Клятва - Кимберли Дёртинг

Но как только мужчина произнес эти слова, Макс повернулся и изучающе посмотрел на меня, ожидая реакции.

И понимание пришло. Медленно, но все же пришло.

Тайный язык. Тот факт, что Макс возникал и исчезал, когда ему вздумается, хотя и был военным. Упоминание о королеве.

Всем в туннеле отдали приказ встать на колени и низко поклониться в знак уважения.

Не перед Клодом или Зафиром, не перед каким-то мужчиной в форме.

Перед Максом.

Они склонялись перед принцем Максимилианом, внуком королевы Сабары.

Его Королевским Высочеством.

Я повернулась, захрустев гравием, и оглядела людей на земле. Анджелина стояла рядом, внимательно наблюдая за происходящим.

Подземелье наполняла плотная тишина. Даже солдаты не издавали ни звука.

Мой язык прилип к небу; казалось, я задохнусь, если попытаюсь сглотнуть. Или заговорить. Делая вдох, я чувствовала в легких горячий, сухой воздух.

Время остановилось.

В мои глаза словно набился песок. Я смотрела на Макса, взглядом прося сказать его, что я ошибаюсь, что все ошибаются, и он не принц… он просто молодой человек, покинувший свой пост.

— Прости, — проговорил он одними губами, с которых не сорвалось ни звука… губами, которые только что касались моих. Которые лгали и предали меня.

Макс был королевского рода. Вот к какому классу он принадлежал. Именно поэтому я никогда не слышала его языка. Это был королевский язык… язык, который мало кому доводилось услышать.

Особенно простой девочке из семьи торговцев.

Я схватила сестру и потянула ее вниз, опускаясь на колени. Мы не могли позволить себе привлекать еще больше внимания. Не могли позволить себе выглядеть бунтарями.

Как я не увидела этого раньше, почему не поняла, кто он такой? Но откуда мне было знать? Он принц, мужчина. В его честь не воздвигали монументов, на флагах и монетах не печатали его профиль. А я не слишком интересовалась королевской семьей. У меня не было причин знать его в лицо.

Внезапно звуки вернулись, словно никогда и не исчезали.

Клод крепко ухватил меня за руку, поднял на ноги и потащил к выходу.

Разозлившись, я выдернула руку.

— Никуда я с вами не пойду. Я остаюсь здесь.

Больше он меня не трогал, однако встал вплотную, глядя сурово, словно пытаясь запугать. Но когда заговорил, то обратился не ко мне, а к Максу.

— Мы должны выяснить, что ей известно.

Анджелина обхватила меня, и я подумала, понимает ли она, что происходит? Чувствует ли напряжение в его голосе?

И в чем смысл его фразы «Что ей известно»? Может, Макс поделился с Клодом своими подозрениями?

Я подняла голову, не желая выдать ему, как колотится мое сердце и как холодеет кровь.

К счастью, в тот момент решающее значение имели слова Макса.

— Она останется здесь, с сестрой, — властно и непреклонно произнес он. Я вновь удивилась, почему ничего не заметила раньше.

Они отправились назад, а я прикрыла глаза, не желая никого из них видеть. Макс, шедший впереди, ни разу не обернулся.

Я молчала, не обращая внимания на бурлящие, противоречивые эмоции, избегая множества вопросов, возникавших у меня в голове. Вместо этого я решила сделать так, чтобы Анджелине рядом со мной было уютно.

ЧАСТЬ II

Глава двенадцатая

Не знаю, сколько я так простояла и сколько собирались оставаться на коленях другие люди, но довольно долго никто из нас не двигался. А потом, когда я вновь услышала шаги, их звук пришел с другой стороны и был лишен того грохота, который сопровождал армию Макса.

С уверенностью можно было сказать, что когда я подняла глаза и посмотрела, кто это к нам приближается, то увидела человека, которого никак не ожидала здесь встретить.

Ксандр. Он находился во главе разношерстной компании мужчин и женщин, прятавшихся в темноте подземных переходов.

Что бы я ни думала о Ксандре прежде, все это было забыто после обмана Макса. Не знаю, чувствовала ли я в тот момент что-нибудь еще, кроме неясного облегчения.

Мы с сестрой больше не были одни.

Они пришли не от входа, а из туннелей, из пустых переходов, по которым когда-то можно было путешествовать на поездах. Ксандр со спокойной уверенностью вышел вперед, хотя его армия оказалась совсем небольшой по сравнению с той, что недавно спустилась на платформу. Анджелина прижалась ко мне, вцепившись в ногу.

— Ты что здесь делаешь? Как ты нас нашел? — спросила я, когда Ксандр оказался рядом.

Но он приложил палец к губам, и я замолчала.

— Идем со мной.

Больше никаких объяснений. Он протянул руку, и я должна была принять решение. Впрочем, сделать это было нетрудно. Я не хотела оставаться здесь, в окружении людей, которые видели, что случилось с Максом. Я бы не вынесла их вопросительных взглядов.

Шагнув вперед и взяв его за руку, спиной я почувствовала взгляд Сидни и поняла, что она тоже не собирается оставаться. Мы последовали за Ксандром, который повел нас в туннели, по пути, уводившему в темноту.

Я понятия не имела, где мы оказались, но здесь было потрясающе. Просто невероятно.

Когда мы добрались до нашей цели, больше всего она походила на подземный город. Кругом кишели люди — изгои, предположила я, — а фонари заливали пространство почти дневным светом даже посреди ночи.

Всюду мои глаза натыкались на цвета, яркие, как в клубах, однако здесь они принадлежали коврам, всевозможной одежде и одеялам, образующим преграду вместо прочных стен и дверей, отгораживая небольшое личное пространство среди царящего здесь оживления. Я вдыхала ароматы специй и табака, дыма и пищи, влажной земли, окружавшей нас со всех сторон. Звуки струнных инструментов смешивались с громким смехом и плачем детей.

Мимо нас промчался маленький мальчик, протиснувшись между мной и Сидни; за ним гнался ребенок постарше, но я не смогла разобрать, кто это: кудри могли принадлежать и ему, и ей. Я видела, как матери укачивают младенцев, как у их ног возятся малыши, как мужчины собираются играть в кости. Это была знакомая обстановка рынка и бесконечной болтовни. Место напоминало переполненную рыночную площадь, хотя над головой не было небес.

Здесь царила неустанная деятельность. И единственный язык, который я слышала, был англез.

Я мгновенно почувствовала себя спокойно.

— Что это за место? — спросила я, опуская Анджелину на землю, чтобы она шла рядом со мной, пока я восторгалась окружавшим нас хаосом.

Мы остановились посмотреть, как девочка рисует на земле линии, а группа детей в одежде, состоявшей из сплошных заплат, делится на команды, готовясь к игре. Палец девочки был щедро измазан грязью, щеки розовели от восторга; она полностью погрузилась в создание больших и ровных квадратов.

Ксандр улыбнулся.

— Это мой дом.

Навстречу нам — точнее, навстречу Ксандру, — вышла женщина, которую я дважды видела в «Добыче» за стойкой бара. Даже в неестественном освещении газовых ламп ее синие волосы притягивали к себе внимание.

— Чарли, это Иден, — представил нас Ксандр, и я кивнула, думая, видела ли я когда-нибудь столь черные глаза. Пожалуй, нет — других таких глаз не было ни у кого в мире.

У меня возникло странное ощущение, что барменша Иден улыбается нечасто. Сейчас она раздвинула губы лишь настолько, чтобы не выглядеть негостеприимной.

Еще одна причина, по которой изгои не руководствуются правилами нормального общества, подумала я, улыбнувшись в ответ.

Анджелина, как всегда, стояла рядом, а Сидни практически висела на мне.

Ксандр отправился дальше; Иден последовала за ним.

— Не тревожьтесь, здесь вы в безопасности.

Потом он улыбнулся Сидни и сказал:

— Мы отведем тебя домой, как только смолкнут сирены.

Мое сердце замерло, и я остановилась.

— Откуда вы знаете, что на город не напали? Откуда знаете, что сирены просто… смолкнут?

Ухмылка Ксандра была не менее хищной, чем та, которую я видела в клубе.

— Потому что на город напали мы. Их включили из-за нас.

Я не верила своим ушам. В этом не было никакого смысла. По крайней мере, не больше, чем в подземном городе.

— Зачем? Зачем вы это сделали?

Он вздохнул.

— Идем со мной, Чарлина. Нам надо поговорить.

Я без труда убедила Анджелину остаться с Сидни в комнате, которую для нас приготовили. Судя по тому, что я видела, здесь было очень мало отдельных помещений, и я была благодарна за то, что нам предоставили одно из них. В сырой землянке пахло чердачной пылью, но здесь, по крайней мере, имелись подходящие тюфяки для сна.

Меня продолжали беспокоить травмы Сидни. Она выглядела все хуже и, вероятно, нуждалась в помощи врача. Оставалось надеяться, что отдых немного ей поможет.