Базар житейской суеты. Часть 1 - Уильям Теккерей

Итакъ, мистеръ Кроли считалъ своей обязанностію наводить генеалогическія справки въ энциклопедическихъ словаряхъ; стало быть, онъ думалъ о нашей героинѣ и тогда, какъ она не имѣла счастья наслаждаться его изустною бесѣдой. Что жь отсюда слѣдуетъ? Ничего, собственно говоря; онъ питалъ къ Ребеккѣ нѣкоторую дружбу; но сердечная его привязанность принадлежала леди Дженни Шимшенксъ.

Разъ или два мистеръ Кроли давалъ молодой дѣвицѣ выговоръ за то, что она играла въ шашки съ его отцомъ, въ такую игру, которая, по его имѣнію, чрезвычайно содѣйствуетъ къ искорененію созерцательныхъ истинъ изъ юной души, причемъ онъ рекомендовалъ ей употреблять свой досугъ на чтеніе вновь вышедшого сочиненія «Слѣпая Прачка»; но миссъ Шарпъ, по этому случаю, извинилась съ нѣкоторою твердостью, что матушка ея довольно часто игрывала въ шашки съ престарѣлымъ графомъ де-Триктракъ и достопочтеннымъ аббатомъ дю-Корнетъ; этимъ способомъ, молодая дѣвица совершенно оправдала свой мірскія забавы съ сэромъ Питтомъ Кроли.

Но кромѣ шашекъ были, съ теченіемъ времени, отысканы и другія средства для постоянныхъ сношеній съ господиномъ баронетомъ. Необыкновенная смышленость гувернантки послужили для него драгоцѣнною находкой. Съ рѣдкимъ и неутомимымъ терпѣніемъ, Ребекка читала всѣ юридическія бумаги, съ которыми сэръ Питтъ Кроли обѣщалъ познакомить ее еще прежде, чѣмъ она пріѣхала на «Королевину усадьбу». Она охотно вызвалась переписать многія изъ его писемъ, и весьма искусно измѣнила тарабарскій ихъ складъ, такъ что они, освобожденные отъ безчисленного множества орѳографическихъ ошибокъ, вполнѣ пригодились для современного употребленія особъ, на имя которыхъ адресовалъ ихъ сэръ Питтъ Кроли. Она принимала весьма дѣятельное участіе во всемъ, что имѣло какое-нибудь отношеніе къ помѣстью; ферма, паркъ, садъ и конюшни были постояннымъ предметомъ ея внимательной заботливости, обращонной на всѣ возможные предметы. Рѣдко баронетъ выходилъ гулять послѣ завтрака, неьпригласивъ съ собою гувернантку, которая, разумѣется, должна была ему сопутствовать вмѣстѣ съ своими ученицами. Ея умная бесѣда служила для него однимъ изъ лучшихъ наслажденій послѣ пунша. Ребекка давала ему совѣты относительно подстрижки деревъ въ садовыхъ аллеяхъ и копанія грядъ въ огородахъ, сообщая притомъ весьма дѣльныя замѣчанія относительно лошадей, которыхъ нужію было употреблять для плуга или для извоза.

И прежде чѣмъ прошолъ одинъ только годъ; миссъ Ребекка Шарпъ совершенно овладѣла довѣренностью баронета. Бесѣда за столомъ, въ которой, въ былыя времена, принималъ постоянное участіе мистеръ Горроксъ, теперь исключительно ограничилась особой сэра Питта и миссъ Шарпъ. Въ отсутствіе мистера Кроли, она была почти совершенною хозяйкою въ домѣ, и при всемъ томъ, несмотря на свое блистательное положеніе, она вела себя съ такою осторожностью и скромностью, что власть ея отнюдь не оскорбляла низшія управленія на кухнѣ и конюшняхъ. Кухарка, горничная, садовники и кучера были отъ нея въ восторгѣ. Словомъ, миссъ Ребекка Шарпъ совершенно пересоздала свою гордую натуру, и эта радикальная перемѣна въ ея характерѣ доказывала во веякомъ случаѣ великое благоразуміе, господство надъ собою и ту нравственную энергію, которая достается въ удѣлъ немногимъ изъ ея сестеръ.

Но было ли искренимъ такое перерожденіе нашей героини, читатель увидѣть это долженъ изъ ея послѣдующихъ похожденій на базарѣ житейской суеты. Довольно замѣтить на этотъ разъ, что система лицемѣрія и ханжества представляетъ въ своемъ исполненіи множество запутанныхъ и чрезвычайно затруднительныхъ сторонъ, способныхъ оттолкнуть отъ себя всякую молодую особу двадцати одного года.

Впрочемъ, нашъ читатель вѣроятно помнитъ, что героиня этой достовѣрной повѣсти, младшая по лѣтамъ, много, однакожь, испытала на своемъ вѣку, и пріобрѣла неоспоримое право на титулъ умнѣйшей дѣвицы, какая когда-либо воспитывалась на Чизвиккскомъ проспектѣ, въ академіи старухи Пинкертонъ.

Сыновья сэра Питта, старшій и младшій, никогда не сходились на «Королевшой усадьбѣ«; они ненавидѣли другъ друга отъ искренняго сердца, и Родонъ Кроли вообще презиралъ всѣ заведенія въ прадѣдовскомъ замкѣ; онъ пріѣзжалъ сюда очень рѣдко, за исключеніемъ тѣхъ случаевъ, когда гостила на «Королевиной усадьбѣ«тётушка миссъ Кроли.

О главнѣйшемъ достоинствѣ этой старухи мы уже ммѣли случай намекнуть: у ней было семьдесятъ тысячь фунтовъ, и она почти усыновила Родона. Мистера Питта Кроли, своего старшого племянника, она терпѣть не могла, и презирала его какъ негодного молокососа. Въ свою очередь, мистеръ Кроли, не обинуясь; доказывалъ при всякомъ удобномъ случаѣ, что тётка его пропащая старуха. Подъ эту же категорію неизбѣжной гибели подводилъ онъ и своего младшого братца.

— Съ ужасомъ я долженъ заключить, говорилъ обыкновенно мистеръ Кроли, что эта женщина безъ всякихъ правилъ. Эти бѣшенные Французы рѣшительно свели съ ума несчастную старуху. Всѣ кости мои проникаются страшнымъ трепетомъ, когда я помышляю о ея будущности, теперь особенно, какъ уже стоитъ она одною ногою на-краю могилы. Она погрязла и душой, и тѣломъ, въ треволненіи житейского моря, и нѣтъ предѣловъ ея сумасбродству.

Мистеръ Питтъ любилъ выражаться высокимъ слогомъ, и мы демонски жалѣемъ, что различныя треволненія на базарѣ житейской суеты не позволяютъ намъ передавать буквально его выраженій. Главнѣйшая и существенная бѣда состояла въ томъ, что легкамысленная старуха настойчиво уклонялась отъ слушанія созерцательно догматическихъ бесѣдъ мистера Питта Кроли, и за это собственно обрекалъ онъ ее на неизбѣжную гибель. Ктому же, какъ-скоро она пріѣзжала на «Королевину усадьбу», онъ принужденъ былъ прекращать на время свой вечернія наставленія домочадцамъ и челядинцамъ.

— А слышь ты, Питтъ, говорилъ старикъ отецъ, тётка должна быть здѣсь на этихъ дняхъ.

— Знаю; что жь изъ этого?

— А то, любезный другъ, возражалъ отецъ, что твои методистскія сходки будутъ теперь ужь неумѣстны.

— Почему же?

— Потому-что она писала, что терпѣть не можетъ ни квакеровъ, ни методистовъ. Ты ужь прекрати, сдѣлай милость, эти вечернія засѣданія, иначе отъ нея житья не будетъ ни тебѣ, ни мнѣ. Ну, на что это будетъ похоже, если, по твоей милости, «Королевина усадьба» выпуститъ изъ рукъ три тысячи фунтовъ годового дохода?

— Э, батюшка, что значатъ деньги въ сравненіи съ невещественнымъ капиталомъ? продолжалъ мистеръ Кроли.

— То-есть; ты хочешь сказать, мой милый, что тебѣ не видать этихъ денегъ, какъ своихъ ушей? Знаемъ мы васъ!

И точно, старикъ Кроли въ совершенствѣ понималъ натуру своего сына, который могъ, при случаѣ, служить идеаломъ для нового Тартюфа.

Съ его точки зрѣнія, миссъ Кроли была точно пропащая старуха. У ней былъ уютный маленькій домикъ въ модной столичной улицѣ, и такъ какъ она кушала вдоволь всякой-всячины въ продолженіе зимняго сезона, то лѣтомъ, для возстановленія пищеварительной системы, она уѣзжала въ Гаррогетъ или Чельтенгемъ. Гостепрйшствомъ и радушіемъ она отличалась больше всѣхъ старыхъ весталокъ, и слыла, по ея словамъ, первой красавицой въ свое время. (Дѣло извѣстное, что всѣ старухи были первыми красавицами — въ свое время.) Миссъ Кроли, что называется, была bel esprit, и, на этомъ основаніи, терпѣть не могла прсвыспреннихъ бесѣдъ. Она страстно любила французскую поэзію, французскіе романы, французскую кухню и французскія вина. Цвѣтущіе годы молодости она провела въ Парижѣ, гдѣ, по ея словамъ, мосье Сен-Жюстъ пылалъ къ ней безнадежной страстью. Она читала Монтескьё, и знала наизусть Руссо; бойко говорила о житейской философіи. Она принимала живѣйшее участіе въ парламентскихъ дебатахъ, и была привязана всѣмъ сердцемъ къ политическимъ мнѣніямъ мистера Фокса; портреты его висѣли во всѣхъ комнатахъ ея дома на Парк-Ленѣ. Мистеръ Уильберфорсъ, первый пустившій въ ходъ филантропическій вопросъ относительно разработки американскихъ плантацій, былъ ея искреннимъ другомъ, и она увѣряла даже всѣхъ своихъ знакомыхъ, что самъ мистеръ Вилльямъ Питтъ почерпалъ для своихъ рѣчей вдохновеніе въ ея гостиной.

Неизвѣстно, вслѣдствіе какихъ причимъ, а быть можетъ и безъ всякихъ причимъ, эта почтенная старушка задумала полюбить Родона Кроли, когда тотъ былъ еще мальчишкой. Она помогла ему вступить въ Кембриджскій Университетъ, мѣжду тѣмъ какъ братъ ея обучался въ Оксфордѣ. Когда, черезъ два года, Родонъ Кроли, за отчаянную лѣность былъ выгнанъ изъ Кембриджа академическимъ совѣтомь, миссъ Кроли купила для своего любимца весьма красивую должность и опредѣлила его на дѣйствительную службу. На службѣ, между товарищами, онъ считался малымъ разбитнымъ, слособнымъ на всѣ руки. Онъ боксировалъ какъ чудо-богатырь, игралъ на бильярдѣ лучше всѣхъ, просиживалъ за картами цѣлыя ночи напролетъ, и оказалъ, въ короткое время, необыкновенные успѣхи во всѣхъ забавахъ, которыя тогда считались въ модѣ между молодыми людьми, понимавшими цѣну жизни. Притомъ, по плводу разныхъ обстоятельствъ, Родонъ Кроли совершилъ побѣдоносно три отчаянныя дуэли, въ которыхъ представилъ наглядныя доказательства своего полного презрѣнія къ смерти.