Рассвет - Октавия Батлер

— Я ничего не сказала Никани о том, куда собираюсь идти. Он наверно сейчас меня ищет.

— Нет, он не ищет тебя. Я искал тебя и нашел. Пойдем.

Вслед за Кахгуяхтом она вошла в один из подземных тоннелей, берущих начало в склоне холма и уводящих на нижние уровни. Там, по приказанию оолой, она уселась в небольшое бочкообразное и очень медлительное средство передвижения. Скорость движения аппарата не превышала скорость ее быстрого бега, но до дома они добрались неожиданно быстро, ибо под землей несомненно существовал гораздо более прямой и скорый путь, чем тот, которым шла она по поверхности.

В течение всей поездки Кахгуяхт не перекинулось с ней ни единым словом. Ей показалось, что оно, может быть, злится на нее, хотя на самом деле ей было на это наплевать. Ей только хотелось надеяться на то, что Кахгуяхт не станет ругать Никани. Отправляясь к Тэй, она подготовила себя к тому, что может понести за свою выходку наказание, но то, что может этим навлечь неприятности на Никани, не приходило ей в голову.

Как только они оказались дома, Кахгуяхт уединилось с Никани в комнате, где жили они с Лилит, попросив саму Лилит ожидать в помещении, которое она называла для себя «столовой». С ней в «столовой» были Йядайя и Тедиин, закусывающие там на этот раз едой оанкали — плодами местных растений, которые для нее были смертельно ядовитыми.

Она присела, и через некоторое время Йядайя принес ей орехов, фруктов и какое-то кушанье оанкали, на вкус отдаленно напоминающее мясо и на мясо же похожее с виду, хотя и являющееся на самом деле растительным продуктом.

— Я влипла в серьезные неприятности? — спросила она Йядайю, когда тот подавал ей еду.

Щупальца на голове Йядайи разгладились.

— Ничего особенно серьезного, Лилит. Почти ничего.

Она нахмурилась.

— Мне показалось, что Кахгуяхт очень рассержено.

Теперь рисунок щупальцев Йядайи стал не таким гладким, в нем появились узлы и волны.

— Я бы не сказал, что оно особенно сердито. Если оно и хочет что-то сказать, то по большей части это относится к Никани.

— И все из-за того, что я отправилась к Тэй?

— Нет.

Узлы среди щупалец Йядайи стали крупнее, его вид — уродливее.

— Все гораздо сложнее — причина кроется скорее в том, что теперешний период очень сложен для них обоих, Никани и Кахгуяхта, и для тебя тоже. Никани предоставило тебя самой себе, и ты не сумела верно распорядиться своей свободой.

— Что?

Тедиин спросила что-то на быстром, неразборчивом оанкали, и Йядайя ответил ей. В течение нескольких минут они переговаривались друг с другом. Потом Тедиин обратилась к Лилит на английском.

— Кахгуяхт должно научить… ребенка того же пола — понимаешь?

— Значит, я часть этой учебы? — с горечью в голосе спросила Лилит.

— Никани и Кахгуяхт учатся, и ты — их учитель, — подсластил пилюлю Йядайя.

Лилит нахмурилась, ожидая от Йядайи дальнейших объяснений.

— Тедиин хочет сказать, что если Никани не сможет добиться с тобой успеха, тобой займется Кахгуяхт.

Лилит вздохнула.

— Господи Боже, — прошептала она. И добавила через секунду: — А почему мной не может заняться кто-нибудь из вас?

— Как правило, обучением новых видов занимаются оолой.

— Но почему? Если у меня и есть настроение учиться, я хочу чтобы этим занимался, например, ты, Йядайя.

Головные щупальца Йядайи разгладились.

— Ты любишь его или Кахгуяхта? — спросила Тедиин.

Разговорный английский женщины-оанкали улучшался прямо на глазах, практически в течение разговора — настолько глубокой и быстрой была у нее память. Лилит такой прогресс в овладении языком оанкали и не снился.

— Я не хочу никого обидеть, — ответила Лилит, — но в данном случае предпочитаю Йядайю.

— Хорошо, — проговорила Тедиин, и ее головные щупальца тоже разгладились, хотя и по непонятной для Лилит причине. — А Никани… кто нравится тебе, оно или Йядайя?

Лилит открыла было рот, но задумалась. Йядайя надолго оставил ее в обществе Никани, и наверняка в этом был какой-то глубокий умысел. А Никани… Никани вызывало к себе симпатию, быть может потому что было ребенком. Ответственность за то, что творилось сейчас с остатками человечества, лежала на нем не более, чем на ней самой. Никани просто выполняло указания — или по крайней мере старалось это делать — указания взрослых, которые его окружали. Товарищ по несчастью — вот кто он был ей.

Нет, конечно же нет, Никани никакая не жертва. Просто симпатичный юнец, не более того. Который сумел пробраться ей в душу, как она тому ни сопротивлялась.

— Понимаешь? — спросила ее Тедиин, щупальца которой снова разгладились.

— Понимаю, — отозвалась она и глубоко вздохнула. — Понимаю, что все, включая и самого Никани, делают все, чтобы Никани мне понравился. Что ж — вы выиграли, вам это удалось. Мне он действительно нравится.

Она повернулась к Йядайе.

— Вы прекрасно умеете манипулировать людьми, вы в этом собаку съели — понимаешь меня?

Йядайя был полностью поглощен процессом приема пищи.

— Я хотя бы вам не в обузу? — спросила тогда она.

Никто ей не ответил.

— Вы можете помочь мне научиться чему-то полезному, чтобы я стала для вас меньшей обузой? Хотя бы об этом я могу вас попросить?

Он повернулся к ней, направив в ее сторону часть головных щупалец.

— О чем ты говоришь?

— О том, что мне нужно что-то, на чем писать. Бумага и карандаш. Или ручка — что там у вас есть.

— Нет.

Тон, которым был произнесен этот краткий отказ, не допускал обсуждений. Йядайя был истым членом своего семейства, заключившего меж собой тайный союз с целью лишить ее знаний — при том, что на словах выходило так, что все они более всего на свете хотели одного: как можно скорее и лучше обучить ее. Невероятно. Какое-то безумие.

Она развела перед ним руки в жесте немого бессилия, потом покачала головой:

— Но почему?

— Спроси об этом Никани.

— Я уже спрашивала его. Он отказался объяснять.

— Возможно, тебе следует подождать ответа. Со временем ты получишь все необходимые тебе знания, и быть может совсем не из того источника, из которого ждешь. Ты поела?

— Да, с меня уже достаточно, во всех смыслах.

— Тогда пойдем, я открою для тебя стену.

Она с трудом поднялась со своего возвышения, заставив тело выпрямиться, и вслед за Йядайей двинулась к стене.

— Никани хочет, чтобы ты научилась запоминать, не используя для этого записи, — сказал он ей, прикасаясь своим головным щупальцем к стене.

— И каким же образом ему удастся это сделать?