я доложу о вас. Тогда посмотрим, кто здесь босс.

— Делайте все, что вы должны, — и Хелен закрыла перед ним дверь.

Когда в следующий раз руководитель увидел Курта, он прошипел:

— Я хочу так сильно тебя ударить, чтоб ты не смог сдвинуться с места. Ты думаешь, ты такой важный и сильный? Я тебя перевоспитаю!

Ответ из партии последовал незамедлительно. Курту лично в руки доставили письмо. Его немедленно призывали в армию и сразу же на фронт. Он должен был явиться в четыре часа тем же вечером.

Когда Хелен прочитала письмо, ей показалось, что кто–то дотронулся до ее плеча. Когда она повернулась, никого не было. Ей показалось, что она слышит голос, который шепчет: «Быстрей! Быстрей! Чего ты медлишь?» Голос был как раз кстати.

Внезапно Хелен поняла, что ей надо делать.

— Курт, — сказала она, — бери свой велосипед и езжай в Эшенрод. Вот небольшой кусочек хлеба. Положи его в карман.

— А мне нельзя взять побольше еды в рюкзак? Хелен покачала головой.

— Тебе нельзя ничего с собой брать. Иначе соседи догадаются, что ты сбежал.

Курт глубоко вздохнул и в недоумении от столь скорых событий покачал головой:

— А как же вы? Они придут за вами!

— Я выйду следом за тобой с детьми. Герд?

— Я здесь, мама.

— Герд, выйди на улицу и посмотри, никто не следит за нами?

Когда на улице никого не было, Курт сел на велосипед и быстро скрылся из виду.

Хелен бегала по квартире, собирая все самое необходимое. Потом она аккуратно уложила вещи в детскую коляску. Она не могла взять много, потому что это должно было выглядеть так, будто она вышла на обычную прогулку с детьми. Она положила Сьюзи в коляску и позвала к себе Герда и Лотти.

— Минутку постойте здесь, — сказала она, направляясь к соседке по лестничной площадке, которой она доверяла, и тихо постучала.

Дверь немного приоткрылась, потом открылась шире, женщина пригласила Хелен зайти.

— Я пришла, чтобы снова попрощаться, — начала Хелен. — Мы идем в деревню, но я не могу сказать тебе, куда именно.

Женщина подмигнула:

— Я понимаю. Идите с миром. Если кто–нибудь спросит меня, я ничего не знаю. Я позабочусь о твоем муже, если он придет.

Хелен с благодарностью пожала ее руку. Потом она и дети вышли. Никто не видел, как они уходили.

Позже Хелен узнала от своей соседки, что произошло тем вечером. В пять часов руководитель отделения гитлерюгенд вместе с господином Дерингом и еще одним служащим пришли к квартире Хазелов. Все, что они обнаружили, была закрытая дверь. Они звонили и стучали в дверь. Потом они посмотрели в окна и поняли, что никого не было дома.

— Погодите! — негодуя, закричали они, — мы до вас доберемся. Мы вернемся и вытащим вас из кровати, подлые дезертиры! И вы наконец получите все, что заслуживаете.

Они позвонили в дверь к соседке.

— Фрау Хазел дома?

— Простите, — искренне сказала она, — я не знаю, где она. Вы пробовали звонить в ее дверь?

— Мы вернемся вечером и заберем Курта, даже если нам придется выбить дверь.

Пожимая плечами, женщина вернулась в квартиру.

В полночь они вернулись. Они какое–то время стучали в дверь Хазелов, а потом опять позвонили к соседке. Она была к этому готова.

— С меня хватит! — закричала она. — Уже полночь. Убирайтесь отсюда и оставьте меня в покое!

Она захлопнула дверь и закрыла на два оборота. Мужчины стали стучать что есть мочи в двери других квартир, но никто не открыл. Наконец они ушли вне себя от ярости.

Все это время Хелен с детьми шла по знакомой дороге, двигаясь тяжело и без остановок. Километры тянулись бесконечно. Русские военнопленные, живые трупы с окровавленными ногами, обмотанными тряпьем, устало тащились в том же направлении.

Когда Хелен остановилась, чтобы дать детям по куску хлеба, они посмотрели на еду горящими запавшими глазами. Хелен взяла свой кусок и отдала половину одному из мужчин. Он жадно проглотил его.

Когда они проходили мимо, один из русских, совсем молодой человек, посмотрел в коляску. Когда он увидел Сьюзи, он мягко погладил ее по щеке. Потом километр за километром он шел около коляски и держал малышку за ручку. Слезы катились по его изнуренному лицу и падали в дорожную пыль. Хелен прониклась состраданием к этому мужчине. Ей было интересно, был ли у негр собственный малыш дома.

Грязные и голодные, они добрались до Эшенрода через два дня. Йосты, не ожидая увидеть их снова, взяли к себе в дом других эвакуированных. Но господин Строб, мэр деревни, согласился предоставить им укрытие. Падая на кровать, они подумали, что же ждет их здесь…

ГЛАВА 14

БИБЛЕЙСКИЕ УРОКИ

В то время как семья Франца боролась за существование во Франкфурте, он сам заразился малярией. После нескольких месяцев болезни он медленно поправлялся. Однажды ему сказали пойти к капитану.

Как обычно, Франц отдал честь и сказал:

— Вы хотели видеть меня, господин капитан?

— Хазел, ты болел и долгое время не был в увольнении. Ты имеешь на это право. Если ты уедешь прямо сейчас, ты сможешь добраться до дома к Рождеству. Возвращайся через три недели. Удачи! Счастливого пути! — Микус подал руку, и Франц с теплотой пожал ее.

«Возможно ли это? — размышлял Франц. — Смогу ли я добраться до дома к Рождеству? Найду ли я свою семью? Есть ли у меня все еще свой дом?»

Он быстро собрался, положил в свои сумки бутылки с растительным и сливочным маслом, хлебом, консервами и местным сыром, который он купил у крестьян. Затем он отправился в путь. Никакого регулярного расписания поездов не было. Поезда ходили только там, где железнодорожные пути не были повреждены. Каждый день все менялось.

Он сел на грузовой поезд и поехал по направлению к Польше. Наконец он добрался до границы в Брест–Литовске. Там он сел на поезд, который должен был привезти его на запад, через Польшу в Германию.

Как только Франц нашел себе место и поезд тронулся, на улице начались беспорядки. Засвистели свистки. Эсесовцы бегом спустились с платформы, крича, чтобы остановили поезд.

— Что происходит? — спросил Франц у солдата.

— Они забыли поместить пустой вагон перед паровозом.

Франц озадаченно посмотрел.

— Зачем нам нужен пустой вагон?

— Где тебя носило? Разве ты не знаешь, что польские партизаны подкладывают на пути взрывчатку? Если мы попадем на один из таких участков, взорвется только пустой вагон, а не весь поезд.

Нет, Франц этого не знал. На Кавказе отношения между солдатами вермахта и мирными жителями были теплые и радушные. Там никогда не было диверсий.

Путешествие продолжилось. Иногда поезду приходилось делать значительный крюк, потому что пути были повреждены. Иногда он часами стоял в тупике, дожидаясь, пока прекратятся бомбежки. Пройдя через все это, в рождественское утро Франц в целости и сохранности прибыл во Франкфурт. Каким он стал ужасным! Бомбы разрушили почти половину города. Улицы были усыпаны остатками зданий и тлеющим пеплом.

Франц поспешил домой, волнуясь, что он там найдет. Еще на расстоянии он смог заметить многоквартирные дома. Они все еще стояли! Когда он подошел к двери, Хелен распахнула ее и упала в его объятья. Она узнала его по походке.