Мои турецкие ночи (СИ) - Ярук Диана

На палубе под навесом сервирован изысканными закусками стол. Официанты подливают шампанского. Из динамиков льётся негромкая музыка. Я наслаждаюсь мягким ходом судна и свежим ветром, который развивает мои волосы и одежду. Мы с Алиханом заняли один из ротанговых диванчиков и, попивая алкоголь, периодически обмениваемся поцелуями. На Али белоснежные плавки и такого же цвета футболка-поло, оттеняющие его загорелую кожу. Он раскинулся на сиденье, вытянув длинные стройные ноги, и похож на античную статую. Иногда мне хочется ущипнуть себя, -- я не могу на самом деле находиться внутри какого-то фильма про красивую жизнь.

Примерно через час неторопливого хода капитан останавливает судно в живописной голубой лагуне. Вода такая прозрачная, что можно видеть усеивающие дно валуны и проплывающие косяки мелкой рыбёшки.

Первым не выдерживает Давут. Он прыгает в воду с кормы яхты как профессиональный ныряльщик, сложив руки над головой и вытянув носки. Алихан снимает футболку и тоже показывает класс. В конце-концов, и я прыгаю в воду солдатиком, зажмурившись и зажав рукой нос. Малахитовые глаза подплывает ко мне и страстно целует. Его вкус – солёный и свежий. Я провожу пальцем по его брови и любуюсь тем, как похож сейчас на море оттенок этих глаз.

-- Ты – само совершенство, -- говорю я по-русски.

-- Я люблю тебя, -- отвечает Али по-турецки.

Глава тридцать девятая

На небе – ни облачка, яхту лишь слегка покачивает на волнах, волосы перебирает ласковый бриз. Я лежу на шезлонге на верхней палубе, наслаждаясь покоем. На нижнем ярусе официанты устроили шоу барменов, подбрасывая бутылки и на ходу сооружая коктейли, а я улизнула от толпы, решив позагорать и немного разобраться в мыслях.

Накануне двадцать пятого дня рождения меня тревожил так называемый «кризис четверти жизни»: я волновалась, что в наше достигаторское время я так и не достигла «успешного успеха». Плывя по течению, окончила педагогический (только потому, что туда был наименьший конкурс), работала в школе, которая высасывала из меня все соки, и находила спасение, как и в детстве, в выдуманных историях.

Подруги посмеивались надо мной, нянча кто первого, а кто и второго ребёнка. Им казалось, что я просто чудачка, ждущая своего принца, которых, понятно, на всех не хватает.

За следующие пять лет я всё-таки сумела кое-что переменить: вытащила нас с мамой из нашей малосемейки, бросила стабильную, но изматывающую морально работу в школе, даже пожила какое-то время в гражданском браке с мужчиной, больше всего ценившим уютное единообразие и размеренность.

К тридцати годам я уже смирилась с тем, что так и не найду любовь всей жизни, поэтому и рванула отчаянно «замуж» за Хакана. Оглядываясь назад, я удивляюсь своей дерзости, -- хотя привыкла считать себя спокойной, неконфликтной и даже скучноватой.

Мои размышления прерывает Али, который вручает мне стакан ледяного «Дайкири» и присаживается рядом. Делаю глоток кисло-сладкого коктейля и, застонав от наслаждения, слизываю с губ кристаллики сахара, покрывавшие края бокала. Малахитовые глаза смеётся и наклоняется, чтобы помочь процессу. Почувствовав кислинку на моём языке, Али тоже постанывает и углубляет поцелуй, пуская в ход и руки. На палубе мы одни, и, не сдерживаемые приличиями, даём волю страсти, тиская и ощупывая выпуклости и впадинки.

Внезапно я слышу жужжание у себя над головой и, отодвинув Али, принимаюсь озираться. Он тоже слышит подозрительные звуки и, взглянув вверх, резко накрывает меня полотенцем.

-- Чёртовы папарацци!

Задираю голову и вижу на высоте примерно пяти метров квадрокоптер с маленькой камерой на брюхе.

-- Как они сумели нас обнаружить? – Не могу понять я.

Али осматривается по сторонам и пальцем показывает на точку на горизонте.

— Это их катер. Наверное, проследили за нами, когда мы грузились на яхту, а дальше узнали координаты по карте слежения в реальном времени. Проклятье, нигде не найти от них покоя! – Али показывает средний палец зависшему над нами дрону и, придерживая на мне полотенце, ведёт к лестнице на нижнюю палубу.

Когда через пятнадцать минут Давут проверяет, всё ли чисто на горизонте, он объявляет, что папарацци убрались и можно развлекаться дальше.

Что ж, такого я точно не могла представить в двадцать пять лет.

Честно пытаясь продолжать веселиться, я теперь нервно вздрагиваю от любого щелчка. Когда капитан объявляет, что пора возвращаться домой, я вздыхаю от облегчения. Надеюсь, это было не очень заметно. Не хочу показаться неблагодарной своим друзьям, а тем более Давуту с Али.

***

Съёмки окончены и, формально, мне уже нечего делать. Ахмет-бей дал понять, что мой контракт будет считаться оконченным после большой вечеринки, которую студия закатила по случаю окончания съёмочного процесса.

Все материалы уже отправлены в Стамбул, где начался монтаж и обработка кадров, а потом актёры приступят к озвучке фильма.

Меня снова спросили в команде гримёров, не хотела бы я остаться работать и дальше, но ответ неизменный – я возвращаюсь домой, к маме (рыдать по несчастной любви, мысленно добавляю я).

Асия прибывает к началу праздника в здании обанкротившейся фабрики и принимается за работу со всем рвением. Я буду рада, если её возьмут штатной пиарщицей студии. Блог о Стамбуле, конечно, приносит ей неплохой доход, но она хочет ненадолго осесть, чтобы начать планировать рождение ребёнка.

Я больше не разговаривала с Асией о своих планах. Кажется, подруга слегка разочарована во мне и это довольно обидно. Она слишком резко судит обо всём. Там, где я обычно стараюсь избегать конфликтов, топчусь на месте и сто раз обдумываю, как бы поступить так, чтобы никого не обидеть, Асия просто бьёт в глаз. Хотела бы и я иметь такую же уверенность в себе…

Всем гостям раздают в качестве подарка шпионские наборы в стилистике фильма: шелковые платки с какими-то шифровками, часы-рации, перстни с секретом. Кто-то с удовольствием участвует в квесте по мотивам кино, часть народу наслаждается баром с льющимся рекой алкоголем, а на верхнем этаже организован танцпол с грохочущими басами.

Али с его партнёршей позируют фотографам и раздают интервью, а я, выполнив свою миссию и снявшись в обнимку со звездой потерянно брожу по фабрике.

Увидев по углам зажимающиеся парочки, я втайне начинаю мечтать застать в одном из них Алихана с Нихат Шахин, его партнёршей по фильму. Так хочется разозлиться на него, выплеснуть ярость и бросить к чертям, обвинив во всех несчастьях! Но вот он, разговаривает с продюсерами, сунув одну руку в карман, а другую тут же начиная протягивать ко мне. Я подхожу ближе и Али обвивает мою талию. Чувствую, как большой палец выводит круги по шёлку платья. Мне всё труднее сдерживать слёзы. Собрав волю в кулак, чтобы не разрыдаться на месте, вру Алихану, что у меня начинается мигрень и хочу попросить Давута отвезти меня. Малахитовые глаза рвётся уйти с вечеринки со мной, но я, фальшиво улыбаясь, настаиваю, чтобы он остался. Нахмурившись, Али пишет сообщение брату.

Когда парень подходит к нам – почему-то такой же смурной, как и я, мы откланиваемся и прощаемся со знакомыми.

-- Отвези меня в одно место, -- прошу я, оказавшись в машине Давута.