Дело о пеликанах - Джон Гришем

— Сделайте это.

Президент медленно отхлебнул кофе, взвешивая, что сказать дальше. Войлс не знал, о чем пойдет речь.

— Мне необходима ваша помощь.

Войлс смотрел пристально, не мигая, взгляд был жестким:

— Да, сэр.

— Мне нужно разобраться с этой штукой с пеликанами. Это совершенно дикая идея, но, черт возьми, я в ней так или иначе упоминаюсь. Насколько вы считаете ее серьезной?

Замечательно! Войлс выдавил улыбку. Эта штука сработала. Мистер Президент и мистер Коул потели над делом о пеликанах. Они получили его поздним вечером во вторник, проковырялись с ним всю среду и сейчас, в утренние часы в четверг, стояли на коленях и умоляли что-нибудь сделать с этим делом, которое, в сущности, было просто шуткой.

— Мы ведем расследование, господин Президент. — Это была ложь, но откуда ему знать? — Мы используем все каналы, проверяем всех подозреваемых. Я не прислал бы вам его, если бы это не казалось мне серьезным.

На загорелом лбу Президента собрались толстые морщины, и Войлсу захотелось рассмеяться.

— Что вам удалось выяснить?

— Не очень много, но ведь мы только что начали. Мы получили его меньше чем сорок восемь часов назад, и я назначил четырнадцать агентов в Новом Орлеане раскопать это дело. Сейчас работа идет на всю катушку.

Четырнадцать! Это был удар под дых. И такой сильный, что он выпрямился и поставил чашку с кофе на стол. Четырнадцать фэбээровцев размахивают там своими жетонами, задают вопросы, и, следовательно, только вопрос времени, когда это дело вылезет наружу.

— Вы сказали четырнадцать. Похоже, что это серьезно.

Войлс был несгибаем.

— Мы очень серьезно относимся к этому делу, мистер Президент. Они мертвы уже неделю, и следы остывают. Мы идем по всем каналам настолько быстро, насколько это возможно. Мои люди работают круглые сутки.

— Это понятно, но насколько серьезна вся эта теория с пеликанами?

«Отлично, черт возьми». Дело только должно было быть послано в Новый Орлеан. Фактически, с Новым Орлеаном еще не вошли в контакт. Он проинструктировал Эрика Иста направить копию в их офис с указанием спокойно и тихо задать несколько вопросов. Это был тупик, такой же, как и сотня других дел, которые они начинали.

— Не думаю, что там что-нибудь есть, мистер Президент, но нам необходимо все проверить.

Морщины разгладились, и появилась тень улыбки.

— Не нужно говорить вам, Дентон, как эта чепуха может мне повредить, если об этом пронюхает пресса.

— Мы не консультируем прессу, когда ведем расследование.

— Я знаю. Давайте не будем влезать в это дело. Я бы хотел, чтобы ты замял это дело. Я имею в виду, черт побери, это же абсурд, и я действительно могу на этом погореть. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Вид у Войлса был отвратительный и грубый:

— Вы хотите, чтобы я проигнорировал подозреваемого?

Коул нагнулся к экрану. «Нет, я говорю тебе забыть это дело о пеликанах!» Он почти проорал это. Он мог бы сказать это прямо в лицо Войлсу. Он мог бы прокричать это по буквам, если бы до несчастного коротышки не дошло. Но он был в запертой на ключ комнате далеко от места, где происходил разговор. И в данный момент он знал, что находится там, где ему надлежит быть.

Президент подвинулся, снял, затем снова заложил ногу за ногу:

— Брось, Дентон, ты понимаешь, о чем я говорю. В этом пруду водится слишком большая рыбка. Пресса следит за расследованием и умирает от нетерпения узнать, кто подозреваемый. Ты ведь их знаешь. Не нужно тебе говорить, что у меня в прессе нет друзей. Я не нравлюсь даже моему собственному пресс-секретарю. Ха, ха, ха. Забудем пока об этом. Сверни это дело и займись настоящими подозреваемыми. Это дело просто шутка, но оно запросто может стать мне поперек дороги.

Дентон жестко посмотрел на него. Безжалостно и непреклонно.

Президент снова поерзал на кресле.

— А как с этим делом Хамела? Похоже, что неплохо, а?

— Возможно.

— Да. Раз уж мы разговариваем цифрами, то скажи мне, сколько человек выделено на дело Хамела?

— Пятнадцать, — сказал Войлс и чуть не рассмеялся.

У Президента отвисла челюсть. Самый горячий подозреваемый в игре получает пятнадцать, а эта чертова штука с пеликанами — четырнадцать.

Коул улыбнулся и покачал головой. Войлс был пойман на своей собственной лжи. Внизу страницы четыре отчета за среду Эрик Ист и К. О. Льюис привели цифру тридцать, а не пятнадцать. «Успокойся, шеф, — шептал Коул экрану. — Он с тобой играет».

Президент в самом деле успокоился:

— Слава богу, Дентон. Почему только пятнадцать? Я думал, это отличный шанс.

— Вероятно, даже более того. Я веду это расследование, мистер Президент.

— Я знаю. Ты хорошо делаешь свою работу. Я не суюсь не в свое дело. Я хочу только, чтобы ты не тратил понапрасну свое время. Вот и все. Когда я читал дело о пеликанах, меня почти что рвало. Если пресса узнает о нем и начнет его раскапывать, меня распнут.

— Следовательно, вы просите, чтобы я его замял?

Президент наклонился вперед и свирепо уставился на Войлса:

— Я не прошу, Дентон. Я говорю тебе оставить его. Игнорировать его пару недель. Потратить свое время на что-нибудь другое. Если еще что-нибудь разразится, тогда взгляни на него еще разок. Я ведь здесь пока еще босс, помни об этом.

Войлс смягчился и выдавил крохотную улыбку:

— Я пойду с вами на сделку. Этот ваш наемный убийца, Коул, заложил меня прессе. Он сильно подставил меня с охраной, которую мы обеспечивали для Розенберга и Дженсена.

Президент мрачно и торжественно кивнул головой.

— Вы уберете с моей дороги этого быка, сделаете так, чтобы он и близко не подходил, а я забуду об истории с пеликанами.

— Я не иду на сделки, — отмахнулся Президент.

Войлс презрительно усмехнулся. Он не терял самообладания:

— Хорошо. Завтра я пошлю в Новый Орлеан пятьдесят агентов. И пятьдесят — послезавтра. Мы будем размахивать жетонами по всему городу и делать все, что только возможно, чтобы привлечь внимание.

Президент вскочил на ноги и подошел к окнам, выходящим на Роуз Гарден. Войлс сидел неподвижно и ждал.

— Хорошо, хорошо. Договорились, Я буду контролировать Флетчера Коула, — пробурчал Президент.

Войлс встал и медленно подошел к столу:

— Я ему не доверяю, и, если я хоть раз почую его во время этого расследования, договор расторгается и мы начинаем расследование дела о пеликанах полным ходом.

Президент поднял руки и тепло улыбнулся:

— Договорились.

Войлс улыбался, и Президент улыбался, и в маленькой комнатушке около кабинета Флетчер Коул улыбался, глядя на экран. «Наемный убийца, бык». Он это обожал. Это были слова, которые создали легенды.

Он выключил мониторы и запер за собой дверь. Они будут говорить еще минут десять о второстепенных деталях, а он послушает их у себя в офисе, где у него был звук, но не было экрана. У него была напряженная встреча в девять. Затем увольнение в десять. И ему еще надо было кое-что напечатать на машинке. Большинство бумаг он просто надиктовывал и отдавал ленту секретарю. Но иногда Коул считал необходимым обращаться к помощи анонимных меморандумов. Они широко циркулировали по Западному крылу, всегда были чрезвычайно полемичными и обычно попадали в прессу. Поскольку они появлялись из ниоткуда, их можно было найти лежащими почти на каждом письменном столе. За анонимные меморандумы, сошедшие с его пишущей машинки, он уволил множество людей.

Мемо состояло из четырех абзацев и обобщало все, что было ему известно о Хамеле и его последнем отлете из Вашингтона. Были смутные намеки на связи с ливанцами и палестинцами. Коулу оно чрезвычайно понравилось. Как быстро оно попадет в «Пост» или «Таймс»? Он сам с собой заключил маленькое пари, какая газета доберется до него первой.

Директор находился в Белом доме, должен был оттуда лететь в Нью-Йорк и возвратиться завтра. Гэвин расположился около офиса К. О. Льюиса и ждал, пока появится маленькое окно. Льюис находился на месте.

Льюис был раздражен, но, как всегда, оставался джентльменом:

— Ты выглядишь напуганным.

— Я потерял моего лучшего друга.

Льюис ждал, что последует дальше.

— Его звали Томас Каллахан. Это тот самый парень из Тьюлана, который принес мне дело о пеликанах, оно разошлось, затем было послано в Белый дом и бог знает куда еще, а теперь он мертв. Разорван на кусочки бомбой в автомобиле прошлым вечером в Новом Орлеане. Он убит, К. О.

— Мне очень жаль.

— Дело не в том, что тебе жаль. Совершенно очевидно, что бомба была предназначена Каллахану и той студентке, которая написала это дело, Дарби Шоу.

— Я видел ее имя на деле. — Правильно. У них было свидание и предполагалось, что в машине они будут вместе. Но ей удалось уцелеть. Она позвонила мне сегодня в пять утра. Она напугана до смерти.