Хроники Любви - Римма Глебова

Объявлений было много, со знанием компьютера и языков, но почти везде было требование: мужчина. Как будто речь шла о наборе грузчиков. Эва разозлилась и отправилась по такому объявлению. Спросила с порога: «Вам компьютеры нужно переносить или диваны?». Секретарша выпучила нарисованные глаза, а молодой и симпатичный начальник, который навис над ней, тыча пальцем в бумаги и что-то выговаривая, поднял голову. Эву взяли на работу. Фирма солидная, зарплата тоже приличная. А начальник… как всегда, запал. С ним было интересно беседовать, незаметно, но быстро продвинулись от конфет и цветов к постели, и тут тоже всё было отлично, но… его жадность и расчетливость перенести было невозможно.

Уже ни конфет, ни цветов, о ресторанах забыто. Он проявлял внимание: каждый день утром подъезжал к подъезду и привозил на работу. Вечером увозил домой. Оставался у Эвы раз в неделю — семья, детки. Но его «подвозки»… Он требовал плату за бензин! И большую красивую любовь, разумеется. «Знаешь, я буду брать такси», — заявила Эва. Начальник обиделся. Когда начальники обижаются, пора увольняться. «Ну да, — сказала на всё это Ирка, — обычное дело. У них всё уже устаканено, рушить не хочется. А поиграть в любовь — пожалуйста. Да еще с такой, как ты. Высокая! Талия! Бедра! А ноги, как не запасть. Женский интеллект для них не причина для ухаживания, а совсем другое. Но жениться?! Зачем, ты же и так позволяешь…». Но Иркин укол был без зависти и осуждения. Подобное за Иркой не водилось. Всем довольные люди не завидуют, нет причины. Но повоспитывать любят.

Ирка и ее Левчик — оба невысокие, плотненькие, они сразу приладились друг к другу, и оба безмерно довольны. Эва только радуется, глядя на них. Но не сказать, что ей сильно хочется замуж. Конечно, не все мужики сволочи, наверно, есть и благородные рыцари. Но пока не попадались. Большинству из них нравится чувствовать свое превосходство, они не упустят случая унизить и «поставить дуру на место», и совсем не стремятся заглянуть в душу, больше увлечены другими местами. На такие рассуждения Ирка говорит: «Эвелина, знай себе цену!».

Легко так сказать. Ирка за спиной Левчика чувствует себя уверенно. «Главное в мужчине — большая зарплата и хороший аппетит», — шутит Ирка. У Левчика и того и другого достаточно много. И характер мягкий. Поэтому Ирка искренне полагает, что состоять в браке очень хорошо и приятно, она малосведуща в других, незавидных отношениях. Наверно, и слово «альфонс» ей незнакомо. Его цель в союзе с женщиной — комфорт. Когда мужчина пристроится, живет у тебя на всем готовом, а после работы придет и со стонами валится на диван, поглядывая оттуда — ужин-то на столе, или еще нет? Ни копейки не даст — все деньги у него в фирму вложены (пойди проверь!), а потом вдруг заявляет, что фирма лопнула, зарплаты нет, жить негде, и он точно теперь погибнет. Если она не даст в долг. И уточняя: «если она его любит». А что его любовь обходится очень дорого, так заикнуться нельзя.

Таким образом, на альфонса ушло почти два года. Выставила, в конце концов, конечно. Выдержав грандиозный скандал, выслушав упреки и заявление: «Все вы, женщины, меркантильные жабы, вам мужчина нужен пылесосить ковры и чинить краны!» Как будто он это умел. «Эвелина, знай себе цену!». Только времени погубленного жалко.

А еще был один, кратковременный совсем. Он идет рядом и постоянно оглядывается на чужие попки. Улет. Мозги у них такие, у всех. Возбуждаются на внешние раздражители. Чем лучше рассмотрел, тем больше кайфа получил. Женская попка как наркотик, как доза. Как же не оглядываться. Ирка хохотала, когда Эва об этом ей рассказывала. Чуть со стула не падала. «А ты что думаешь, твой Лева не такой?». Но дальше Эва не продолжила, переменила тему, а то у подруги лицо стало вытягиваться. Зачем вносить ненужную смуту. Может, Лева, и вправду редкий экземпляр, о каких мечтают женщины.

Когда злость на неудавшиеся отношения проходила, оставалась тихая надежда, что всё непременно изменится к лучшему. Находилась замена, то есть удавалось выбить клин клином, как обычно и делается. Хотя яды сомнений, вспрыснутые в душу, потихоньку начинают отравлять и новые отношения. И иммунитета против этих ядов нет, не вырабатывается. Ну не зря же одна знакомая и зрелая дама сказала, что величайшее несчастье женщины — мужчина её жизни. То есть, какого мужчину ни найдешь, счастья, каким ты его представляешь, не получишь. Ирка представляет исключение.

В конце концов, Эва пришла к неутешительному выводу. Женщины и мужчины настолько разные, что не стоит удивляться, если они не могут понимать друг друга. Ни в чем, ни в каких нюансах. Не напрасно ведь женский организм часто отторгает пересаженные органы, раньше принадлежавшие мужчинам. Ей даже органы его не подходят! Что тут еще скажешь. Об этом «нюансе», почерпнутом из статьи в интернете, Эва не рассказала Ирке. А то вдруг когда-нибудь ей понадобится пересадить почку или кусок печени, и Левка ринется отдать… Пусть живет спокойно и в уверенности, что Левчик всегда и всё ей отдаст, что бы это ни было, и ей, конечно, всё отданное, подойдет.

* * *

Эва надела платье на лямочках, новые туфли, покрутилась перед зеркалом. Рост сто восемьдесят, что тут хорошего? Из-за роста она сутулится, еще со школьных лет. Дылдой обзывали, но зато мячи в баскетбольную корзину с легкостью закидывала. А на школьных вечерах никто не приглашал танцевать, хотя, тогда до ста восьмидесяти еще не хватало сантиметров пяти. Но все мальчишки были ниже ее. Только один был вровень, вот с ним одним и танцевала, и с ним первый роман крутила. Школа закончилась, кончился и роман.

Говорят, что мужчины маленьких предпочитают. Вранье. Они высоких хотят, чтобы утвердиться за их счет. Вот, модель отхватил. Они же всегда как на рынке. Выбирают. Или думают, что они выбирают. Если «модель» не захочет, то и… ясно, что. Добиваться будут. В этом тоже для них кайф, еще больший, чем на попки смотреть.

Эва пришла к Ирке раньше всех гостей, помочь накрыть на стол. Правда, Ирка ее не допустила. «С такой красотой садись вот сюда, в кресло, под эту картину с тюльпанами. Чтобы тебя сразу было видно». «Ты что, меня замуж отдаешь?», — хихикнула Эва. «Может быть, может быть…», — туманно бормотнула Ирка. У нее мания — замуж выдавать подруг. А может, они не хотят.

Эва подарила подруге ее любимые духи «Каботин». Ирка в восторге расцеловала ее, розы поставила в вазу в центре стола.

«Ир, а у меня птичка на балконе, я уже один горшок с цветком купила, завтра еще два куплю, для неё», — стала рассказывать Эва, но Ирена только рассеянно и задумчиво кивала, раскладывая вилки и ножи возле тарелок. Вдруг загадочно произнесла: «Птичка к птичке…». Тут привалили гости, почти скопом, шум, восклицания.

Детей, и своих и пришедших с родителями, удалили в детскую, где для них был накрыт отдельный стол. Оттуда только визги слышались и хлопанье в ладоши — одна мамаша пожертвовала собой и взялась их успешно развлекать. Иногда она появлялась в дверях, с красными от возбуждения щеками и докладывала, во что они сейчас играют.

Когда все расселись за столом сообразно желаниям, рядом с Эвой сел тот мужчина, что с порога воззрился на нее, а потом стоял, как пришпиленный к одному месту, и смотрел. Но не сделал движения, чтобы познакомиться. Ирка сама и усадила их рядом, бросив второпях: «Адом, это Эвелина, то есть, Эва… Эва, это Адом»

Высокий, сероглазый, темные волосы с умеренно короткой стрижкой. То, какую прическу носит мужчина, характеризует его, считала Эва. Очень коротко — деловые. Сухари, одним словом. Если длинные, да еще до плеч — романтичные, частенько с артистическим уклоном — такой мужчина сосредоточен на себе, женщина для него — способ развлечься, или того хуже — прислониться к ней и пусть вовсю заботится о принце, а детей желательно не иметь, а то вся забота достанется им — жадным и требующим львиную долю любви писклям. А уж бородатых мужчин Эва вообще не терпела. Они вечно торчат перед зеркалом, холя, подбривая, подстригая и расчесывая свою, неважно какую, густую или хилую бороденку. Они проводят за этим занятием много времени, вместо того, чтобы это время потратить на что-либо более существенное и срочно необходимое для наблюдающей за «процессом» женщины. Нужна ли им вообще женщина, когда есть нечто, требующее постоянно кропотливого ухода и внимания к своему фейсу. Нет на них Петра Первого, который бороды сначала запрещал, а потом разрешил, но уже за плату. И казне приятно, и мужчинам остереженье.

Этот мужчина, что сел рядом, по имени Адом, был просто небрит, с трехдневной или пятидневной щетиной. То ли по моде, то ли нет времени побриться. Эва предпочла бы второй вариант. Сначала оба молчали. Адом ухаживал, подкладывал Эве закуски, наливал вино. Такие обходительные манеры ей понравились, конечно. Но вежливые манеры ни о чем не говорили, «они» все такие сначала.