Служу Советскому Союзу 2 - Василий Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщина задышала чаще. Схватки тоже участились. Священнодействие появление на свет маленького человечка началось...
Успев помянуть добрым словом не только Корнева, но и акушерочку, которая в моём времени успела удачно выскочить замуж, я принял роды. Конечно, это не стерильная операционная, а тесная кабина "Москвича", но всё-таки мальчишка на свет появился успешно, да ещё и разразился громким криком, словно поблагодарив меня за помощь при рождении.
Младенец был красноватый, морщинистый, недовольный тем, что его вытащили из теплого уютного домика в новый суровый мир. Ну да не он первый, не он последний, кто здесь появляется. Я же завершил то, что было в фильме и отдал кричащий комочек матери, завернув перед этим в остатки лоскутов рубашки отца.
Я кивнул полковнику, освобождая место. Моя работа была сделана и я отошел прочь, чтобы подхватить горсть снега и отереть потное лицо. Солдаты и Серега стояли поодаль. Около них красовались с десяток бычков. Явно нервничали.
Это за сколько же времени они успели столько скурить?
Даже если втроем, то всё равно много. Я вытащил из кармана и посмотрел на наручные часы — ого, прошло около сорока минут, а показалось, что не больше пяти. Слишком уж я был увлечен правильным выполнением действий.
— Ну что там? — с опаской спросил Серега. — Всё нормально.
— Всё нормально. Но требуется медицинская помощь. Я только роды принял, но надо бы мамочку в больницу отвезти. Всё-таки тут не место для родов. Где там Михалыч запропастился?
— Да скоро уже должен обернуться. Если где не попал в яму.
— Будем надеяться, что не попал.
Из машины вылез и подскочил к нам покрасневший полковник:
— Мужики, сын! Сын! Вот прямо настоящий! Солдаты, да у меня же радость!
— Поздравляю с пополнением! — тут же протянул руку Серёга.
Капитан стиснул её и затряс с остервенением, словно собрался оторвать. Сереге с трудом удалось отвоевать руку назад.
— Спасибо! Вот прямо от души, спасибо! Тебя как зовут, товарищ? — обратился ко мне полковник.
— Борис Смирнов! Техник с аэродрома Темплина! — на этот раз я уже козырнул. — Видите, товарищ полковник, я всё-таки помню о субординации. Как там Людмила?
— Борька! — крепко обнял меня мужчина. — Да какая субординация? Ты же мне сына подарил! Да ты вообще человечище! Как расскажу своим друзьям, что роды у жены коновал принимал — ни за что не поверят!
— Так я вроде не коновал...
— Да отстань! — отмахнулся полковник. — Коновал, не коновал... Какая теперь уже разница? В общем так... Сейчас мы отправимся в больницу, а потом я обязательно тебя найду, Борька! И ребят, вам ещё стол организую. За Журавлевым не заржавеет! Ведь не бросили, помогли... От этой немчуры хрен помощи дождешься, а вы тормознули без слов. Не, ребята, а вас так просто не оставлю.
— Товарищ полковник, вы бы жену свою не оставляли, — улыбнулся я в ответ. — Всё-таки сейчас ей важно, чтобы вы были рядом. Как "Скорая" подъедет, так мы вас и перегрузим.
— Борька! Эх, Борька! — полковник от избытка чувств хлопнул меня по плечу. — Я же... Ух! Я... Ай, ладно!
Он махнул рукой и запрыгнул в машину. К жене. К ребенку.
— Вот, пацаны, учитесь! — сказал наставительно Серёга. — Наши слоны не только самолетам пропеллеры крутить могут, но и роды принимать! Это вам не это! Понятно?
— Так точно, — эхом ответили солдаты.
Я только хмыкнул в ответ. Вскоре показалась знакомая машина, а за ней ехала "Скорая". Полковника и его жену со всевозможными предосторожностями погрузили в машину, а мы поехали следом, готовые в случае чего вытолкать застрявшую "Скорую". На вычищенной трассе свернули направо и поехали по нужному адресу.
Глава 19
Через три дня меня вызвали пред начальственные очи майора Сергеева Льва Петровича. Когда я вошел к нашему начальнику аэродрома, то у него в кабинете застал того самого полковника. Журавлева. Он сидел на стуле, закинув ногу за ногу, но вскочил, стоило мне только появиться на пороге.
Журавлев кинулся ко мне, обхватил за плечи, потащил к столу:
— Вот он! Вот! Борька-коновал! Я же говорил тебе, Петрович, что этот сукин сын не только в самолетах умеет ковыряться, но и роды принять смогёт! Вот, Борька, угощайся! Ради тебя только приехал! Давай-давай, поднимай стакан! Именем не назову, уж извини — родне обещался, но вот твой подвиг никогда не забуду! Это же надо, на трассе! И как смог — немчура только головой мотала, мол, не коновал парнишка, а целый хирург с золотыми руками!
Всё это время он совал мне стакан с темно-янтарным напитком, отдающим виноградом и слегка клопами. Коньяк… Как же давно я его не употреблял… наверное, с прошлой жизни.
Не любитель выпить, но иногда в компании позволял себе пропустить пару-другую рюмок. Но сейчас, прямо перед непосредственным руководителем? К тому же Петрович и смотрит на меня этак испытующе.
А Журавлев всё тычет и тычет стакан под нос. Вот же неугомонный. Явно третий день на радостях бухает.
— Извините, товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору? — козырнул я по всей форме.
Всё-таки я обещал, что субординация будет после родов, так что своё обещание надо держать.
Журавлёв уставился на меня с некоторой обидой, мол, он от всей души, а я… Зато Петрович усмехнулся. Значит, я всё правильно сделал. Журавлев на меня долго обижаться не будет — слишком много в нем плещется радости пополам с водкой, а вот Петрович может обидеться, если я наплюю на него и выглотаю внаглую стаканину.
— Ты чего? Я к вам с радостью пришел, а вы… — и в самом деле протянул Журавлев.
— Обращайся, Смирнов, — быстро ответил Петрович, пока у полковника не начался обиженный зуд.
— Товарищ майор, рядовой Смирнов по вашему приказанию прибыл! — выдал я бодро.
— Давай за стол, рядовой Смирнов! — рявкнул Журавлев. — На хрен все эти пляски с козырянием! Выпей за здоровье моего сына, Борька!
—
