Пиранья против воров - Александр Бушков

Он подошел к окну, одним пальцем слегка отогнув занавеску, выглянул во двор. Пока что ничего подозрительного, да и с чего бы вдруг? Пустырь, заброшенная новостройка, судя по некоторым приметам, прозябавшая без малейшего вмешательства человеческих рук не год и не два...

Глупости. Кто догадается искать их з д е с ь? Разве что бабуля тоже работает на врага, и сейчас, мимоходом ушмыгнув в туалет, достанет японскую рацию, вызовет мордоворотов с бесшумными пистолетами и усыпляющим газом... Вздор.

Он вернулся в кресло, лениво уставясь на стену. Походило на то, что бородатый Задуреев еще не облегчил бабусю окончательно – две фарфоровых вазы на серванте за версту попахивали стариной, как и парочка пейзажей, один с узенькой речкой и каким-то н е н а ш и м лесочком, чересчур аккуратным и прилизанным для российского, другой с горными вершинами, на фоне коих шагали два опять-таки насквозь ненашенских охотника в гетрах, куцых курточках и шляпах на манер тирольских. А в общем, картины были приятными для глаза. Не то что третья – даже не картина, собственно, а набросок то ли чернилами, то ли тушью, изображавший голову неприятного мужика, оскалившегося, как зверь лесной, разинувшего рот то ли в крике, то ли в рычании прямо-таки до отведенных природой пределов и даже сверх того. Нарисовано, похоже, уверенной рукой, но все равно, эта харя – не то зрелище, какое стоит обозревать на сон грядущий.

Справа, замыкая шеренгу картин, помещалась большая фотография, явно переснятая когда-то с маленького черно-белого снимка и увеличенная: подполковник, ухмыляясь во весь рот, держа в уголке рта незажженную папиросу, стоял на фоне длинного и приземистого особняка с высокими окнами и башенками на крыше – опять-таки ненашенского, с рядочком аккуратно подстриженных деревьев у парадного входа. Подполковник выглядел возмутительно молодо, лет двадцати пяти, в его годы Мазур был старлеем – ну, понятно, другие времена, другая война...

– Это он в Восточной Пруссии фотографировался, – сказала вернувшаяся старушка. – Какое-то баронское поместье, они там стояли в конце войны... Вася оттуда много чего привез, вот картины остались, вазы... Вы не интересуетесь?

– Да нет, – сказал Мазур. – Не интересуюсь как-то.

– Тома вот забрала лошадок, они хоть и неуклюжие какие-то, а ей нравится... А вазы никто не берет. И этого страхолюда... – Она с явным неодобрением покосилась на орущего мужика. – Чем он Васе приглянулся, понять не могу, и никогда не понимала. Другие, поумнее, иголки чемоданами везли, камешки для зажигалок, а мой, как дите малое, что понравилось, то и прихватил...

«Мало ли какие заскоки бывают у людей на войне, – подумал Мазур. – Судя по снимку, мужик был л е г к и й, бесшабашный, логичнее было бы ожидать, что наберет полотен с обнаженными нимфами и прочими фавнами, а он, подивитесь, люди добрые, каких-то бронзовых коняшек пер из Восточной Пруссии в Сибирь, хрупкий фарфор, скучные немецкие пейзажики, эту рожу... Видимо, был не барахольщик по натуре – что его глазу приятно, то и швырял в кузов...»

Старушка, надо полагать, истомившаяся от одиночества и недостатка благодарных слушателей, рассказывала что-то еще – как она познакомилась с бравым служакой в сорок шестом, как поженились... Мазур слушал вполуха, рассеянно поддакивал.

Услышав во дворе шум мотора, словно бы небрежно подошел к окну, выглянул в щелочку. Угловатый джип темного цвета вкатился на пустырь деловито и целеустремленно, хлопнула правая дверца, вышедший человек – на вид ничем особенным не примечательный – сделал пару шагов, остановился у капота и стал оглядываться. Мазур так и не понял сначала, в чем опасная несуразица. Только через добрую минуту сообразил.

Передний номер на машине был тот же самый, что у брошенного в тайге «крузера» – «двести шесть» и то же самое сочетание букв. Т а к и х совпадений попросту не бывает – потому что две последних цифры шантарские, «двадцать четыре», а здесь номера кончаются на «семнадцать». Какие, к черту, совпадения, это их собственный номер и есть, с «крузера» снятый. Что ж, понятная уловка – прицепить чужие номера на машину, в которой отправился на какое-то темное дело...

Некогда было рассуждать. Пользуясь тем, что старушка на миг отвернулась, он шумно накрутил номер, закрыв от хозяйки телефон спиной, придавил рычажки ладонью и заговорил в немую трубку:

– Здравствуйте, Зина... Вернулся? Ну надо же... Сергей? А я думал, нет тебя в городе, не стал Зинке навязываться, нашел, где переночевать... Ага, ага... А удобно? Нет, точно, удобно? Ну да, какие дела...

Аккуратно положил трубку, повернулся к хозяйке, разведя руками:

– Нина Николаевна, извините уж, что побеспокоили... Я-то думал, ночевать негде, а друг, оказывается, дома, если не поедем к нему, долго не простит... – повернувшись к ней спиной, он громко сказал вошедшей в комнату Тамаре: – Сергей, оказывается, дома, зовет и в гости, и ночевать. Надо ехать...

Он корчил девушке убедительные гримасы, страшно вращая глазами, отчаянно надеясь, что она сообразит на лету – прежде показывала себя умницей...

Кажется, поняла, хвала небесам! Чуточку ненатурально изумилась:

– Ну, надо же... Конечно, надо ехать, ведь обидится...

Мазур плохо помнил, как они вывалились из квартиры, что-то толкуя удивившейся старушке – голова уже была занята совершенно другим. Едва хозяйка захлопнула дверь, он потянул девушку за руку на площадку этажом выше. К счастью, в подъезде горела одна-единственная лампочка на пять этажей, и это было как нельзя более на руку...

Отодвинул Тому в самый темный угол, приложив ей палец к губам, прислушался. Достал пистолет, дослал патрон в ствол и замер.

Вовремя – снизу уже слышались уверенные шаги. Двое. Не обменявшись ни словом, поднялись к двери вдовы подполковника и, не колеблясь, позвонили.

Звук распахнувшейся двери, голос старушки:

– Вы забыли что-то... ой, вам кого?

– Тихо, Нина Николаевна! – уверенный, незнакомый голос. – К вам сейчас приходил мужчина с девушкой Тамарой?

– Да, но они ушли только что...

Резкое шипение, короткая возня. Осторожно высунувший голову с верхней площадки Мазур видел, как оба кинулись в квартиру, небрежно переступив через лежащую в прихожей хозяйку.

И очень быстро, минуты не прошло, вылетели назад, загромыхали вниз по лестнице, стукнув входной дверью, опрометью пронеслись по пустырю, запрыгнули в джип, и он тут же сорвался с места.

Мазур в три прыжка очутился внизу, присел на карточки над старушкой – нет, дышит, только в воздухе стоит резкий запашок. Дурманящее что-то...

Он пробежал в квартиру, быстренько накрутил «ноль три» и, едва на том конце отозвался ленивый голос, рявкнул:

– Говорит Орлов из уголовного розыска! Немедленно машину на Куйбышева, сорок три-пятнадцать. Старушку газом траванули... Каким-каким! Не знаю, каким, отравляющим! Живо мне, а то нам тут рассусоливать некогда! Старушка при смерти! Лично потом проконтролирую сколько ехали! Майор Ястребов моя фамилия!

Бросив трубку, выскочил из квартиры, окликнул:

– Эй, берем ноги в руки!

Из подъезда он вышел со всеми предосторожностями – но джипа там, разумеется, уже не было, как и засады. Держа руку с пистолетом в кармане куртки, недолго думая, распорядился:

– Возвращаемся к машине, быстренько! К черту, надо ехать в аэропорт прямо сейчас! Там они, чует мое сердце, ни хрена не сделают, побоятся... А недоразумения, буде возникнут, постараемся разрешить...

«Гвоздь вытащит из любого недоразумения, – подумал он холодно. – Лишь бы на людях оказаться, на свету...»

– Послушайте, – сказала поспешавшая за ним Тома. – Получается, они заранее знали, где нас искать...

– Т е б я, радость моя, – хмыкнул Мазур. – Тебя. Я про этот адрес и эту бабушку узнал от тебя два часа назад...

Даже если на его одежду прицепили какой-нибудь хитрый микрофончик с маковое зерно – будем брать в расчет и столь экзотическую версию, несмотря на присущие ей технические сложности – и посредством оного узнали бы из их разговора о бабушке... В э т о м случае засада ждала бы Мазура с девчонкой в квартире. Опередить их ничего не стоило на таком-то джипе. Нет, тут другое.

– У тебя нет других знакомых в этом милом городе, кроме старухи? – спросил он.

– Я ж говорила уже. Нет... Слушайте... Это значит...

– А я что говорю? – хмыкнул Мазур, нашаривая в другом кармане ключи от уазика. – Кто-то з а р а н е е знал, что нет у тебя других контактов здесь, кроме бабули... Это и в самом деле интересно...

«И чертовски сужает круг подозреваемых», – добавил он про себя, чтобы не отягощать девчонку криминальными сложностями жизни. Ох как сужает...

Навстречу им пронеслась «скорая», сирена не выла, но синий маячок энергично разбрасывал вспышки. Убедившись, что она свернула к только что покинутому ими подъезду, Мазур облегченно вздохнул. Посторонние люди, затянутые шуточками судьбы в чужие жестокие игры, страдать не должны...