Изумрудное сердце - Дженни Лукас

Кариф следовал впереди с охранниками и помощниками. Она видела, как он помедлил, оглянулся, потом с мрачным видом пошел дальше. О чем еще можно говорить? Он уже освободил свою нареченную.

Жасмин уставилась на его напряженную, мускулистую спину. Она старалась запомнить поворот его головы, линию подбородка, мужественное тело. Невольно она вспомнила прикосновение их обнаженных тел. От воспоминания Жасмин напряглась всем телом, ее охватил жаркий трепет.

Глубоко вздохнув, Жасмин заставила себя поднять глаза.

Возвышаясь в пустыне, современный ипподром по красоте мог соперничать со слепящим солнцем. Но даже солнце пустыни было не в состоянии выжечь воспоминание о Карифе, об экзотическом аромате его мускулистого тела. Оно не могло выжечь воспоминания о том, как это тело закрывало ее. Или воспоминание о взгляде голубых глаз в последнюю ночь, когда он заявил, что разводится с ней.

— Моя дорогая. — Умар вышел из боковой двери частного входа стадиона и наклонился вперед, чтобы нежно поцеловать ее в щеку. — Я так рад наконец тебя увидеть.

Несмотря на приветливые слова, он был бледен. Когда он отстранился от нее, она не удосужилась поцеловать его в ответ и даже улыбнуться.

— Где ты был, Умар?

Бледные щеки Умара покрылись румянцем.

— Во Франции, — тихо сказал он. — Срочные семейные проблемы. С Леа.

— С няней мальчиков? — спросила Жасмин. — Все в порядке?

— Прекрасно. Прекрасно, — повторил он и неуверенно улыбнулся. Умар казался непривычно взволнованным и совсем не походил на учтивого и утонченного мужчину, которого она знала.

Повернувшись, он пошел в направлении двери, хотя по правилам требовалось, чтобы первым шел король. Остальным пришлось торопливо следовать за Умаром, иначе они могли отстать.

— И это все, что ты мне скажешь? — потребовала Жасмин.

— Скачки начинаются, — мельком взглянул на нее Умар и, как кролик, наморщил нос, прежде чем вздохнуть. — Когда они закончатся, мы поговорим.

Жасмин уставилась на него. Неужели до него дошли слухи о том, что она и Кариф любовники? Неужели он больше не хочет на ней жениться? Бросит ли он ее у алтаря и окончательно опозорит ее семью?

— Погоди, — выдавила она. — Что бы тебе ни говорили, я могу объяснить…

— После. — Умар поспешил к двери. — Твоя семья уже здесь. Я усадил их недалеко от королевской ложи, это почетное место. — Он помедлил. — Я и дети будем сидеть в ложе рядом с твоей. Ты будешь в ложе короля.

Итак, слухи до него дошли!

— Стой! — крикнула она. — Ты не понимаешь!

Кариф подошел к ней сзади.

— Боишься остаться со мной наедине? — тихо спросил он.

Она оглянулась и задрожала под суровым взглядом голубых глаз. Жасмин сглотнула, сдерживая слезы. Как же тяжело! Намного тяжелее, чем она предполагала…

— Вы согласны с моим выбором, мой король? — наклонив голову, спросил Умар.

Кариф лишь кивнул в ответ, затем оглянулся и посмотрел на Жасмин сверкающими глазами.

Разведены. Они разведены! Но это не изменяет чувств Жасмин. Ее тело по-прежнему жаждет его прикосновения. Развод ничего не изменил.

— Благодарю вас, ваше величество. — Умар отправился на трибуну.

Жасмин чувствовала, что страстный взгляд Карифа прожигает ее, как беспощадное солнце пустыни; он обугливает ее душу, превращая ее в пепел. Негодующе посмотрев на Жасмин, Кариф прошел мимо нее.

Вздернув подбородок, Жасмин подняла руку и, придерживая широкополую шляпу, последовала за Карифом через отдельный вход и вверх по лестнице. Они прошли через внутреннюю комнату с кондиционером и огромным зеркалом, обращенным в сторону стадиона, и наконец вышли в открытую королевскую ложу.

Кариф вошел в нее первым.

Когда его заметили на стадионе, сорок тысяч человек поднялись на ноги, выкрикивая его имя. Он поднял руку, приветствуя их. Крики стали громче.

Войдя в королевскую ложу позади него, Жасмин прижала к животу черную сумочку, будто защищаясь от рева толпы.

Она взглянула в красивое, суровое лицо короля. Увидела решительные черты его лица и мудрые глаза, твердую линию подбородка. Само воплощение чести.

Жасмин сделала правильный выбор, чего бы ей это ни стоило. Она отпустила его, чтобы он стал королем по праву рождения.

Кариф наконец занял свое место, и она опустилась на стул рядом с ним. Она остро ощущала его присутствие, хотя не смотрела в его сторону. Наоборот, Жасмин прижала пальцы к широкополой шляпе, закрывая глаза от солнца, и уставилась на дорожки для конных скачек.

А тысячи людей уставились на нее, сидящую рядом с красивым, властным, молодым королем. Жасмин знала, что, вероятно, ее считают очень везучей. И, хотя некоторые пожилые дамы злобно перешептывались, закрыв рты руками, она видела, что их современные дочери завистливо разглядывают ее облегающее красное платье из шелка с поясом и сумочку. Глядя на ее дорогую и красивую одежду и красивого, властного мужчину рядом, они явно считали, что потеря репутации — небольшая цена за такую гламурную жизнь.

Если бы они только знали, что на самом деле творится на душе у Жасмин! Красивая одежда, богатство, внимание и власть — ничто не имеет значения. Ведь она не может быть с любимым мужчиной…

— Хорошо спала? — тихо спросил ее Кариф.

— Да, — солгала она, к горлу подступил ком. Она отвернулась, сдерживая слезы. — Очень хорошо.

Выстрел объявил начало скачек. Лошади рванули вперед.

Она ощущала на себе горящий взгляд Карифа. От него у нее покалывало шею. Жасмин обмахивалась программкой, обливаясь потом от ужасного жара, который не имел ничего общего с раскаленным добела солнцем пустыни…

В соседней ложе она увидела Умара и четверых его сыновей. Двухлетний малыш довольно прижимался к няне-француженке по имени Леа, устроившись у нее на коленях. Леа не была красавицей, но у нее было милое лицо. Она была всего на четыре года старше Жасмин. Умар сидел на месте, пока лошади, понукаемые седоками, неслись вперед. В какой-то момент он поднялся на ноги и закричал что-то, то ли проклиная, то ли одобряя.

Жасмин подумала, что четверо его мальчиков очаровательны. Скоро она станет их мачехой. Однако мысль об этом Жасмин не обрадовала, как должно было быть. Ни один из детей Умара не хотел ее принимать. Похоже, они уже выбрали себе мать — Леа.

Когда лошади приблизились к финишной линии, Умар вцепился в перила, потрясая кулаком в воздухе:

— Вперед! Скорее. Черт тебя побери!

Жасмин посмотрела на своих мать и отца, сидящих в другой ложе с ее сестрами, их мужьями и детьми. Она неуверенно подняла руку и поприветствовала их. Отец свирепо уставился на королевскую ложу и холодно отвернулся.