Можете нас поздравить! - Юрий Ермолаев

— А ты как же? — спросила Света.

— Я буду отсутствовать по уважительной причине, — объяснил Гаврилка.

— Что это у тебя за причина такая? — тотчас сунулась в их разговор Римма Зимина.

— Знать хочешь? — спросил Гаврилка и вдруг рассердился: — А в ухо не хочешь?

Римма тотчас отскочила от Гаврилки и побежала жаловаться на него председателю Кольке.

— Газету выпускаете, а за безобразием не следите! — накинулась она на председателя с редактором, найдя их в пионерской комнате. — Мне Тюрин пообещал в ухо дать.

— Пообещал, а не дал! — обрадовался Колька Колпаков и застрекотал редактору: — Это же прогресс! Ты только вникни: в прошлом году Гаврилка одними словами не отделывался. Тут же своё обещание в действие приводил. А сейчас не стукнул! Надо об этом в газете написать или дружеский шарж сделать. Где художник?

— Художник в баскетбол играет, его в момент позвать можно, — сказал редактор Илюша и поморщился. — А вот где я тебе место найду на этот самый шарж? Наташкину заметку и ту перенесли в следующий номер.

— Где хочешь ищи, — потребовал Колька, — мимо хорошего наша газета проходить не должна. А то зачем её выпускать?! — И он сам стал рисовать Гаврилку с поднятым вверх кулаком.

Колька рисовать не умел, но когда он был чем-нибудь вдохновлён, то брался за всё. А сейчас у него даже дух захватило от мысли, что Гаврилка после выхода газеты ни на кого больше не замахнётся. Ради этого он готов был не только весь вечер рисовать его, но даже не пойти на занятие кружка «Умелые руки». В кружке Колька выпиливал лобзиком всякие замысловатые фигурки. Это было его последнее и самое продолжительное увлечение. До этого Колька побывал в хоркружке и у юннатов.

А Илюша страх как не любил что-нибудь переделывать. Тем более, что газета была почти готова и одобрена вожатым. Но, видя решимость Кольки, Илюша промолчал. Только подумал: «Хочешь менять материалы, сам и старайся, а я для тебя за Славкой не пойду».

— Вот это молодец! Замахнулся, а не ударил. Надо же! — пыхтя над рисунком, восторгался Колька. — Все увидите, что после этого шаржа Гаврилка никого больше пальцем не тронет, — уверял он Илюшку с Риммой. — К моей передовой об искоренении недостатков этот рисунок хороший наглядный пример.

— Вот приду завтра с фонарём под глазом, и будет тебе самый наглядный пример, — не унималась Римма. — Ты ещё не знаешь, что он новенькой сказал.

— Что сказал? — насторожился председатель.

— Садись, говорит, завтра на моё место. А я в школу не приду. Соображаешь? Опять вздумал уроки прогуливать, как в том году. А ты его в газете хвалишь.

— Завтра он по уважительной причине не придёт, я знаю, — сказал Колька, заканчивая рисунок, — поедет с матерью башмаки покупать.

— Ишь ты какой всезнайка! — фыркнула Римма, но, уходя из пионерской комнаты, всё же проворчала в дверях: — Тут второй год почерк исправляешь, и тебя никто не похвалит. А хулигану дружеский шарж посвящают. Ну и редколлегия!

Римма пошла в раздевалку, но, увидев в школьном вестибюле Гаврилку, на всякий случай задержалась на лестнице. Мало ли что ему в голову придёт. Газета-то ещё не вышла.

А Гаврилка даже не обратил на Римму внимания. Он дождался, когда выйдет из раздевалки Света, и, протянув ей свою папку с книгами, приказал:

— Отнеси ко мне домой.

— Как — отнеси? — не поняла Света.

— Отдай матери и скажи, что я остался баскетболистов судить. — Гаврилка нагнулся совсем близко к Свете и зашептал, точно заговорщик: — Ещё скажи, что мы завтра всем классом за город едем и нужен рубль. Понятно?

— Разве мы едем? — удивилась Света.

— Тьфу ты! — разозлился Гаврилка. — Никуда ты не едешь. Это я с дружками за город собрался. Осенью полюбоваться. Ну и рубль нужен. На дорогу. Соображаешь?

Света промолчала. Вот ведь до чего противная робость доводит! Человеку хочется сказать: «Ни за что я твой портфель не понесу и про рубль не скажу. Разве хорошо мать обманывать?»— а с языка совсем другое срывается:

— Ты… где живёшь?

— Самый крайний дом перед пустырём. Двухэтажный он, оштукатуренный. Позвонишь с крыльца два раза и спросишь Тюрину Марию Семёновну. Это моя мать.

«Тюрину?» — повторила про себя Света и почему-то вспомнила слова Синеглазки: «Гаврилка у нас первый драчун». И ещё её совет вспомнила: «Если ты чего-нибудь боишься, подумай — это совсем не страшно, вот сразу и посмелеешь». Подумала так Света, посмотрела на Гаврилкины кулаки в ссадинах и… ещё больше испугалась.

— Ты чего ждёшь? — прикрикнул на неё Гаврилка. — Иди! Да, погоди! — остановил он Свету. — От моего дома обратно той же дорогой не иди. Беги сразу на пустырь и спрячься где-нибудь. А то мой дед выскочит и ремнём отстегает. Страх не любит, когда я у матери деньги выпрашиваю. Поняла?

— Поняла, — кивнула головой Света и вышла из школы.

Настроение у неё сразу испортилось. Нет, видно, она всю жизнь будет такой робкой и никогда-никогда не перестанет делать то, что ей не хочется. Совсем приуныла Света, шагая к Гаврилкиному дому. Только позвонив два раза, немножко обрадовалась: Гаврилкиной матери не было дома. Не пришлось врать о завтрашней поездке за город. Отдала Света портфель соседке Гаврилки и поскорее убежала.

Записка от неизвестного

Может быть, Гаврилкиного дедушки тоже не было дома, Света этого не выяснила. Но той же дорогой обратно всё равно не пошла. Мало ли что может случиться? Вдруг дед наблюдал за ней из окна. Выскочит, вернёт обратно и начнёт расспрашивать. Вот и придётся врать. А на пустыре от кого хочешь за любой бетонной плитой спрятаться можно.

На пустыре Свете понравилось. Огромные цементные плиты с торчащими из них железными прутьями лежали на земле, точно расплюснутые жуки. А плоские бетонные блоки походили на большущие серые кирпичи, из которых строят себе жилища сказочные великаны.

Света осмотрела пустырь, забравшись на сложенные сваи, и тотчас придумала ему название: «Королевство будущих стен», а старый, оставленный жильцами домик на самом краю пустыря окрестила «Избушкой медвежонка Тапа». Ведь этим домиком кончался их большой, шумный город. Дальше шёл овраг, а за ним лес.

«Буду играть здесь с Тапом после школы», — подумала Света и заглянула в домик. Внутри него не было перегородок — одна большая комната с печкой и двумя высокими дверями. Света тут же выяснила, что вторая дверь ведёт на чердак. Но пойти туда побоялась.

— Очень нужно, что мне с Тапом здесь места не хватит, что ли? — сказала она самой себе и, поставив портфель у стены, принялась обставлять будущую гостиную своего плюшевого друга.

Первым делом она отыскала на пустыре два деревянных столбушка и широкую доску. Из них мог получиться отличный стол. Потом нашла чурбаки поменьше и доску покороче. Это уже для скамейки.

Расставив в домике только что приобретённую мебель, Света сразу поняла, чего в нём не хватает для уюта.

— Цветов! — воскликнула она уверенно. — Букет создаст домашнюю обстановку. — И она побежала к оврагу, где росли высокие и стройные, как оловянные солдатики, золотые шары.

Для букета понадобилась ваза. Её Света нашла очень скоро. Рядом с домиком валялась чуть треснутая бутылка из-под молока. А около бетонных плит виднелась водопроводная колонка. Света покачала её ручку взад-вперёд, и бурный водопад чистой и необыкновенно холодной воды вырвался из колонкиного рта. Света попробовала воду и осталась довольна. В такой воде цветы не завянут, наверное, неделю.

С букетом жёлтых цветов и ярко-красных листьев, какие только можно раздобыть на пустыре в начале осени, и с вазой, наполненной чудесной свежей водой, Света вернулась в «Избушку Тапа». И тут ваза с букетом чуть не выпала у неё из рук, а сама Света испуганными глазами уставилась на только что сделанный ею стол. На нём, прикрытый глиняным черепком, лежал исписанный крупным почерком листок бумаги. Сверху, не трогая черепка, можно было прочитать: «Кто посмел войти… Того ждёт… спасти себя… может…»

В этот миг на чердаке домика что-то зашуршало. Света схватила портфель и, не оглядываясь, припустилась бежать так быстро, точно за ней гнались сто казаков-разбойников.

Безвыходное положение

Света вбежала в свой подъезд и перевела дыхание. Неизвестная опасность осталась далеко позади. Но, успокоившись немного, Света опять расстроилась: как же она убежала, не дочитав записки! Ведь в ней сказано, что её теперь ждёт, раз она вошла в домик без спроса. А она, недотёпа, самое главное и не прочитала. Наверное, тот, кто подбросил ей эту записку и шуршал на чердаке, уже выследил, где она живёт. Вот пойдёт Света на улицу, он и нападёт на неё.

«Надо сидеть дома и никуда не выходить, — приняла решение Света, но тут же подумала: — А как же я дочитаю записку, не выходя из дома?»