Сердце Зла (СИ) - Беренцев Альберт

— Орчихой? — пришла в ужас Бегущая-сквозь-ночь, — Ну уж нет. Зачем орчихой?

— Затем, что орки не умеют вообще ни в какой дистанционный урон, если не сидят в своих железоходах, конечно, — объяснил Голдсмит, — Наша цель, которую ты должна убить, будет держаться от нас на расстоянии. И если ты станешь орчихой — она не будет тебя опасаться и расслабится.

— Позвольте, сэр, — вмешался дон Крус, счищавший магией говно Фокусника с собственного сомбреро, а заодно и с котопаука Андрея, — Но ведь магия Фокусника все равно не способна обмануть систему. Ваши противники узнают, что перед ними лучница и лесная эльфийка, как только увидят плашку у нее над головой.

— Они ее не увидят, — заверил Голдсмит, — Я их так запугаю, что они и на сотню гномьих шагов к нам не подойдут.

— Но ведь вы только что сказали, что наша цель в том, чтобы жертва наоборот расслабилась, а не боялась, — удивился Андрей.

— Верно, — Голдсмит выдул облако пара, — Жертва должна будет бояться меня. А орчиху она бояться не будет и вообще забудет про ее существование. И вот тогда орчиха и нанесет удар. Действуй, Фокусник. Но, учти, если ты опять породишь дождь из говна — я тебя отдам Грибным на порубку прямо сейчас.

— Я Фокусник! — обиженно заявил Фокусник, как будто это было абсолютным оправданием, и начертил в направлении лучницы самую сложную руну, которую Андрею приходилось видеть за все время, что он провел в игре.

Над Бегущей-в-ночи заметались тени, и через несколько мгновений она из милой лесной эльфийки превратилась в угрожающего вида клыкастую орчиху.

— Я не слишком страшная? — расстроилась бывшая эльфийка.

— В самый раз, — удовлетворенно ответил Голдсмит, — Я так понимаю, это было заклинание на целые сутки, Фокусник?

Фокусник утвердительно затряс косматой седой головой.

— Целые сутки? — ужаснулась Бегушая-сквозь-ночь, уже доставшая зеркальце и теперь рассматривавшая себя.

— Ты хреново отыгрываешь, — заметил Голдсмит, — Настоящие женщины, конечно, переживают о своей внешности, но не настолько. Дон Крус, приведи нам самого быстрого и умного коня. Можешь взять у воинов Децимуса. И мирное знамя захвати, оно должно быть у Джейни. Теперь остался последний вопрос. Наша оркоэльфийка будет изображать мага слова, которого я якобы взял на переговоры, чтобы мне не пришлось орать стоящей на стене Королеве. Она будет моим громогласным голосом, короче говоря. А вот кто понесет Лунный камень?

— А я чем плох? — раздосадовался Андрей.

Голдсмит рассмеялся:

— Ты всем плох, парень, вообще всем. Однако… Ты донес сюда Лунный камень и привел меня к игрокам, хотя по моим расчетам должен был сто раз сдохнуть по пути. Видимо, тебя ведет сама судьба. Так что окей. Собирайся в дорогу, Иван Гроза Нубов. Дон Крус, тебя я оставляю за старшего. Объяви об этом, пока я еще здесь, чтобы ни у кого не возникло сомнений в твоих полномочиях.

Уровень 7: Припадочный VII

Черный как ночь конь несся вниз по склону холма. Андрею было довольно неудобно, зад и спина начали болеть сразу же, как только он сел в седло, а руки сводило судорогой. Котопаука Андрею пришлось оставить в лагере на холме, потому что Васька за конем бы не угнался. Расставаться с питомцем было жалко, и Андрей очень переживал, что Ваську без него случайно раздавят или его сожрет питомец другого игрока, однако скачка оказалась настолько неприятной, что Андрею скоро стало не до тревог о котопауке.

Сейчас Андрей изо всех сил обнимал за талию орчиху, сидевшую впереди и правившую конем. Воины Децимуса, уже успевшие принести присягу Голдсмиту перед отъездом Андрея, дали им двухместное седло, которое использовалось, как они объяснили, для перевозки знатных заложников и пленников. Незнатных заложников, как объяснили те же воины, они просто перекидывали через круп коня. Вообще Андрей просил дать ему отдельного коня, но навык езды на конях у него оказался нулевым, так что из этой затеи ничего не вышло.

В результате теперь Андрей страдал, и от затекшего тела, и от тряски, и от вони орчихи. Фокусник, конечно, был сумасшедшим, но иллюзии у него получались на славу. Орчиха вышла действительно омерзительной, и обнимать ее за талию не было никакого удовольствия. Впрочем, Андрей не знал, получил бы он удовольствие, если бы Бегущая-скозь-ночь сохранила свой настоящий облик и оригинальный хвойный запах лесной эльфийки. С одной стороны, наверное да, но с другой стороны, ведь это на самом деле не эльфиечка, а дед-дальнобойщик из Сиднея. И если бы Андрей получил удовольствие от скачки на коне с эльфийкой, которая на самом деле не эльфийка, то не стал бы он после этого пидором? Что бы сказал на это Леха, убитый Грибными за ссору с орками? Андрей был убежден, что Леха разрешил бы этот вопрос по всем пацанским понятиям.

Несмотря на все неудобства и дувший в лицо горячий ветер, Андрей все же успел рассмотреть пейзаж, открывшийся впереди, когда они стали спускаться с холма, и от этого пейзажа у него захватило дух. Дахия к востоку от холма мало отличалась от западной части города, через которую Андрей прошел сегодня утром. Но то, что лежало за Дахией, завораживало и пугало одновременно. Андрей на самом деле мало где бывал в своей жизни, но столь жутких городов, как столица Риаберры Эазима, ему в любом случае видеть еще не приходилось.

Эазима была огромной и злой, от нее исходили волны ненависти. Со стороны океана дул обжигающе горячий ветер, казавшийся отсюда, со склона холма, дыханием раскинувшегося на берегу города-монстра. За Дахией к востоку лежали поля, все редевшие по мере приближения к океану и переходившие в безжизненную каменистую пустыню. За пустыней начиналась возвышенность, на которой и расположилась Эазима. Зажатая между пустыней и океаном Эазима тянулась до горизонта в обе стороны вдоль побережья. Андрей видел стены — внешние, сложенные из бурого камня, и внутренние — огромные, раза в три выше внешних, монолитные и абсолютно черные, будто поглощавшие солнечный свет. В пространстве между стенами, как видел Андрей со склона холма, были понастроены какие-то хибарки, а за внутренними стенами вздымались к небесам десятки тысяч острых шпилей и каменных минаретов. Эазима будто скалилась и объявляла войну самим небесам, направив в противника колья-шпили.

За исключением циклопических внутренних стен из черного камня, весь город был бурым, под цвет Риаберрийской пустыни. Он казался Андрею перемазанным застывавшей тысячелетиями кровью. От Эазимы несло древностью, ветхостью, первобытной архаикой и злобой. Это впечатление только усиливалось по мере приближения к столице Риаберры, ветер обжигал все сильнее, и даже безоблачное небо как будто становилось выше, будто оно хотело сбежать и отдалиться от шпилей города-монстра.

Бегущая-сквозь-ночь умела хорошо обращаться с конем, за полчаса они проскакали обезлюдившую восточную Дахию, все жители которой то ли попрятались, то ли ушли, потом поля, засаженные черными злаками, и въехали в жаркую каменную пустыню, отделявшую Дахию от Эазимы. Голограмма Голдсмита присутствовать во время путешествия отказалась, так что Голдсмит должен был появиться позднее, когда они уже прибудут на место.

Чем ближе всадники подъезжали к Эазиме, тем страшнее становилось Андрею. Он почему-то думал, что Эазима окажется меньше. Но сейчас Андрей понимал, что одной стражи в столице, наверное, в сотню раз больше, чем всех игроков и эльфов Децимуса на холме вместе взятых.

Теперь они скакали по черной имперской дороге из драконьей крови и плодов флексилиса. Андрей уже дважды бывал на таких дорогах, дававших бафф к скорости, в первый раз — в Восточной Четверти, и второй раз, когда уже подходил к Дахии сегодня утром. Дорога шла через каменную бурую пустыню, и стены Эазимы все росли и приближались, как будто хотели заполнить собой весь мир и раздавить путешественников.

По бокам дороги здесь стояли совсем маленькие и убогие домишки, Андрей даже мельком увидел местных жителей — оборванных, грязных и пугливо прятавшихся при приближении чужаков. Судя по всему, это уже была Эазима, просто ее беднейшие жители обитали за городскими стенами. И запереться в своих домах на десять засовов, как тот эльф, который бежал от Андрея в Дахии, местные не могли, поскольку у многих из них в домах не было даже дверей. Впрочем, у некоторых и домов-то не было, Андрей разглядел, что среди домиков, маленьких, но все же каменных, попадаются и шалаши из кож и шкур.