Второй вариант - Павел Кодочигов

Нетерпение гнало Шарапова вперед, а ноги спотыкались все чаще, и он то и дело оглядывался, не едет ли кто, не подкинет ли до деревни, где, пожалуй, и заночевать придется. Уже недалеко до нее было, когда позади раздался скрип полозьев. Черная лошадка бежала резво, в кошеве сидели двое. Вгляделся и узнал знакомого командира пулеметной роты. С ним ехала какая-то девушка, санинструктор, наверно. Капитан придержал лошадь:

- Садись, лейтенант, подбросим.

А он заметил, как девушка отстранилась от капитана, догадался, что будет лишним, и, вместо того чтобы завалиться в сани, отказался:

- Езжайте. Мне спешить некуда.

Капитан пожал плечами, но уговаривать не стал, поторопился даже хлестнуть лошадку. Полуэкт поплелся следом, на чем свет стоит ругая себя: "Оболда Оболдуев! Дурень стоеросовый! Не помешал бы, если до деревни довезли, а и помешал, так беда небольшая". Шел, понуря голову от усталости и от своей оплошности: не поехал - ладно, так не спросил даже, Малиновка впереди или какая-то другая деревня.

Правее, над лесом, шла стая "юнкерсов". Шарапов равнодушно присмотрелся к ней и отвернулся, но скоро пришлось остановиться - самолеты входили в боевой разворот, послышались взрывы, пулеметные очереди, в разных концах деревни поднялись в небо огненные языки.

Деревня оказалась не Малиновкой, и военных в ней не было. У горящих домов стояли женщины и ребятишки и скорбно смотрели, как огонь пожирает деревянные жилища. С другого конца улицы неслись причитания и крики. Капитана и его повозки не видно. "Успели проскочить",- порадовался Полуэкт и пошел дальше, решив не ночевать в этой деревне. В конце ее на всякий случай спросил согбенную, всю в черном старушку с палкой в руке, не видела ли она кошевы с военными.

- Как это не видела? - удивилась та.- Они у нашего дома в проулок сиганули от бомб. Там их и убило. Мужик-то в годах, а девка совсем молоденькая, и румянец во всю щеку.

У разведчиков была поговорка в ходу: "Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь..." Верно ведь, черт возьми! Еще как верно и точно!

2

В поздние сумерки на какой-то пробитой недавно в снегу дороге Шарапов встретил старшину первой минометной роты Рыбакова. Было Рыбакову за сорок, в плечах он узок, сутуловат, лицо худощавое, нос же задиристый и широкий, весь в черных точечках, как весенний снег. Минометчики звали его Гаврюшей и Рыбаком и уважали за то, что в любую погоду и в любых условиях они без мин не останутся, термоса со щами и кашей старшина тоже доставит вовремя.

Рыбаков был при лошади и в коробе саней вез какое-то барахло.

- Здравия желаю, товарищ лейтенант! - поприветствовал простуженным голосом, покосился на старенький бушлат Шарапова.- "Раздели" вас в госпитале-то?

- Раздели и вот одели. Шинели даже не нашлось,- покраснел за чужую вину Полуэкт.

- Жулья там немало на складах развелось,- согласился старшина.- Хотите телогреечку? Почти новая, и вам в ней сподручнее.

- Давай, если не жалко. До штаба далеко?

- Километра три. Только в обратную сторону,- усмехнулся Рыбаков.- А передовая рядом. Вчера ночью ваши туда проходили. Может, все еще там лазят. Если в штаб, то нам по пути.

Шарапов заколебался: воз у старшины тяжелый, идти придется, передовая ближе, и ребята там.

- Масккостюм и что-нибудь скорострельное найдется?

- Найдем, найдем,- проговорил старшина, ныряя головой в короб.- Вот автоматик, вот халатик и пара "лимонок" на закуску. Вы по этой дороге идите, потом влево тропка пойдет, а там у солдат спросите, где ваши.

Телогрейка пришлась впору, масккостюм - тоже, а когда Полуэкт почувствовал на шее привычную тяжесть автомата, и совсем повеселел.

- Откуда добра столько? - спросил у старшины.

- Дык валяется. Вперед мины вожу, а обратно - что попадется, а то засыплет снегом, и пропадет. Уперлись тут немцы, и сбить пока не можем.

Шарапов распрощался с щедрым старшиной, прошел немного и услышал, как впереди "максим" "Чижика-Пыжика" завел, и так хорошо, что хоть пляши, хоть подпевай.

У станкача оказалось двое чем-то похожих друг на друга молодых солдат. Один назвался Колькой Баламутом. Второй улыбнулся на это:

- Шутит он, товарищ лейтенант. Багмут у него фамилия, а Баламутом в роте прозвали. А вы кто будете? О, так мы ваших знаем. Казах, Тинибаев, кажется, и Андрейчук ваши? Были у нас. Стреляют ничего, но до Кольки им далеко.

- Ну уж,- ревниво отозвался Шарапов.

- Они днем приходили. Тоже моей стрельбой заинтересовались,- вступил в разговор Багмут.- Говорили, сколько мне патронов выпустить. Я стрелял. Потом они. Ничего, получалось. А вот в сочетаниях три-пять-два-сёмь-четыре и так далее - не потянули, меня победителем признали.

- Даже так можно? Ну-ка, покажи,- не поверил Шарапов.

Багмут мгновенно сменил обычные патроны на трассирующие.

- Как стрелять?

- Два-четыре-один-три-два,- назвал Полуэкт небольшие цифры, чтобы считать было легче, а стрелять труднее.

Багмут задрал ствол пулемета в небо и сыпанул желтыми светлячками точно по заказу. Увидев восхищенное лицо лейтенанта, расплылся в улыбке:

- Хотите "Барыню"?

Безошибочно отбил ее, потом "Барабанщика", и в заключение сыпанул такую очередь, которая могла скосить на своем пути все живое.

- Молодец! Ну и молодец! - не удержался от похвалы Шарапов.- Не знал, что на пулемете можно выделывать такие штучки. Вам бы позицию почаще менять. Пусть фрицы думают, что здесь несколько "максимов".

- Не получится. Они мой почерк знают.

- Жаль. Оборона у вас тут не очень.

- Зато поле чистое и до немцев с километр. Пока дойдут, я их в поленницы уложу.

- Это днем. А ночью?

- Пробовали и утерлись.

- Немцы мстительны. Будьте осторожнее,- сказал Полуэкт и покачнулся, очутившись в чьих-то медвежьих лапах. Вырвался. Увидел сияющее лицо Скубы.

- Товарищ лейтенант, вы как здесь оказались? Я бачу - знакомый кто-то.-Повернулся к Багмуту:- А ты что лупишь, як скаженный? Мы думали, ЧП у вас.

- Тоже мне разведчики! Было бы ЧП, он бы по-другому разговаривал,- ласково кивнул Багмут на "максима".

Снова кто-то обхватил Шарапова сзади, оторвал от земли и закружил, обдавая смешливым и жарким дыханием.

Андрейчук! Его сибирская хватка!

- Потощал, командир, на госпитальных харчах. Легонький стал,-смеялся Андрейчук, ставя Полуэкта на землю.

А ему тепло и счастливо от объятий ребят. Хотел сказать что-нибудь хорошее, да Скуба перебил:

- Откормим. Только что вспоминали, а он и легок на помине.

- Как взвод, Костя? Потери большие?

- Пока все живы.

- Смирнов как?

- Хороший парень. Старается. Мы рядышком стоим, а Смирнов с остальными дальше.

- Что делаете на передовой?

- Да на задании.

Во взводе никогда не говорили "идем в разведку". Всегда: "на задание", "на работу". Но теперь это "на задании" неприятно кольнуло. Шарапов уже дома себя почувствовал, прикидывал, как бы забрать к себе понравившихся пулеметчиков, и вдруг, как от чужого, отмахнулся от него Скуба. Мог бы и сказать, на какое задание прибыли на передовую. И о другом подумал Шарапов: как к его приходу отнесется Смирнов? Вряд ли ему будет приятно возвращаться на роль стажера.