Девичьи игрушки - Владимир Лещенко

По пути попытался разговорить мужичка. Но тот предпочитал отмалчиваться. За разговоры деньги не плочены. Чего лишний раз по морозу языком молоть?

Но Ивана пробирало любопытство. Что-то делалось в В-де непонятное, необъяснимое, заставлявшее народ волноваться и беспокоиться.

– А правда ль, что в Горней обители пошесть какая-то объявилась? – докучал он вознице.

– Про то нам, барин, неведомо, – нелюбезно отбрыкивался в-жанин. – О том пущай у докторов да игуменьи с владыкой Варсонофием головы болят.

– А владыка, каков он?

– Свят муж! – категорично заявил извозчик и даже вожжи натянул, будто угрожая тотчас же ссадить любопытного, коли он не поверит сказанному.

Господин копиист понял, что многого он так не добьется, и решил не пугать мужика расспросами о змеях с крокодилами. Благо что и ехать, как оказалось, было недалеко. Таки врал возница.

Вскоре поэт был высажен у мостка, ведущего к вратам, над которыми возвышалась небольшая церквушка из красного кирпича. В обе стороны убегали такие же краснокирпичные стены высотою в две – две с половиной сажени.

Иван зачем-то прикинул, что в нескольких местах стена чуть ниже и не совсем гладкая, с выступами, так что при необходимости ее можно без труда преодолеть. А зачем так подумалось, он и сам не мог ответить.

Только он, подхватив Брюнетин сундучок, собрался перейти мост, как монастырские ворота распахнулись, и оттуда выехала богатая кибитка, запряженная четверкой лошадей цугом. В таких обычно ездят знатные и чиновные люди.

Молодой человек посторонился, чтоб не быть сбитым.

Сани стремительно пронеслись мимо, обдав его снегом. Но не настолько быстро, чтобы поэт не успел разглядеть, кто находился внутри кибитки. Добро, полог ее не был опущен. Значит, не стерегся седок, не боялся, что может быть узнанным.

Да и с чего бы ему опасаться? Ведь был в своем праве. В подведомственном ему заведении с архиерейским визитом.

Но почему Ивану тогда отказал в посещении монастыре если сам не устрашился таинственной хвори? Или нарочно выдумал ее, чтобы докучливый столичный визитер не прознал чего лишнего, чего не должно выносить за пределы его епархии. И отчего владыка Варсонофий был так хмур и невесел? Сидел в экипаже, склонив чело, подобно большой черной и зловещей птице.

Интересно, увидел ли и он своего вчерашнего гостя? Еще осерчает за то, что ослушался его прямого совета не ездить в женскую обитель. Как бы мер каких не принял. Возьмет да сгоряча и запретит выдавать Баркову старинные манускрипты. Чтоб впредь неповадно было. С чем тогда возвращаться в столицу? Как отчитаться за напрасно истраченные средства?

Ведь не сунешься же к грозному архиепископу с нелепыми оправданиями, что-де визит носил приватный и крайне безобидный характер. Еще придется рассказывать о Брюнете.

Ладно, понадеялся на русский авось Ваня. Бог не выдаст, владыка Варсонофий не съест.

И все же любопытно, что архиепископ побывал в месте, к которому столь настороженно относится местное население. Или это только померещилось Ивану после вчерашнего дурного сна?

Подойдя к вратам, он громко постучал в них кулаком. Некоторое время никто не отзывался, будто и впрямь всех мор взял. Но после еще двух попыток поэта достучаться сквозь толстые, обитые железом двери в них отворилось Малое окошечко, и оттуда на свет Божий глянули два небесно-голубых глаза.

– Чего угодно? – прошелестел приятный девичий голос.

Господин копиист замешкался. Ему отчего-то казалось, что на его зов откликнется какая-нибудь старая засушенная бабка-монахиня. А тут красотка юница…

– Э-э-э, мне бы девицу Хрюмину повидать… – проблеял он глупым козлом.

Брюнета перед расставаньем назвала ему только это имя, не сообщив прочего.

– Она вчера должна была прибыть в вашу обитель.

Инокиня не отвечала, лишь цепким взором рассматривала смущенную рожу Ивана.

– Я ее вещи принес, – сообщил парень.

– К нам нельзя, – наконец-то открыла рот сестрица. – У нас карантин.

И неожиданно хихикнула. С чего бы?

– Передайте, что ее попутчик Иван пришел. С вещами.

Окошко захлопнулось.

Потянулись долгие минуты ожидания.

Когда поэт решил, что уж слишком долгие и как бы уже не минуты, а даже час, он снова принялся осыпать врата градом ударов. Чувствуя при этом некоторую неловкость. Все-таки ломился в двери женского монастыря.

Внезапно одна из тяжелых створок со скрипом приотворилась, пропустив стройную женскую фигурку.

Она, Брюнета, узнал Иван.

«Или не она?» – было второй его мыслью.

Уж больно разительно переменилась. И всего за какой-то день. Или это так только кажется из-за ее черного монашеского платья? Которое, следовало признать, весьма шло к ее бледному аристократическому лицу. Сейчас, в платке, девушка еще больше походила на Ту, призрачным виденьем явившуюся ему давеча в храме Святой Софий.

– Я вот тут… – помялся парень. – Вещи, как и уговорились…

Девушка молчала. Только глядела на него своими темными угольями.

Протянула руку и так же без слов приняла сундучок. Несколько склонила голову в знак благодарности, развернулась и пошла восвояси.

Как же это? Вот так просто и уйдет? И они никогда больше не свидятся?

– Постой! Ты ведь даже не сказала, как тебя звать-величать!

Застыла на месте, уже почти поглощенная разверстой пастью врат. Обернулась к нему. С сожалением окинула взором Иванову фигуру и с вздохом покачала головой. Дверь стала медленно, словно нехотя затворяться.

И пока она не захлопнулась, поэт успел таки глянуть на Брюнету по-особому.

Ох, сестренка, да что ж это за черный куколь над тобою?

И какой-то чудной формы.

Точно крылатый змей приготовился откусить беззащитную девичью голову…

Глава 11

В ГОСТЯХ У ПРОХОРА

Москва, апрель 2006 г.

Квартира Варвары по нынешним временам не тянула на роскошные хоромы.

Обычная однокомнатная квартира в кирпичном доме на Ленинском проспекте – тридцать семь метров жилой площади, небольшая кухня и узкая лоджия.

Но Вадиму она показалась по-настоящему уютной и обжитой, чем не мог похвастаться его двухкомнатный кооператив на Савеловской, где витал холостяцкий неустроенный дух.

Порядок – не то чтобы идеальный, но зато такой милый, домашний: разноцветные половички, высокий книжный шкаф-стенка. Хотя комната и невелика, но мебель расставлена так, что удивительным образом не загромождает ее.

Небольшой компьютер на небольшом компьютерном столике.

(Конечно, куда без компьютера сейчас? Это он все никак себе не заведет – ну так дома же практически не работает и в игры всякие не играет. Как тот же Хасикян – мастер по всяким там «Думам» с «Бладами»).