НИГ разгадывает тайны. Хроника ежедневного риска - Илья Симанчук

А еще — не оставляли заботы семейные. И не только о своей собственной семье, но и о родных и близких других членов группы. Ведь военное лихолетье многих разметало по стране, обрекло на потери, нужду и лишения…

Весь этот нелегкий груз ответственности и забот не согнул, нет, но основательно подсушил и без того худого Алексея Игнатьевича Клюева. «Кожа да кости, в чем душа держится?» — удивлялись сослуживцы. Досужие остряки из арткома даже прилепили Клюеву шутливую кличку — Кащей Бессмертный. И не подозревали, что буквально вдвойне оказались правы! Ибо Клюев — ну почти как сказочный Кащей, оказался всемогущ среди сотен и тысяч опасностей, среди любого оружия. И уж точно — бессмертен, как и все его подчиненные, благодаря бдительности, расчетливости, порядку.

Порой, наблюдая за уверенными действиями своих ближайших сотрудников, за тем, как быстро и четко разбираются они в сложных незнакомых системах, в их ингредиентах, как толково руководят людьми, Алексей Игнатьевич невольно и радовался и гордился. «На глазах растут, из простых исполнителей толковыми исследователями становятся! Сколько ими освоено! Сколько они уже сейчас знают, умеют.

Борошнев, пожалуй, запросто мог бы со временем написать целую энциклопедию по порохам второй мировой… Фундаментальный труд получился бы, честное слово! А разве Салазко не смог бы создать нечто подобное по многообразию типов взрывателей? Конечно, смог бы, особенно — по вариантам использования во взрывателях различных пластмасс… А Каплин разве не выдюжил бы монографию о металлах этой войны? А Мещеряков? Да он же буквально набит всевозможными сведениями о взрывчатых веществах, о самых последних новинках!

Цены этим изданиям не было бы… Ведь все они — результат огромной работы, уникального опыта, отважного риска, кропотливого поиска, расчета, смелости и еще необъяснимой научной интуиции… У кого сыщется такая подготовка, такая могучая исследовательская база?»

И ведь это — не отвлеченные эксперименты, не абстрактные научные построения. Знания и опыт членов НИГ получены в экстремальных условиях, они не диссертации себе нарабатывали — они рискованными исследованиями своими воевали с врагом, Победу приближали, всему народу нашему служили…

Тем временем близился год сорок четвертый. И всему миру уже было ясно, что он не несет никаких успехов и побед претендентам на земное господство. Япония перешла от агрессивных акций к глухой обороне. Италия уже поспешно капитулировала. Заправилы фашистской Германии вынуждены были отказаться от наступательной стратегии. Только позиционная борьба, только отдаление грядущего разгрома, только поиски сепаратных соглашений на Западе, возможностей раскола союзников по антигитлеровской коалиции — вот о чем помышляли в Берлине.

Но враг пока был силен, в его распоряжении находилось много средств и ресурсов.

В июле сорок четвертого в Германии был достигнут максимум военного производства. Индустрия Германии поставила вермахту более сорока тысяч крупных орудии, более восемнадцати тысяч танков, тридцати четырех тысяч самолетов, три миллиона триста пятьдесят тысяч тонн боеприпасов… Все это были внушительные показатели, особенно если учесть, сколько лет уже вела Германия войну, повинуясь кровавой захватнической стратегии гитлеровской клики.

Однако для наступательных операций даже таких средств оказалось недостаточно. Ведь могучими темпами нарастала мощь советской экономики, мощь Красной Apмии. На ее вооружении появились новые танки и самолеты, новые артиллерийские системы и боеприпасы, число их все более и более увеличивалось. И к началу сорок четвертого года советские войска превзошли противостоящего им противника уже по всем показателям: и по живой силе, и по артиллерии, и по танкам, и по авиации.

Однажды Клюев собрал своих сотрудников и показал им свежий номер «Известий».

— Вот, товарищи, хочу познакомить вас со статьей Наркома вооружения Дмитрия Федоровича Устинова. Называется она «Могучая советская артиллерия» и имеет касательство к нашим делам. Послушайте отрывок.

Клюев прокашлялся и стал читать:

— «Гитлеровцы бросили против нас вооружение, поставленное крупнейшими заводами Германии, Чехословакии, Франции, Италии, Дании, Голландии и других государств Европы. Эти заводы являлись поставщиками орудий для всего мира. После оккупации многих европейских стран Германская армия (судя по трофейным материалам) имела на вооружении около ста семидесяти типов и калибров различных орудий…»

— Вот это да! — воскликнул Салазко. — Точно по нашим работам!

— Конечно, — горячо поддержал его Попов. — Ведь прямо указано — «судя по трофейным материалам». А кто их изучал? Кто всю систему артвооружения и боеприпасов раскрывал? Наша НИГ!

— Погодите, ребята, — поморщился Каплин. — Алексей Игнатьевич, пожалуйста, дальше…

— А дальше: уже про нашу артиллерию, — чуть улыбнувшись, сказал Клюев. — Но ведь и для нее мы на совесть поработали, не так ли?

И снова взялся за газету.

— «…Отечественное артиллерийское вооружение в руках наших доблестных воинов не только с честью выдержало все испытания, не только дало отпор зарвавшемуся врагу, но и наносит ему сокрушительные удары, обеспечивая стремительное наступление Красной Армии…»

Такие минуты бывали для НИГ праздником. Потом снова наступали трудовые, опасные будни. Поступали очередные образцы, их, как водится, сперва обмеряли, взвешивали, изучали общий вид, затем направляли на разрядку.

И, глядя вслед спускавшимся в подвал Клюеву и его соратникам, Филиппович, отвечавший за исследовательскую работу, ловил себя на мысли, которую всегда так старательно гнал прочь: а вернутся ли они живыми невредимыми и на этот раз?

Глава восьмая. «А», «В», «С»

— …Так они что, гады, удумали? За могилой Шевченко расположили свои батареи. И когда началось наше наступление, открыли из них огонь. Понадеялись: пока наши разберутся, те успеют переместиться, а ответным огнем, советскими же снарядами, дорогая Тарасова могила будет разбита…

— Подлость какая! — вырвалось у Попова.

— То-то и оно, что подлость… Фашистская натура в чистом виде! Они и музей разграбили, и книги старинные пожгли… Только план их сволочной сразу же лопнул. Знаете, как их батареи засекли?

— Звукометрической разведкой? — быстро спросил Попов.

— Точно, ею. И гаубицы с закрытых позиций навесным огнем те батареи в пух и прах раздолбали. Ни один осколочек не задел могилы…

Попов с большим интересом слушал рассказ подполковника — участника Корсунь-Шевченковского сражения.

Был он сутуловатый, бледный — сказывалась, видно, потеря крови. На правом борту его кителя теснились красные и желтые нашивки: знаки тяжелых и легких ранений.

Подполковник уловил взгляд Попова, брошенный на нашивки, и неожиданно широко улыбнулся.

— Удивляетесь, что раненый-перераненый? Обойдется! Я вот уже третий раз из госпиталя, можно сказать. сбегаю, и ничего. Лишь бы мне свою часть разыскать… Нет у фашистов такой пули или осколка, чтобы меня насовсем уложить. Видите чемодан мой? Как вы думаете, что в нем?

— Не знаю. — Пожал плечами Попов. — Харчи на дорогу? Вещички какие-нибудь?

— Вещички — да, почти угадали, — снова улыбнулся подполковник. — У меня там парадное обмундирование. Так и вожу с собой. Я до Берлина дойду, Победу в нем буду праздновать, тогда и переоденусь. Специально приготовил!

«Ну, молодец подполковник! — подумалось Попову, — Уже о Победе говорит, да еще так уверенно, готовится к ней. А вот Снитко наш, когда меня в командировку посылал, никаких таких эмоций не проявил. Куда как деловым и строгим был…»

— Ознакомьтесь с материалами этой папки, товарищ лейтенант, сказал ему генерал. — Обратите особое внимание на копию письма Макартура о некоторых тактических особенностях сражений в Африке. Есть там любопытные детали. Потом вернитесь ко мне.

— Вы уловили в его письме ссылку на доклад Монтгомери? — спросил позже Снитко.

— Так точно, товарищ генерал! В этой ссылке речь идет о каких-то новых противотанковых снарядах, обнаруженных в последних сражениях против Роммеля.

— Вот-вот. Монтгомери даже упоминает особую маркировку этих снарядов — литеру «А». Мы ведь не первый раз сталкиваемся с тем, что гитлеровское командование перебрасывает на наш фронт вооружение и боеприпасы из Африки. Очередная такая переброска, согласно агентурным данным, а потом — и результатам боев, произошла накануне сражений на Правобережной Украине. После разгрома в Корсунь-Шевченковской операции противником брошено огромное количество вражеской техники и боеприпасов. Отправляйтесь туда и найдите эту самую литеру «А».

И отправился Попов на Второй Украинский фронт. Житомир, Бердичев, Белая Церковь…