Стереть из памяти - Людмила Мартова

– Не должны, – мрачно сообщил Спиридонов. – Дело в том, что тело пропало.

– Как? Простите, я не понял.

– Мы тоже пока не очень хорошо понимаем. Гражданин Панфилов, у вас есть машина?

– Да, есть. Toyota Land Cruiser.

– Я сейчас вызову опергруппу, и нам будет необходимо ее осмотреть. Когда вы в последний раз отгоняли машину на мойку?

– Я не помню. – Панфилов совсем растерялся. – Неделю назад или две. Какое это имеет значение?

– Посмотрим, – неопределенно пообещал капитан. – Но то, что вы не мыли машину вчера, – это очень хорошо.

Владислав блеснул глазами, и Лика вдруг увидела, что перед ней действительно отставной офицер морского флота.

– Вы что? Думаете, я убил свою жену, а потом вывез куда-то ее тело? Да вы с ума сошли.

– Вы так считаете? – осведомился Спиридонов. – А мне вот так не кажется. С разницей в двадцать лет совершенно одинаковым способом погибают две сестры, и с обеими у вас были отношения. Скажите, что я должен подумать?

– Но если тела нет, то нельзя со стопроцентной уверенностью говорить о том, что Катя погибла, – с отчаянием парировал Панфилов. – Луша, вы уверены, что вам не привиделось?

– Уверена, – покачала головой Лика.

– Владислав Игоревич, а могла ваша жена разыграть собственную смерть? Инсценировать несчастный случай, полностью повторив обстоятельства гибели своей старшей сестры, и, дождавшись, пока ее «найдут», просто покинуть место преступления, спрятаться?

– А зачем ей это? – вопросом на вопрос ответил Панфилов. – Что дает подобная инсценировка?

Ответа на этот вопрос ни у кого из присутствующих не было. Спиридонов вызвал коллег для осмотра машины Панфилова, а Лика и Антон уехали, решив, что их миссия здесь выполнена.

– Ну что, к Ермолаеву? – спросила Лика, когда они спустились вниз и сели в машину. – Тебе еще не надоело со мной возиться?

– Нет. Мне никогда не надоест, – спокойно сказал Антон.

Признаться, она не совсем поняла, что он имеет в виду. Она хотела спросить, но не успела, потому что сначала позвонила мама, тревожащаяся, все ли у дочки в порядке, а потом Викентий. С мамой она поговорила, заверив, что у нее все хорошо, даже отлично, а от возлюбленного быстро и ловко отделалась, потому что ей было жалко терять время на пустопорожние разговоры.

Пока она разговаривала, Антон с обманчиво независимым лицом смотрел на дорогу, но Лика была уверена, что он прислушивается к ее словам и к тембру ее голоса, и говорила нарочито сухо и полуофициально, словно подозревая, что ему неприятна ее беседа с Викентием, и чувствуя, нет, не стыд, а скорее неловкость. Странно, и почему бы это?

Часы показывали около шести, поэтому Ермолаева решили искать дома, а не в больнице. Им повезло, он действительно оказался на месте, собирал яблоки в своем саду. Как Лика ни силилась, она никак не могла вспомнить его отчество. Ну не обращаться же к человеку, которого ты не видела двадцать лет, «дядя Дима». Впрочем, как оказалось, она опять зря списала со счетов Антона.

– Дмитрий Владимирович, добрый вечер, – окликнул его Антон.

Тот степенно обернулся.

– А, Антон. Добрый вечер. По надобности какой пришел?

– Вот, привел нашу старую соседку, Лушу, Ковалевых внучку. Она приехала в Сестрорецк, вместе обходим старых знакомых.

– Луша? Ковалева? Как же, помню-помню. Серьезная была барышня. И крайне редко болела.

Лика во все глаза смотрела на Ермолаева. Он тоже был высокий, статный, сохранивший прекрасную для своих шестидесяти лет фигуру – ни грамма жира. Под просторной льняной рубахой перекатывались мускулы бицепсов. В зал он спортивный ходит, что ли? И вообще, очень привлекательный мужчина. Даром, что ему шестьдесят. Такой же привлекательный, каким был и ее дед.

– Проходите, что застыли? – говорил между тем человек, которого Лика так нахально рассматривала. – Чайник сейчас поставлю.

– Мы не хотим чаю, – быстро сказала она. – Вы не беспокойтесь, пожалуйста.

– Тогда вот, яблоки. У меня сладкие. – Ермолаев достал из корзины по яблоку, обтер о свою рубаху, протянул гостям.

Лика взяла, машинально откусила, сладкий сок потек по подбородку. Действительно вкусные.

– Дмитрий Владимирович, мне Антон сказал, что вы в Африке работали много лет.

– Да. Было дело. Рутина повседневная обрыдла, решил, что могу себе позволить экстремальные условия труда. Молодой еще был. Свободный. Так что подписал контракт и уехал в Конго.

– Не пожалели?

– Нет. Интересный опыт. Хотя понятно, что сейчас я бы его уже повторить не смог. Хотите, я вам африканские маски покажу? Я их там начал собирать, и когда вернулся, оказалось, что у меня очень даже неплохая коллекция.

– Хочу, – согласилась Лика.

Она никак не могла понять, с какого боку подойти к интересующей ее теме. Не будешь же спрашивать, не с вами ли, уважаемый Дмитрий Владимирович, двадцать лет назад встречалась Регина Батурина, и не вы ли ее зарезали? И не вы ли два дня назад убили ее сестру Катю, а если да, то за что и куда спрятали тело?

Вслед за хозяином они с Антоном прошли в дом. Он оказался перестроенным, вполне удобным и комфортным для жизни одинокого, не очень молодого человека, но не современными хоромами с обязательным бассейном и бильярдным залом.

В длинном коридоре, открывавшемся сразу за входной дверью, от пола до потолка висели маски, те самые, африканские. Выглядели они страшновато и завораживающе одновременно. Лика, хотя и интересовали ее совсем другие вещи, внезапно увлеклась как масками, так и рассказом Ермолаева, которым он сопровождал их импровизированную экскурсию.

– Произведения художественной пластики используются для отправления культа многими народами Африки, – говорил он. – Вот на этой стене у меня маски, в которых человеческие лица объединяют в себе черты зверя. Их носили члены тайных обществ во время традиционных празднеств или охоты на нечистую силу. Считается, что когда человек надевает такую маску, то он дает временное пристанище духу, которого эта маска изображает. Такое вообще встречается сплошь и рядом, когда маска отображает определенного животного, или дух, или героя местной мифологии. А вот здесь совсем иное. Видите отличие?

– Лица спокойные, умиротворенные даже, – сказала Лика.

– Да, потому что это погребальные маски, которые изображают умерших родственников. У них всегда глаза закрыты. А вот здесь, в гостиной, у меня особая коллекция.

Он сделал приглашающий жест рукой, Лика перешагнула через порог гостиной, заканчивающейся полукруглым эркером. Здесь было очень много света, льющегося через французские окна в пол и отражающегося в очень гладких светлых досках пола. Противоположная окну стена тоже была вся увешана африканскими масками. Таких Лика никогда раньше не видела.

– Это маски людей Lega. – Голос Ермолаева, казалось, отражался от потолка и