Плесните любви, пожалуйста! - Джеки Коллинз

Обычно Бьянка соблюдала строгую диету, но сегодня она решила дать себе волю.

После ужина ее стилист Пьер предложил поехать в клуб. В результате все отправились в «Амнезию» – элитный гей-клуб, который к тому же славился потрясающей акустикой.

В клубе Бьянка танцевала как заведенная. Выходя куда-то с Александром, она чувствовала, что должна держать себя в рамках, чтобы не компрометировать его, но сегодня вокруг были только свои. Папарацци тоже не подозревали, что знаменитая Бьянка находится в Париже, и ничто не мешало ей расслабиться как следует. Свобода ударила в голову посильнее, чем выпитое за ужином вино, и Бьянка отрывалась по полной.

Увы, она не учла, что в мобильном телефоне у каждого из ее так называемых друзей имеется цифровая фото- или видеокамера с высоким разрешением. И пока Бьянка оттягивалась на танцполе, кое-кто потихоньку делал снимки, которые можно было продать за хорошие деньги.

Да, Пьер был геем, но об этом было известно отнюдь не всему миру. И фотографии, запечатлевшие, как Бьянка обнимает и целует своего стилиста или как она в ультракороткой юбке отжигает у стриптизерского шеста (а нижнего белья Бьянка никогда не носила), могли озолотить любого, кто предложил бы подобные фото средствам массовой информации.

А поскольку время – это тоже деньги, в Интернете компрометирующие снимки должны были появиться уже через несколько часов.

Но Бьянка об этом пока не подозревала, как не подозревала она и о том, что ее тайком фотографируют. Она танцевала неистово и самозабвенно и улыбалась, улыбалась, улыбалась всем вокруг.

У нее было такое ощущение, словно она вновь вернулась в свою буйную юность.

Глава 20

Если Эшли что-то и ненавидела, так это когда ее мамочка пыталась давать ей «полезные» советы – в особенности если советы эти касались вещей, о которых сама Элис не имела ни малейшего представления. Трижды разведенная продавщица универсального магазина – что могла понимать в жизни эта неудачница?..

Себя Эшли считала куда более развитой и опытной – главным образом потому, что ей-то удалось вскарабкаться достаточно высоко, оторвавшись от своих более чем скромных корней. Она не только была женой известного футболиста, но и работала в успешной и модной фирме, которая занималась дизайном интерьеров для самых богатых и знаменитых людей. То, что ей удалось сделаться деловой партнершей Джероми Мильтон-Голда, Эшли считала своим едва ли не самым главным достижением. Джероми пользовался широкой известностью среди знаменитостей, и она теперь тоже вращалась в тех же заоблачных сферах.

Единственное, что продолжало угнетать Эшли, так это то, что они с Джероми не были равноправными партнерами, хотя Тей по ее просьбе и инвестировал в фирму солидную сумму. Когда они только начинали работать вместе, Джероми назначил ее всего лишь художественным консультантом. Эшли это не слишком понравилось, однако со временем она почти успокоилась. Каждый раз, когда Джероми работал со знаменитым клиентом, он непременно спрашивал ее совета, причем делал это не просто для проформы. Эшли сама видела, что он активно использует ее идеи, и это ей даже нравилось, но потом она стала замечать, что клиентам Джероми непременно представляет ее как миссис Эшли Шервин, жену Тея Шервина.

И это ее бесконечно раздражало. Быть придатком к своему знаменитому мужу казалось Эшли унизительным. Ей хотелось, чтобы имя Эшли Шервин что-то значило само по себе. Какого черта Джероми то и дело повторяет, что она, мол, жена того самого Тея, звездного парня, лучшего игрока своего клуба и первого номера национальной сборной? Какое все это имеет отношение к ее талантам и способностям?

После того как одна и та же история повторилась несколько раз, Эшли не выдержала и решила поговорить с Джероми начистоту и предупредить, что ему вовсе не обязательно каждый раз упоминать Тея.

Когда она высказала свои претензии, Джероми как будто даже смутился и бросился извиняться.

– Прости, детка, больше не буду, – мурлыкал он. – Я вовсе не хотел тебя огорчить.

После этого Джероми прекратил сообщать всем и каждому, чья она жена, – Эшли, во всяком случае, ни разу не слышала ничего подобного, однако клиенты все равно откуда-то знали, что дизайнерша, которая обставляет их спальни, кабинеты и ванные комнаты, – жена того самого Тея Шервина.

Когда она решилась поговорить с Джероми еще раз, тот отреагировал куда прохладнее.

– Разве я виноват, что ваши с Теем фотографии то и дело появляются в самых популярных журналах? – парировал он, величественно выпятив нижнюю губу. – Люди знают тебя в лицо, детка, и тут уж ничего не попишешь. Не понимаю только, почему тебя это так расстраивает? Для нашего бизнеса это лишь на пользу. Привыкай, детка, или же старайся не попадать на страницы журналов.

Возразить было нечего – их с Теем снимки появлялись в журналах достаточно регулярно. «Хит» и «Клоузер» часто публиковали их фотографии на обложке, «Хелло» и «О’кей!» делали о них целые фоторепортажи, а уж в Интернете их снимки можно было найти вообще без какого-либо труда. Миллионы поклонников ежедневно посещали страничку Тея в «Фейсбуке» и «Твиттере», где он частенько вывешивал домашние фото, сделанные им собственноручно с помощью подаренного ему Эшли ко дню рождения дорогущего «Никона». Об этом подарке она успела тысячу раз пожалеть, поскольку Тей так и норовил застать ее врасплох. Он снимал ее полуодетую, спящую, непричесанную, а потом выставлял эти глупые фото на всеобщее обозрение.

Иными словами, Джероми был прав: лицо Эшли действительно можно было увидеть во всех популярных журналах, и это действительно было полезно для бизнеса, так что в конце концов она перестала жаловаться.

И все равно Эшли хотелось добиться чего-то самостоятельно.

Элис переехала к ним в дом чуть не в тот же день, когда Эшли предупредила ее об их с Теем отъезде, хотя никакой особой необходимости в подобной спешке не было.

– Но, мама, мы же уедем только через неделю! – восклицала она, но все было тщетно. Элис была только рада выбраться из своей крошечной квартирки.

– Я знаю, дорогая, – отвечала она, – но я хочу, чтобы детки ко мне привыкли. Ты ведь не возражаешь, Тей?.. – добавляла Элис, жеманно улыбаясь своему красавцу зятю, которого, преодолев свои расистские комплексы, она теперь просто обожала.

Тей кивал. Ради мира в доме он был готов на многое.

Сейчас они все вместе сидели за ужином в столовой особняка, и Элис снова и снова повторяла, как им следует себя вести во время предстоящего путешествия.

– Вам придется как минимум трижды в день менять туалеты, то есть переодеваться, – вещала она. – К завтраку, к обеду и к ужину полагается выходить в разной одежде. Я читала, что так поступают все состоятельные люди, когда путешествуют на своих роскошных яхтах.

– В самом деле? – недоверчиво протянула Эшли. – И где ты это читала, мама?

– В Интернете, – не моргнув глазом, ответила мать и тут же поделилась с ними еще одной вычитанной в Сети мудростью: – И не берите с собой рваное или ношеное нижнее белье. На яхте наверняка есть специальные люди, которые будут заниматься стиркой. Вы же не хотите, чтобы они потом болтали – мол, супруги Шервин экономят на трусах и прочем?

– Черт побери, с моими трусами им придется повозиться! – грубовато пошутил Тей. – Там полно отпечатков.

Эшли недовольно нахмурилась.

– Не поощряй ее, – резко сказала она. – И потом, ты же знаешь – я не переношу твоих двусмысленных шуточек.

– Не сердись, Конфетка, я ведь просто шучу, – ответил Тей, гадая, каковы его шансы получить свое сегодня вечером.

– Ты шутишь, а она – нет, – прошипела Эшли. – Мама верит всему, что находит в Сети.

– Думайте как хотите, – величественно промолвила Элис, – но я знаю, что говорю. Я сама читала, как нужно себя вести.

– А где именно, позволь спросить? – поинтересовалась Эшли.

– Я ввела в поисковую строку «правила этикета для яхтсменов», – ответила мать. – И «Гугл» выдал мне несколько очень полезных ссылок. Кстати, вам известно, что по окончании путешествия непременно нужно дать обслуживающему персоналу на чай?

– Спасибо, что предупредили, – весело сказал Тей. – Придется разбить мою глиняную копилку.

– Это не шуточки, – возмутилась Элис и погрозила супругам пальцем. – Прислуга любит болтать. Вам же не хочется, чтобы вас считали скрягами?

Тей самодовольно ухмыльнулся.

– Еще не было такого человека, который назвал бы меня жмотом.

Эшли почувствовала, что с нее достаточно.

– Я иду спать, – объявила она, вставая.

– Но ведь еще нет и девяти, Конфетка, – возразил Тей.

– Я устала.

Устала? А как насчет перепихнуться по-быстрому?

Не знаю. Может быть. А может быть, и нет.