Трофей Степного Хана - Екатерина Руслановна Кариди

Для кого-то, может быть, это решение великого хана и было неожиданным, только не для Забу-Дэ.

- Айте! - кивнул тот, не меняя выражения лица.

Как будто знал, что именно так и будет. Это тоже не понравилось Угэ.

Хану доносили обо всем, что происходило с его старшим сыном. О том утреннем столкновении с сыном Сохраба Тэмиром, которое чуть не случилось, разумеется, тоже донесли. И о том, что воины Забу-Дэ встали между ними. Старый темник объяснил это тем, что уберег Дер-Чи от ненужной траты сил перед важным походом.

Тогда Угэ все показалось правильным. Теперь он вообще начал подозревать старого темника в том, что тот хочет поставить на его старшего сына. И эта возня вокруг Тэмира тоже казалась подозрительной. Но змееныш до белого каления злил Дер-Чи, а значит, он был полезен и нужен.

Угэ-хан посмотрел на своего темника и сказал с ехидным смешком:

- И нашего умного сотника тоже надо не забыть взять. Вдруг в походе его совет пригодится?

Раздался смех. От этого настроение хана не исправилось, и он ничего не забыл.

А перед сном смотрел на две убывающие луны и думал.

Он предвкушал, как отберет у сына победу. Потому что войско должно знать руку только одного хозяина. А Дер-Чи пусть радуется тому, что змееныш скоро снова будет рядом с ним. Вот это немного повеселило старого хана. Его отпустила бессонница, и он заснул.

Глава 14

К ночи Дер-Чи занял главную ставку даулетов, вернее, то, что ею было раньше. Потому что его встретило разорение, только ветер трепал то, что осталось от шатров. Словно в насмешку над ним. Он приказал выжечь и это, однако удовлетворения не получил.

Поначалу быстрые победы над небольшими отрядами, которые он одерживал, опьяняли его, давали предвкушение настоящего боя и азарт. Дер-Чи рвался вперед, ему уже мерещилась слава великого полководца. Но оказалось, что он пришел на  пустое становище.

И теперь, сидя в большом шатре, который для него поставили, Дер-Чи осознавал, что его обманули. Отвлекли, увели в сторону. Пока он разменивался на эти мелкие стычки, противник успел уйти. Досада просачивалась в кровь, но рядом с ним сидели его братья и минбаши*, он должен был держать лицо.

Подали вареное мясо. Варили в тех самых котлах, которые в спешке побросали даулеты. Ему подали первым. Самые лучшие куски.

- Мясо, сваренное в котле разбитого врага, слаще, - сказал Дер-Чи и начал есть.

Дома, при отце, все было иначе. А здесь в этот момент он был ханом, это накладывало отпечаток. Дер-Чи чувствовал на себе взгляды, его слова ловили. Братья, ранее поддакивавшие только отцу, теперь смотрели на него и приноравливались.

Он не любил братьев, все искали только свою выгоду. Каждый из них предаст, только покажи спину. И в этом он внял совету отца - держать братьев надо как можно ближе и руку с их горла не убирать.

Кроме братьев тут были минбаши. Оба молчали, и это раздражало. Но с ними невозможно было не считаться, за каждым тысяча воинов. Войско. Войско надо было перетянуть на себя.  

Чтобы забрать под свою руку войско, Дер-Чи нужна была настоящая победа. Пройтись огнем и мечом по врагу, вырезать всех, пригнать рабов, взять себе их богатство и женщин. Но пока это было недостижимо, кидаться в ночь бессмысленно, они могут напороться на засаду и сами стать мишенью.

Дер-Чи выслал отряды разведчиков и приказал выставить по кругу посты. Вынужденное бездействие и досада выматывали его. Оставшись один в шатре, Дер-Чи не мог спать. Ходил по шатру взад и вперед.

И вдруг шум снаружи, сдавленные женские крики.

В шатер осторожно заглянул один из нукеров.

- Господин, даулетку нашли за станом, зачем-то пробиралась к нам. Привести?

Женщина? Сразу же пришли мысли о светлых волосах. Дер-Чи шумно выдохнул, кадык дернулся, он отошел и отвернулся. И через плечо бросил:

- Веди.

В темноте зло сопротивлявшаяся даулетка могла немного сойти за Алию. Если закрыть глаза. Он знал, что это поможет скоротать ночь, а завтра с утра собирался двинуться дальше и гнать даулетов до тех пор, пока не усеет степь их костями.

О том, что все может пойти не так, как он планировал, Дер-Чи не предполагал.

***

Забу-Дэ тоже не спал. Старый темник выехал на разведку. В особо важные моменты он не полагался на донесения своих воинов, а предпочитал видеть и оценивать все сам. Сейчас был именно такой момент. Что даулеты отомстят за смерть Меркула, он не сомневался. Вопрос только в том, кто возьмет власть, от этого будут зависеть дальнейшие действия.

Выехал он не зря. Даже сейчас недалеко от становища вертелись  лазутчики даулетов. Выловить приказал одного. Остальных преследовать до тех пор, пока не приведут в стан. Нужно было оценить их силы и заранее рассчитать, откуда новый вождь постарается ударить.

После этого Забу-Дэ вернулся и специально проехал от табунов к центру и потом туда, где стояли шатры ургурцев и китданов. Проезжая мимо того шатра, который по приказу Угэ поставили для нового сотника, приостановился.

Одинокий островерхий шатер уже оброс небольшими низенькими шатрами. Видно было остатки костра, пахло кашей, у шатра сотника дежурил постовой. Быстро справился.

Старый Забу-Дэ прищурился, беззвучно усмехнувшись в усы. Верные люди - это хорошо. Однако этого мало. Он мотнул головой своим людям, показывая на шатер, и буркнул:

- Ханский трофей беречь.

Чутье подсказывало ему, что светловолосая девушка ценна. Что до странного парня, за которым он в последнее время пристально наблюдал, то многое зависело от того, как тот себя в бою покажет. Выстраивалась интересная игра.

Забу-Дэ оглядел все внимательно еще раз, а потом отправился выслушивать донесения от тех двух минганов, что он со старшим ханским сыном отправил.

Донесение, доставленное гонцами, содержало именно то, о чем старый темник подозревал. Новый вождь даулетов отнюдь не дурак. Племя увел, основные силы тоже. И где теперь даулеты ударят, оставалось только гадать.

Гонцы отправились обратно, а Забу-Дэ размышлял.   

О том, попадет ли ханский сын в кольцо, он не переживал. С ним два мингана, опытные воины в крайнем случае смогут отбиться и уйти. Остальное неважно. Его головной болью был хан. Потому что постепенно наступал момент, когда существующее положение дел становилось нецелесообразным.

Однако старый темник дождался утра, а утром, как только забрезжили первые лучи дневного светила,