Ревизор: возвращение в СССР 16 - Серж Винтеркей

– Хорошая мысль, – кивнул юрист, глядя на Фирдауса. – В этом вопросе ошибаться нельзя.

– Размеры не указываем, материал, и в описании сборки никакой конкретики, правильно? – посмотрел я на Альберта Карловича.

– Правильно. Но, есть ещё важное правило, не описывать лишнего, – пристально посмотрел он на меня, как учитель на ученика. – Чем меньше информации об изобретенном продукте, тем лучше. Если ты укажешь в назначении «для перевозки тяжестей», то как понять, десять килограммов это тяжесть, или не тяжесть? А девять? Поэтому, надо писать: «для перевозки чего-либо» и никак иначе.

– Как интересно, – задумавшись над его словами, проговорил я. Да, и от такой мелочи зависит, станешь ты миллионером или нет.

Пока мы беседовали, помощник подготовил доверенность, и, кстати, отпечатан текст был на матричном принтере. Хоть я в руках черновик, который проверял Альберт Карлович, и не держал, но характерный треск печатающего матричного принтера я ни с чем не перепутаю.

Всё оформив, мы покинули торгпредство, маленький особнячок XIX века на улице Гиляровского. Уютное здание, мне очень понравилось.

Завтра у меня должно быть уже два экземпляра чемодана с регулируемой ручкой. Фирдаусу не терпелось увидеть усовершенствованный вариант, сказал, что заедет завтра вечером. Заодно передам ему чертежи, пусть сразу начинает оформлять патент, как домой с учёбы вернётся. Или перешлет с кем-то, кто в Ливан летит, чтобы отцу передал с подробными инструкциями. Ну, если найдется кто, кому он такое готов доверить. Мы расстались, попрощавшись до завтра.

Во вторник прямо из дома, едва дождавшись одиннадцати, я пошёл в НИИ силикатов.

Позвонил с проходной Ираиде Германовне. Она снова пришла за мной с огромной связкой ключей на поясе. Проделав сложные манипуляции с двойной дверью в свой рабочий кабинет, она опять открыла два окошка, в двери и в решётке, и выдала мне пропуск. А также дала расписаться в приказе по институту о моём зачислении на работу на полставки лаборанта с зарплатой, ни много, ни мало, пятьдесят рублей в месяц! Больше тридцати пяти я, даже, и не мечтал. Как их припекло, однако. К чему бы это? И мне же ещё Кубу в будущем году обещали… А Румянцев, до сих пор, тему и дату следующего выступления мне не дал. Если сегодня не позвонит, придётся завтра к нему самому ехать.

Из НИИ поехал на приборостроительный завод. Сначала зашёл к Василию Карнабеде, забрал у него второй комплект регулируемой ручки.

– Ещё что придумаешь, звони, – протянул он мне руку на прощанье.

Потом пошёл в БРИЗ, сказал Максиму Леонтьевичу, что повременю пока оформлять заявку. Он был удивлён, сказал, что уверен был в моих серьёзных намерениях и, даже, начал уже заполнять форму заявки. Объяснил, что хочу еще подумать, как следует, над образцом, совесть не позволяет регистрировать что-то, что не совсем продумано. Забрал у него промышленный образец и чертежи, заплатив ему чирик с искренними словами благодарности. Взял бланк заявки, что он начал оформлять, под предлогом посмотреть и сунул его к чертежам, типа, на автомате.

Ну, вот и всё. Можно отдавать всё это богатство Фирдаусу с надеждой, что он всё сделает по-честному и не оформит этот патент на себя. Ну, с этим до конца никогда не угадаешь, чужая душа – потемки. Успокаивает то, что подобных «изобретений», хорошо подумав, я смогу найти еще десятки, так что не так и страшно.

Глава 10

г. Москва. Приборостроительный завод.

Второй регулируемый комплект засунул в чемодан. Все необходимые отверстия Василий уже насверлил, по образу и подобию нашего первого чемодана, мне останется только всё скрутить.

Не успел я подойти к дому, как увидел у нашего подъезда знакомую «Волгу». Фирдаус уже ждёт меня. Во как у него предпринимательские инстинкты правильно работают!

Галия настояла, чтобы мы сначала пообедали, а уже потом второй чемодан собирали. Ей хотелось поскорее накормить нас и сбежать в гости. Оказывается, художники с пленэра вернулись. И Галия мучается от любопытства, что же они там за картины за такой длинный срок нарисовали? Отправили ее туда, сверкнула счастливо на прощание взглядом. Надо будет зайти к художникам попозже, как Фирдауса провожу. Всё-таки, люди деньги мне свои доверили, надо отметиться, узнать, всё ли в порядке. И вообще, давно не виделись. Удивился, что с нетерпением жду этой встречи. Эти соседи у нас, конечно, очень интересные люди.

Пообедали, Галия нас оставила, и мы с Фирдаусом собрали второй чемодан. Вернее, Фирдаус сам собирал под моим чутким руководством. Я специально на этом настоял. Чтобы, если в дороге, не дай бог, что-то случится, чтобы быстро сам смог всё исправить. Объяснил ему мотивы, он серьезно и уважительно закивал:

– Павел, тебе нужно самому бизнесом заниматься. Ты был бы успешным бизнесменом. Наперёд очень много вещей продумываешь.

Сам сказал, сам тут же вздохнул, признавая реалии СССР. А я только саркастически улыбнулся. Мой единственный бизнес в СССР – помогать людям наподобие Сатчана. Но об этом Фирдаусу я точно говорить не буду.

Правда, пришлось отвлечься на телефон. Позвонил-таки Румянцев.

– Мне доложили, что ты уже устроился на новое место работы, – сказал он. – Готов приступать к новым обязанностям?

– Всегда готов, – ответил я.

– Ну, тогда слушай. К следующему понедельнику нужна будет первая твоя официальная аналитическая записка. Прочувствовал торжественность момента? – хохотнул он.

– Прочувствовал. На какую тему?

– На твой взгляд, какая сейчас тема была бы самой актуальной?

– Внешнеэкономическая стратегия СССР, – выдал я, что первое в голову придёт. Нефть в цене поднимется, СССР на нефтегазовую трубу подсядет, вместо того, чтобы промышленность и технологии развивать. Уже мельком говорил об этом, надо усилить посыл. Может, Комитет кому мозги и вставит в правительстве…

– Почему бы и нет? – после небольшой паузы сказал Румянцев. По этой паузе я понял, что то ли тема, то ли ее формулировка его удивила.

– В понедельник записку до которого часа можно привезти? – начал я записывать себе в тетрадь-ежедневник.

– До конца рабочего дня. Она будет нужна с утра во вторник. Мы вечером просмотрим, а с самого утра по ней и выступишь.

–