Брачный контракт кентавра - Дарья Донцова

– Ткнула ты иголкой в больное место, – неодобрительно покачала головой Макеева. – У Ловиткиной росла дочь, Стефания. Она уехала лет шестнадцать назад, где-то за год до осуждения Татьяны Приваловой, точно не припомню. Диана ее документы из школы забрала, сказала: «Я перевела Стефку в московское учебное заведение, она у моей сестры двоюродной поживет. Надо в институт готовиться, иначе не поступит». Никто эту новость обсуждать не стал. У нас в школе хорошие люди работали. Например, Ольга Ивановна, химичка, или Варвара Михайловна Осипова, обе уж покойные. Очень добрые учительницы, слова резкого от них никто не слышал. Двоек они не ставили, тройки тоже редко, четверками и пятерками сыпали. Но знаний от такой учительской политики у детей в головах не прибавлялось, да и в школу надо было через лесок бежать к восьми утра. Кое-кто из мопсинцев старшеклассников в столицу перевел, у кого там родственники жили.

– И что случилось со Стефанией? – я не удержалась от нового вопроса.

Макеева уставилась на разложенную колоду.

– Говорила уже: я сплетнями не занимаюсь. А правду не знаю. Диана никому подробностей не рассказывала. Она тогда бедной была, незамужней, девчонку свою от проезжего молодца на свет произвела. А уж имя ей придумала – Стефания… Небось подчеркнуть хотела: у нее особенный ребенок. Но, между нами говоря, ничем Стефа не выделялась. Да, симпатичненькая, складненькая, тихая, послушная, но не красавица, и ума особого господь ей не дал. Во всем Таньку Привалову слушалась и Ларисе Осиповой в рот смотрела. Короче, отправила Диана дочь в Москву, и больше ее в Мопсине никто не видел. Наши поговаривали, что Стефа по какой-то причине с матерью поругалась. Вроде она вместо института замуж вышла, за военного. Диана ей другой судьбы хотела, а дочь по-своему решила. Теперь они не общаются, Ловиткина никогда о Стефе не вспоминает. Не простила она дочь, а та на мать плевать хотела. Смотри, какая тебе чернота вылезла…

Макеева обвела рукой разложенные на столешнице карты.

– Раскинула на твою судьбу, и печально выходит. Видишь пикового короля?

Я кивнула.

– Угроза от мужчины, – пояснила гадалка, – за ним смерть вижу.

Я изобразила испуг.

– Мне предстоит скоро умереть?

– Можно избежать беды, – нараспев загудела Тамара. – Вот тут лежит у нас бубновый валет, это хороший знак. Хочешь совет?

Если вы видели мультфильм «Шрек» и помните, какие умоляющие глаза делал там кот, то легко представите, какое выражение появилось в тот момент на моем лице.

– Да, да, да!

Тамара вскинула подбородок.

– Сиди дома, никуда не бегай, и останешься жива.

– А что будет с моей работой? – разумно спросила я.

Макеева наморщила переносицу.

– Ну-ка, еще одну вскрою… Ага, червонная десятка. Хорошо, но мелко. Опасность рядом. Лучше вам уехать куда-нибудь, сменить местожительство. На службу бегать можно, а отсюда уноси ноги, смерть около коттеджа вьется.

– Спасибо за предупреждение! – встревоженно воскликнула я. – Сколько с меня?

– Уже говорила, я денег за правду не беру, – церемонно ответила Тамара. – И лучше тебе послушаться, карты не лгут.

Не успела я переступить порог дома, как раздался гневный голос Лизы:

– Кирюшка, сдергивай их!

– В доме полный порядок? – крикнула я, всовывая ноги в уютные тапочки.

Лизавета выглянула из гостиной.

– Все отличненько.

– Машин во дворе не видно, – запоздало удивилась я.

– А мы на электричке приехали, – сладко заулыбалась Лиза, – захотелось скорей домой попасть.

Я опешила. Из Москвы можно добраться до Мопсина на муниципальном транспорте, но путь займет много времени. Сначала придется сесть в поезд, а затем в маршрутку, которая ходит нерегулярно. Обычно Сережка или Катя довозят наших школьников до метро, а вечером кто-нибудь ребят забирает. С чего им сегодня в голову взбрело трястись в вагоне и в автобусе?

– Захотелось воздухом подышать, – лживо защебетала девочка, – и…

Договорить Лизавета не успела – из гостиной послышался грохот и вопль Кирюши. Я быстро помчалась туда и замерла, пораженная.

С кресел и диванов были сдернуты накидки, они цветными кучками валялись на полу. Около телевизора лежала на боку газетница, возле нее красовались глянцевые журналы, разодранные в клочья. Но больше всего поражали воображение занавески. На двух окнах болталось нечто, больше всего напоминавшее спагетти из шелка, а третий стеклопакет оказался и вовсе «голым» – деревянный карниз лежал на ковре, а рядом, потирая затылок, сидел Кирюша.

– Ну и звезданулся… – пожаловался он. – С самой верхней ступеньки чебурахнулся!

Я окинула взглядом стремянку.

– Что происходит?

Кирюша продолжал манипуляции с головой, а Лиза стала на ходу выдумывать историю.

– Скоро Первое мая!

– До праздника почти месяц, – не согласилась я, – апрель на дворе.

– Но ведь не ноябрь? – захлопала аккуратно накрашенными ресницами Лиза. – Мы решили сделать генеральную уборку! Плохо, когда в доме грязь.

– Вы в последнее время стали чрезмерно аккуратными, – согласилась я.

– Не понятно, однако, нас похвалили или отругали? – подал с ковра голос Кирюшка.

Лизавета постаралась незаметно пнуть его ногой и спросила:

– Разве плохо помогать взрослым?

– Замечательная идея, – улыбнулась я. – Но вы применили слишком экстремальные методы. Зачем разорвали журналы?

– Они старые совсем, – зачастила девочка, – торчат в газетнице, только пыль собирают.

– Еще в понедельник ты разозлилась, когда Юля хотела выбросить древний глянец, – напомнила я. – Кое-кто топал ногами и кричал: «Не трогай! Обожаю по многу раз смотреть фото шмоток!»

– Человеку свойственно корректировать свое мнение. Еще Достоевский говорил: если люди не меняют собственную позицию, они идиоты, – торжественно заявил Кирюша и попытался встать.

– Не рискну спорить с Федором Михайловичем, – сказала я. – Ладно, журналы не нужны, но зачем резать занавески? Их надо было просто постирать.

– Верно! – кивнула Лиза. – Мы так и хотели сделать! Кирюша полез их снимать и…

– И? – поторопила я рассказчицу. – Договаривай!

– И… – протянула Лизавета.

– Схватился за колечки, – пришел ей на помощь Кирик. – Чертова лестница зашаталась, я уцепился за драпировки и съехал вниз.

– На ногтях, – ожила Лиза. – Как на коньках скатился! Вжик – и внизу!

– Материал тонкий, – вдохновенно врал Кирик, – мигом на ленточки разъехался.

– Ужасно! – согласилась я. – И, похоже, катался ты неоднократно. Ситуация повторялась с завидным постоянством на всех окнах.

Кирюша снова начал тереть затылок.

– Ой, ой, голова ноет…

– Там кость, – сердито сказала я, припомнив старый анекдот, – она не болит.

– Намекаешь на мою безмозглость? – обиделся Кирюшка.

– Упаси бог, – усмехнулась я. – Да, кстати, при помощи чего ты точишь когти? Мне бы тоже хотелось иметь вместо ногтей бритвы. Очень удобно будет ими картошку на ужин чистить и курицу разделывать. Да и ночью гулять не страшно – в случае нападения располосую маньяка на ремни.

– Ты мне не веришь! – пошел в атаку Кирюша.

– Просто восхищаюсь твоими суперногтями, – вздохнула я. – Вот что, немедленно наведите тут порядок и подумайте, из чего можно сделать новые занавески. В мои планы не входит покупка ткани.

– Вот так всегда! – трагично воскликнула Лизавета. – Превращаешься в пай-девочку, а Лампа злится! Между прочим, когда мы с Кирюхой пришли домой, все двери стояли нараспашку. И входная, и террасная.

– Собаки! – испугалась я. – Где они?

– Дрыхнут в библиотеке, – хором ответили безобразники.

– Я тоже пойду спать, – объявила я.

– Еще даже программа «Время» не начиналась, – удивился Кирюшка.

– Я очень устала, – сказала я чистую правду, – ноги-руки шевелиться отказываются. А вы разгребайте кавардак. Да, Лизавета, как твоя кукла, понравилась?

– Ты о чем? – заморгала Лиза.

Кирюша во все глаза уставился на нее.

– Ты не нашла нашего Буратино?

– Кого? – поразилась Лизавета.

– Куклу в шубе и с волосами, – уточнил Кирюша, – мы положили ее к тебе на подушку.

– Ничего не видела, – продолжала изумляться Лизавета.

– Врешь! – подпрыгнул Кирюшка.

– Мы сделали симпатичную поделку, – подтвердила я. – Куда она могла подеваться? Ой, Малюта Скуратов…

– Кто? – разинул рот Кирилл.

– Что? – одновременно спросила Лиза.

– Забудьте, чепуха, – отмахнулась я и удалилась на кухню, плотно закрыв за собой дверь.

Минут через десять я, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой тарелочку с бутербродами, шла мимо гостиной.

– Ну и бардак, – послышался оттуда голос Кирюши. – Твоя идея, вот и убирай теперь.

– Нет! – возмутилась Лиза. – Кто первый захотел?

– Может, расскажем? – предложил мальчик.

– С ума сошел? – вскрикнула Лизавета. – Тише! И думай, где занавески взять.