Приносящий счастье - Андрей Величко

Войдя, дон Хулио сразу сообщил, что он готов принять наши предложения, после чего начал рассказывать о содержимом трюма. Но благодаря Хосе дядя Миша уже имел неплохое представление о предмете, поэтому, выслушав несколько фраз, он встал и рявкнул по-русски:

– Врешь, доходяга!

После чего без замаха оформил собеседнику строгий выговор с занесением в печень.

– Класс! – восхищенно шепнул Попаданец. – У меня так красиво не получилось бы.

Когда дон смог разогнуться, майор объяснил уже по-испански, что по нем плачет дальняя роща, где мало того что эвкалипты диаметром в метр и больше, так еще и полно змей.

Испанец оказался понятливым и больше в своих ответах бросающихся в глаза неточностей не допускал. Он поведал, где малый и средний шары, причем оказалось, что Хосе Мария уже упоминал этот ящик. Подтвердил, что в трюм ведут всего два люка, и нарисовал подробный план. После чего был отправлен обратно в сарай. Дядя Миша сел инструктировать пришедших с ним двух мангареванцев, а мы с Попаданцем отправились в мастерскую, где надо было срочно изготовить четыре стальные полосы с дырками. Операцию по изъятию с галеона всего лишнего было решено начинать через час.

И вот вся наша команда заняла свои места в гараже на даче неподалеку от райцентра Пруды. Дядя Миша сидел на раскладном стульчике, периодически утирая платочком пот с лысины – на улице жарко, солнце, а гараж железный, да к тому же закрытый во избежание чего-нибудь, так что тут была просто парилка. За спиной майора застыли два его гвардейца, им жара нипочем. Я настраивал аппаратуру на трюм. Рядом стоял Попаданец. Свою саблю он снял, так что на ремне висела только кобура с револьвером. В руках он держал только что изготовленные нами стальные полосы и два шуруповерта.

Сзади за событиями напряженно следили два испанца – дон Хулио с письмом для вице-короля и матрос, которого допрашивали первым. Им, собственно, только и оставалось, что смотреть, потому как люди были надежно связаны и аккуратно прислонены к стенке. Причем с северной стороны, хоть тащить туда их было метра на два дальше. Ничего не поделаешь – гуманизм, мы же не собирались никого поджаривать.

Я вывел генераторы на режим и открыл малый переход для уточнения, туда ли мы попали. Оказалось – туда, но для удобства разгрузки тамошние координаты окна лучше поднять сантиметров на двадцать и сдвинуть вперед на полметра. Так, новый переход – теперь уже видно, что получилось в самый раз, можно развертывать его до полного размера. Есть!

Попаданец передал мне две полосы с шуруповертом, нырнул в трюм и сразу свернул налево. Я пролез за ним, но мой путь лежал направо. После нас в трюм просунулись мангареванцы и потащили в гараж ящик с большим шаром. Я тем временем вскарабкался по крутой лестнице без перил и оказался под люком. Сейчас он был закрыт, но запереть его можно было только снаружи, что нас категорически не устраивало. Так что я приложил к люку полосу наподобие засова и быстренько ее пришурупил. Затем – вторую, это уже для очистки совести. И, спустившись по лестнице, встал около ящика, в котором, как утверждал дон Хулио, были золотые слитки. Через несколько секунд рядом образовался Попаданец, тоже заблокировавший свой люк. Затем подошли гвардейцы дяди Миши, и мы начали корячиться, ибо чертов ящик при весьма небольших размерах весил, пожалуй, даже побольше двухсот кило.

В трюме было мало того что ничуть не холоднее, чем в гараже, так еще и довольно мерзко воняло, поэтому мы порядком упарились со своей ношей. Но отдыхать было некогда, ибо по планам переноске подлежали шесть ящиков.

– Работай давай, отдыхать потом будешь! – вовсю подбадривала меня жаба. – Ты же парень здоровый, Попаданец вообще лось, да и дядя Миша привел нормальных мужиков, хоть и немного мелковатых. Что вам шесть ящиков? Подумаешь, золото только в них. Серебро тоже пригодится, и украшения, с инковских храмов ободранные, лишними не будут, а уж статуэтки из императорского дворца тем более. Ни к чему все это испанцам – у них, не приведи господь, еще от избытка драгоценностей инфляция разыграется! Ты же сам про такое читал в детской энциклопедии.

– Цыц, земноводное! – ответствовал я, вновь ныряя в вонючую полутьму трюма. Хотя, если хорошо подумать, в чем-то моя подруга права…

Кажется, у Попаданца тоже произошел подобный внутренний диалог, потому что он согласился с моим предложением сразу, и мы в хорошем темпе вперли в гараж еще и здоровенный сундук со статуэтками. Но тут сверху послышался шум голосов, вскоре сменившийся звуками ударов по крышкам люков. И чего, спрашивается, колотить, когда они открываются наружу, думал я, надрываясь над какой-то замотанной в полотно тяжеленной хреновиной. И, пропихнув ее в гараж, объявил:

– Шабаш! А то как бы переход сам собой не закрылся.

Мангареванцы подтащили к окну испанцев. Дядя Миша перерезал связывающие дона веревки, вручил ему крестовую отвертку и объяснил, в какую сторону следует отвинчивать шурупы. Затем, вздохнув, добавил светодиодный фонарик за сто рублей, после чего испанцы были выпихнуты в свой трюм. Я закрыл переход. Потом перенастроил аппаратуру и вскоре с наслаждением подставил лицо прохладному ветру, подувшему в гараж из Форпоста. Там уже стоял наготове Марик во главе бригады грузчиков, так что нам, и так вымотанным только что завершившейся работой, не пришлось корячиться еще раз.

Через пять минут перетаскивание было закончено, и я, убедившись, что вся команда благополучно покинула двадцать первый век, шагнул за ней – как капитан, последним покидающий свой корабль.

Естественно, что, чуть отдохнув, мы принялись изучать добычу. Первым делом я убедился, что средний и малый шары находятся именно там, где говорил дон. Надо же, не соврал! Зря дядя Миша так пожадничал, такого хорошего человека можно было снабдить фонариком и за двести рублей. Теперь у нас пять кристаллов. Но, кстати, где же шестой, и почему его вообще не видела моя аппаратура? Ладно, с этим еще будет время разобраться, подумал я, а пока следует продолжить инвентаризацию.

Золото оказалось в виде слитков, то есть испанцы уже переплавили свою добычу, и было его чуть меньше тонны. Неплохо, даже если продавать в десять раз дешевле официальной цены!

Статуэтки в сундуке, захваченном сверх плана, были в основном серебряными. Правда, две совсем маленькие, помещающиеся на ладони, все-таки из золота. Все они были отлиты довольно грубо и представляли собой вариации на тему голого бомжеватого мужика со ступнями как у лягушки, непропорционально большой головой и столь же непропорционально узкими плечами и маленьким членом. В общем, если до переплавки золото из ящиков было чем-то вроде этого, то я вполне понимал испанцев.

Оставалась еще хреновина, завернутая в парусину. Развернув ее, я испытал глубокое разочарование. Тот же бомж, только совсем тощий! И, главное, даже не серебряный, а фарфоровый. Зачем, спрашивается, он нам нужен?

Однако стоп, больно уж эта статуя тяжелая, я ведь над ней чуть пупок не надорвал. А раз она явно не представляет никакой художественной ценности, то, значит, самое время взять в руки кувалду.

Четырех ударов вполне хватило. Статуя действительно оказалась не цельнофарфоровой, а на довольно массивном каркасе, скорее всего, из серебра, но главным было то, что внутри она содержала все три недостающих шара. Теперь понято, почему моя аппаратура видела только одну точку в пространстве, а финальная настройка всегда получалась со сдвигом! Вот они, родимые. Большой в голове, средний в верхней части груди, малый в районе диафрагмы. От пупка и ниже статуя пока оставалась целой, и я не видел причин продолжать молотобойные упражнения. Лучше аккуратно вытащить шары, а то мало ли.

Когда я их извлек и упаковал в пузырчатую полиэтиленовую пленку, подошел Попаданец с электроножовкой в руках.

– Больше нам от этой бижутерии ничего не нужно? – уточнил он. – Даже если каркас из серебра, его тут кот наплакал.

Получив подтверждение, Александр быстро перепилил балку, на которой держалась вся конструкция, – она выходила из нетронутой нижней части статуи наподобие позвоночника. Затем поставил получившийся огрызок вертикально.

– Гляди-ка, вполне даже ничего! – сообщил он, обойдя результат своих усилий кругом. – Очень, я бы сказал, напоминает произведение искусства. Прямо почти Венера Милосская, только другого пола и обломанная в несколько ином ракурсе. Ты не против, если я это возьму себе? Давно мечтал в прихожей поставить что-нибудь этакое, а тут оно само подвернулось.

Пока я соображал, чем таким ядовитым надышался в трюме Попаданец, что хочет утащить совершенно явный артефакт в двадцать первый век, он уточнил:

– Не в Волжский, разумеется, я еще не совсем рехнулся. Пусть стоит здесь, в Форпосте.

– Ты же живешь в палатке!

– Вот именно, все никак руки не доходили заняться строительством, а тут вон какой удобный повод образовался. В общем, пора обустраиваться – сам ведь говорил, что здесь скоро начнется зима.