Эндервелл: Проклятье Найтири (СИ) - Дар Настасья

«Вот, что чувствуешь, когда из тебя вырывают душу» — подумала я, когда зрение начало сужаться, и сознание цеплялось лишь за жуткий белый взгляд.

Безразлично прощаясь с жизнью, и ожидая наступления блаженной темноты, вместо нее я неожиданно получила целый коктейль из страха, боли и адреналина, который резко обрушился на меня, оглушая и одновременно возвращая зрение.

Сжав пульсирующие болью виски, я попыталась сесть, но услышала голос Инара, который приказал не делать этого.

— Не двигайся, тебе нужно для начала прийти в себя. Пожиратель почти высушил тебя, оставалось не больше минуты, поэтому и восстановление пройдет дольше.

Василиск подхватил меня на руки и куда-то понес. Находясь в темноте и полной дезориентации от боли и ужаса пережитых событий, я совсем не понимала, где мы находимся, и лишь тихонько постанывала от боли и бессилия, свернувшись на руках у Инара.

Когда виски перестало ломить, и я вернула себе способность мыслить более-менее связно, то охрипшим от крика голосом спросила:

— Где мы?

— Все еще в лесу. Нужно найти место, чтобы отдохнуть. Нам придется переночевать здесь, а утром решим, что делать. Дормез гримы разломали на щепки, и поняв, что тебя там нет, рванули в лес, учуяв твой запах. Я смог убить всех, упустив лишь одного, который и догнал тебя, но не переживай, сейчас и он мертв. Больше опасности нет.

— Спасибо, что снова спас. Если бы не ты, то я бы уже была сейчас мертва.

— Если бы я смог сразу убить всех гримов, то тебе бы и не пришлось столько пережить. Это я виноват в том, что ты чуть не погибла, — жестко ответил Инар.

— Ты не прав сейчас, но у меня, к сожалению, нет сил тебе это доказывать, — слабым голосом возразила я.

Остановившись у огромного поваленного дерева, поросшего мхом, Инар осторожно опустил меня на землю, прислонив спиной к стволу. Мокрая одежда и волосы заставляли измученное тело дрожать от холода при малейшем дуновении ветра, да и пропитанный влагой мох под спиной не делал ситуацию лучше. Прокушенное плечо все также ломило, но сознание уже было достаточно ясным, чтобы понять, что повреждены только мягкие ткани.

Пока я потихоньку приходила в себя, Инар собирал хворост и опавшие иголки, складывая их в костер. Присев у получившейся невысокой кучки веток, он закатал рукав камзола. На запястье оказалось надето несколько широких браслетов из черненого серебра, инкрустированных различными камнями. Прокрутив пальцами кроваво-красный камень на одном из браслетов, он поднес руку ближе к костру, и яркая искра, сорвавшись с камня, выстрелила в ветки, которые мгновенно занялись пылающим огнем.

Видимо, это очередной артефакт, только действующий как зажигалка — подумала я, и сказала:

— Надо же, а я думала, раз в Эндервелле есть магия, то все могут по щелчку пальцев вызывать огонь, и делать прочие магические штуки.

— Нет, Анита, это так не работает. Все гораздо сложнее. Я, например, могу повелевать водой и воздухом, но огонь и земля мне недоступны, а также прочая бытовая магия. Поэтому в моем арсенале есть множество артефактов, которые существенно помогают в жизни. И так у всех жителей Эндервелла, которые имеют хоть какой-то дар. У каждого свои способности, — пожал плечами Инар, — Есть, конечно, заклинания, требующие минимум обычного магического резерва, вроде того, благодаря которому можно разговаривать на других языках, но их крайне мало.

— Ясно. Значит в книжном фэнтези, которое я читала, все слишком романтизировано. Реальность куда более сурова, — усмехнулась я, склонив голову, и тут же зашипела от острой боли, пронзившей плечо.

Инар присел рядом со мной, и отбросив волосы, забранные в хвост, на другое плечо, начал осматривать рану.

— Сустав и кости не повреждены, но сами ткани сильно разорваны, — хмуро посмотрев на меня, он добавил, — Придется обработать и зашить, иначе может пойти заражение.

— Что? А без этого никак? — шокировано спросила я.

— Нет, родная. И сделать это нужно как можно быстрее, ты и так потеряла немало крови. Я нанесу обезболивающий бальзам, и ты почти ничего не почувствуешь.

Не оставляя мне выбора, Инар открыл пространственный карман и начал доставать из него кучу разных вещей. Какие-то бутыльки, маленький металлический футляр размером с ладонь, холщовый мешочек на завязках, и стопка одежды, из которой он тут же достал длинный плащ, подбитый мехом, и уложил его у костра.

Снова подхватив на руки, мужчина перенес меня к огню, и усадил на расстеленную мехом кверху ткань. Тело сразу стало отогреваться, от чего заледеневшую кожу начало покалывать.

Инар опустился рядом со мной на колени, и стянув с моих ног ботинки, поставил их к огню сушиться, а после, ухватившись за ленты на талии, развязывая, потянул их на себя.

Я схватилась за конец ленты, как утопающий за соломинку, и настороженно спросила:

— Что ты делаешь? Рану же и так видно.

Инар прикусил губу, сдерживая улыбку, и произнес:

— Анита, мне, безусловно, импонирует твоя застенчивость и невинность, но позволь все же переодеть тебя. Как ты помнишь, высушить твою одежду я не могу, а ты вся в крови и промокла. Если этого не сделать, то даже согреться толком не получится, не говоря уже о возможной простуде.

Я тяжело вздохнула, понимая, что он прав, а сама я переодеться сейчас просто не в состоянии, и поэтому отпустила ленты, позволяя снять с себя платье.

Вытянув ленту, Инар завел руки за мою спину и расстегнул молнию, после чего аккуратно подцепив пропитанную кровью ткань, прилипшую к коже у раны, потянул ее вниз, снимая с плеч и рук. Когда верх платья скатился до талии, и мужскому взгляду показалась грудь в полупрозрачном изумрудном кружеве бюстгальтера, Инар на секунду замер, сжав челюсть так, что выступили желваки. Но уже через мгновение тряхнул головой, оторвав взор от покрытой мурашками обнаженной кожи, и продолжил стягивать платье дальше.

— Привстань, пожалуйста, лучше стянуть ткань через ноги, чтобы не беспокоить плечо, — хриплым полушепотом произнес василиск.

Смущаясь и краснея, я привстала на коленях, но, не удержав равновесие, тут же свалилась на грудь вовремя подхватившему меня Инару. Осознание того, что я прижимаюсь почти обнаженной кожей к его телу, бросило в жар, даже, несмотря на холодный ветер, гуляющий по талии и рукам.

— Осторожнее, — горячо прошептал Инар, глядя мне в глаза, и одновременно стягивая платье с бедер.

Потом, все также не отводя взгляда, он расстегнул крючки на бюстье, а я, прижав здоровой рукой мокрый клочок тонкой ткани к телу, тихо сказала:

— Может, все-таки оставим белье?

— А если я хочу его снять? — склонив голову, спросил этот искуситель.

Я вздрогнула, но вдруг, решившись, отвела руку, позволив бюстгальтеру скатиться по телу и упасть на плащ. Инар, тяжело дыша, приподнял руку, будто бы желая прикоснуться к груди, но потом тут же отдернул ее, и прищурив глаза, простонал:

— Великий Ингевиль, ты хоть понимаешь, как я хочу тебя, Анита?! Если бы не рана, я, честно, не уверен в том, что смог бы сдержаться…

Вытянув из кучи лежащей рядом одежды, белую мужскую рубашку на пуговицах, он надел ее на меня, застегнув до груди, а потом усадил обратно. Не глядя, стянул трусики с чулками и полностью укутал плащом.

Пока Инар развешивал на ветках деревьев мою мокрую одежду, я молчала, не зная, что сказать и как реагировать. Закончив, он вернулся ко мне, и обнажив раненое плечо, сначала обработал его спиртом, а затем нанес какой-то густой зеленый бальзам вокруг раны, от которого кожа начала неметь, и уже через минуту боль в плече не чувствовалась совсем.

— Ты готова? — спросил меня Инар.

Я кивнула, и он достал из холщового мешочка бинты. Положив их мне на колени, мужчина раскрыл металлический футляр, в котором оказался спрятан шовный набор. Обработав руки спиртом, он осторожным движением отвел мою голову в сторону, чтобы я не могла наблюдать за процессом зашивания, и приступил к делу. Я чувствовала лишь легкое покалывание, которое даже болью нельзя было назвать, и уже через пару минут Инар отложил инструменты в сторону и, наложив на рану мазь, закрыл все повязкой, закрепляя ее края на коже какой-то субстанцией, похожей на прозрачную смолу.