Правила обмана - Кристофер Райх

— Конечно, — сказала она, но на том конце провода уже повесили трубку.

Милли Брандт тоже положила трубку на место. Она сдержала свое обещание. Теперь она «сайян».

Друг.

27

Готфрид Блитц завел такс в дом, закрыл дверь и остановился в ожидании сигнала тревоги: собачьи натренированные носы гораздо надежнее, чем электронная система. В доме было тихо. Он прошел в гостиную. Таксы улеглись на мраморном полу, отдыхая после утреннего моциона.

Он подошел к окну и, приоткрыв штору, выглянул на дорогу. На улице никого не видно. В том числе и пешехода-путешественника, с которым он разговаривал. Блитц приучил себя запоминать лица, поэтому он точно знал, что подтянутый, смуглый человек — не его сосед. Он бегло говорил по-итальянски, но этот язык не был ему родным. Кто же он? Пеший турист, желающий прогуляться в предгорья? В такую-то погоду? Тогда почему он пошел в противоположную сторону?

Блитц вглядывался в темнеющее небо. Еще не было девяти, а погода уже портилась — начался дождь. Послушав, как крупные капли барабанят по стеклу, он опустил тюлевую штору.

Смерть Ламмерса напугала его. В газетах писали, что убийца поджидал его возле дома. Предполагалось, что работал профессионал и что Ламмерс был связан с организованной преступностью. Блитц затаился: если добрались до Ламмерса, то скоро доберутся и до него. В любое другое время он бы собрал чемоданы — и только его и видели. Готфриду Блитцу угрожает смертельная опасность.

Но сейчас не любое другое время.

Начался завершающий этап. Пилот уже в стране. Последнее испытание дрона прошло с оглушительным успехом. Операция перешла в «красную» фазу, что практически означало «старт». В сущности, атака уже началась.

А тут на тебе — переделка в Ландкварте: один убит, другой тяжело ранен.

Блитц покусывал губы. Наверное, правда, не стоило отправлять вещи поездом, но другого выхода у него не было. И дело не только в людских ресурсах (в стране действовало всего семь агентов «Дивизии»), но и в риске. На этом этапе слишком опасно передавать вещи лично. Швейцарская почтовая система его не беспокоила, вот только зря он оставил на квитанциях свое имя. Но на этом настаивал финансовый отдел: нельзя было допустить, чтобы в случае каких-то осложнений они не смогли бы забрать деньги обратно. Операции тоже согласовывались с ними. «Деньги — вот ключ», — сказали ему. Вот что будут искать прежде всего. Это приманка, когда нужно пустить кого-то по следу. Хочешь, чтобы полиция что-то нашла, подтолкни ее в нужном направлении. А все следы вели к нему. К Готфриду Блитцу.

Мысли о Тео Ламмерсе по-прежнему преследовали его. Работал профессионал. Поджидал около дома. Блитц вздрогнул. Это могло означать только одно. В сеть проник посторонний.

Он включил Вагнера. Как всегда. Довольно громко. Пусть соседи знают, что он дома и все идет как обычно.

Друзья и соседи знали Готфрида Блитца как богатого немецкого бизнесмена, одного из тысяч таких же, кто переехал в Южную Швейцарию наслаждаться мягким климатом Средиземноморья. У него самая последняя модель «мерседеса». Каждый год он ездил в Байройт на вагнеровский фестиваль, чтобы еще раз послушать все «Кольцо Нибелунга». По воскресеньям господин Блитц, как добропорядочный христианин, посещал лютеранскую службу.

Вполне достаточно для прикрытия.

Блитц вошел в кабинет, сел за стол, отстегнул кобуру с пистолетом и убрал в верхний ящик стола. Затем он открыл ноутбук и перечитал список. Новый свитер «Богнер» для П.Д. Аккр. ВЭФ для Х.Х. 100 тыс. нал. Он присвистнул. Очередные сто тысяч франков. Этот номер с ребятами из финотдела не пройдет. С другой стороны, на фоне того, что уже потрачено, это не такая большая сумма. Двести миллионов франков ушло на покупку контрольного пакета компании в Цуге. Еще шестьдесят миллионов на перевозку оборудования. На сегодняшний день выплаты только П.Д. составили двадцать миллионов. И это не считая «мерседеса» со всей его специальной начинкой.

Закончив печатать запрос на денежный перевод, он отправил его по электронной почте в финансовый отдел. И бросил взгляд на дверь. Волосы у него на руках встали дыбом.

— Эй, — окликнул он, — кто там?

Ответа не последовало. В доме как-то слишком тихо. И почему не слышно лая, которым его девочки встречают гостей?

— Гретель, Изольда! — позвал он собак.

Блитц напряженно прислушался, но постукивания собачьих когтей по мраморному полу не последовало. Из гостиной доносился Вагнер. Грохот литавр звучал, как далекие раскаты грома. Плач тевтонской девушки, скорбящей о своем поверженном рыцаре.

Где же собаки?

Бесшумное движение за спиной. Он чувствовал чье-то присутствие, темное и холодное.

Внутреннее чутье вовсю забило тревогу.

Блитц взглянул на ящик, где лежал пистолет, затем на компьютер.

Либо — либо.

Тридцать лет тренировки взяли верх. Сначала — задание. Он опустил руки на клавиатуру и ввел команду на самоуничтожение компьютера.

Совсем легкое движение воздуха позади, и к его виску прижалось что-то холодное и твердое.

Потом вспышка света и адский раскат грома, мгновение — и темнота.

28

К вилле «Принчипесса» вела покрытая гравием подъездная дорога. Обновленный особнячок восемнадцатого века — увитые плющом стены, ящики с геранью на подоконниках второго этажа. Низкая каменная ограда окружала тихий розовый садик перед домом. В девять утра дождь шел сплошной стеной, неумолимый, как водопад.

Симона застегнула плащ и заправила волосы за уши.

— Мы что, вот так просто войдем и спросим его? А если он скажет, что ничего не посылал? Что тогда?

— А с какой стати он станет отрицать? — ответил Джонатан. — Как только узнает, что Эмма мертва, он будет счастлив заполучить назад свою машину.

— И деньги?

— И деньги. — Джонатан открыл отделение для перчаток и достал оттуда пухлый конверт. — Я думал об этом всю ночь… ну, о том, на что была способна Эмма.

Симона взглядом дала ему понять, что слушает очень внимательно.

— Лекарства, — пояснил Джонатан. — Эмма часто говорила, что гуманитарная помощь никогда не достигает цели. Знаешь, как это у нас бывает. Каждый второй груз конфискует государство или разворовывают таможенники, которые потом нам же продают его за двойную цену. Если до места назначения дошло хотя бы семьдесят процентов груза, уже хорошо. По-моему, это как-то связано с нашим делом. Посмотри на дом. Он же кучу денег стоит. Я думаю, Блитц — какая-нибудь шишка в одной из больших фармацевтических компаний. И они что-то проворачивали на пару. Подкупить кого-то. Расплатиться. Эмме всегда казалось, что она делает недостаточно, чтобы изменить мир к лучшему.

— И ты считаешь, Блитц тебе все так и расскажет?

— Сто тысяч франков способны расположить к сотрудничеству.

— Или к полному молчанию. По-моему, ты чего-то не понимаешь. Ты не думал о том, что именно Блитц мог подослать тех полицейских?

— Не получается. Тогда он должен был знать о несчастном случае с Эммой, а это невозможно. Или ты думаешь, он послал Эмме вещи, а затем подговорил продажных копов отобрать у нее багаж, как только она его получит? Нет. Это не Блитц. Это кто-то другой.

— Кому известно о том, что случилось с Эммой?

— Или тот, кто давно караулит этот багаж.

Джонатан вылез из машины и прошел в кованые ворота. Симона последовала за ним. Табличка под звонком гласила: «Готфрид Блитц». Джонатан нажал кнопку. Раздался приятный звук карильона, но к двери никто не подошел. Порывшись в кармане, Джонатан нашел ментоловые пастилки из сумки Эвы Крюгер и положил одну в рот.

— Хочешь?

Симона отказалась.

Джонатан приложил ухо к двери. В доме играла классическая музыка. Он снова позвонил. И снова никто не ответил. Джонатан перекинул ногу через перила и, вытянув шею, заглянул в окно. На мраморном полу спали три таксы. Боковым зрением он заметил метнувшуюся в сторону тень.

— Господин Блитц, — громко позвал он, — мне нужно поговорить с вами. Откройте, пожалуйста.

Он снова посмотрел на собак. Они лежали как-то слишком неподвижно — неестественно, с точки зрения доктора. Как будто бездыханные. Особенно его насторожила одна такса: ее голова располагалась под странным углом, а из уголка пасти высунулся язык.

Джонатан дернул дверь, но она оказалась заперта.

— Что ты делаешь? — спросила Симона. — Нельзя так просто взять и войти.

Джонатан продолжал колотить в дверь:

— Господин Блитц! Меня зовут Рэнсом. Думаю, вы знакомы с моей женой Эммой. Пожалуйста, откройте. У меня ваши вещи. И деньги тоже.

Где-то в доме хлопнула дверь.

— Продолжай стучать, — сказал он Симоне, спускаясь по лестнице.

— Ты куда?

— К задней двери. Здесь что-то не так.