Голливудский Охотник (с изображениями) - Ду Простой

Джанет и Дженнифер только что вышли из кухни, и Настасья Кински получив ответ Саймона, тут же посмотрела на Джанет и сказала: «Он согласился».

Джанет также слышала разговор, который только что состоялся между ними, и улыбнулась, обращаясь к Саймону: «Настасья хочет остаться здесь на время после того, как мы уедем из Канн».

Саймон замер, затем покачал головой: «Извини, но это не сработает».

Настасья Кински поднялась с дивана и уставилась на Саймона: «Ты только что согласился».

Не споря, Саймон снова покачал головой: «Прости, я сожалею».

Настасья Кински сделала паузу и сказала: «Вестерос, ты не должен забывать, что в этом году я член жюри в основной конкурсной секции».

Саймон очень некрасиво изменил свой тон: «О, я подумаю об этом несколько дней и отвечу вам, когда фестиваль закончится».

Настасья Кински вызывающе ответила: «Так мне нужно подумать о том, голосовать ли за тебя, когда я буду в жюри?».

«Это на твоё усмотрение», - равнодушно кивнул Саймон, подошел к Джанет, потянулся вниз, поднял женщину и поцеловал ее в щеку, после чего направился к лестнице: «Детка, я придумал очень забавную сказку на ночь, которую хочу тебе рассказать».

«О, маленький ублюдок, ты просто больше не можешь выносить, когда тебя дразнят эти женщины, верно? Теперь хочешь надо мной поиздеваться?».

«Это всего лишь сказка на ночь».

«Ну да, ну да».

Дженнифер слегка покраснела, слушая их бесстыдный разговор, и ждала, пока они поднимутся наверх, прежде чем посмотреть на Настасью Кински и сказать: «Мисс Кински, могу ли я помочь вам подготовить комнату для гостей?».

Настасья Кински кивнула и встала, чтобы подняться наверх вместе с Дженнифер, только в выражении ее лица еще сохранялось легкое огорчение.

Голливудский Охотник 169. Саморазрушение

Разбуженная утром неясным стуком в дверь, она ошеломленно отказалась вставать несколькими словами и снова заснула.

Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем луч солнца пробился сквозь щель в занавесках и упал прямо на кровать. Отмахнувшись рукой от назойливого света, она вдруг вспомнила, что у неё есть дела на утро, и тут же потеряла сон.

Нащупала будильник на прикроватной тумбочке и посмотрела на него.

Было 8:50. Будильник был в порядке, верно?

Она помахала им в руке и прижала к уху.

Тик так тик так...

Поэтому она снова зарылась головой в подушку, борясь некоторое время, но ей пришлось взглянуть в лицо реальности.

Подняла трубку прикроватного телефона и набрала номер. Когда дозвонилась, то заговорила на повышенных тонах и заявила, что плохо себя чувствует и так далее.

Она пришла с работы и была в очень хорошем настроении.

И не могла не думать.

Было бы здорово, если бы это могло продолжаться вечно.

Такая возможность есть.

Просто она хочет настоящей свободы, а не быть частной собственностью какого-то мужчины.

Тайно вздохнула.

Настроение менялось и снова опускалось в мгновение ока.

Несколько механически, она оделась и умылась, выйдя из спальни, и по пути вниз случайно встретила девушку любящую носить хвостик, которая вышла из комнаты со стопкой бумаг. Увидев ее, девушка вежливо поприветствовала: «Доброе утро, мисс Кински».

Посмотрев на дверь в комнату позади Дженнифер, она кивнула: «Доброе утро, где Дженни?».

Дженнифер подошла и сказала: «Она ушла за покупками и вернется около полудня. Не хотите ли позавтракать?»

«Спасибо».

«Следуйте за мной».

Спустившись вниз и заняв место в маленькой столовой, Дженнифер принесла завтрак и поставила его перед ней со словами: «Мисс Кински, оставьте столовые приборы здесь, потом позовете меня, если что-то понадобится».

Посмотрев на Дженнифер, когда она уходила, Настасья Кински взяла столовые приборы и медленно начала есть. Вилла казалась тихой, и ей это необъяснимо нравилось.

Конечно.

Было бы лучше иметь дворецкого и горничную.

Этот человек, который мог купить такой большой дом по своему желанию, но не нанял прислугу, был таким странным парнем.

И нужно одолжить у него дом.

Интересно, что можно сделать, чтобы его убедить, увы, беда.

Поскольку она отложила утреннюю работу, естественно, не было необходимости спешить. Набив желудок, Настасья Кински вспомнила, что видела по дороге вниз, подошла к двери комнаты на первом этаже, подняла руку и постучала.

Получив ответ, она толкнула дверь и вошла.

Это был большой кабинет, более двухсот квадратных метров, с множеством мольбертов, расставленных по комнате, так что он немного напоминал один из тех художественных классов в университете.

Когда она вошла, мужчина, сидевший за столом и что-то выстукивавший на клавиатуре, просто кивнул и снова обратил свое внимание на экран компьютера.

Бэтмен.

Этого она все еще знала.

Только.

Рисунки горящей летучей мыши, переворачивающихся тяжелых грузовиков, взрывающихся зданий, разрушенного города ... можно ли воплотить все это в фильме?

Не осознавая, что она находится напротив его стола и смотрит на человека, сосредоточенного на своей работе, она притащила стул и развернула его, чтобы опереться на спинку и с любопытством осмотреть его на мгновение, прежде чем наконец сказать: «У вас уникальный кабинет».

Не поднимая глаз, Саймон продолжал выстукивать на клавиатуре строчку слов и сказал: «Преимущество денег: я сказал, что мне нужны мольберты, и они прислали мне машину с мольбертами, а этот кабинет был достаточно большим, чтобы все это хранить. Кстати, разве вам нечем заняться в качестве члена жюри фестиваля?».

«Я должна была присутствовать на премьере утром, встала поздно и решила не идти».

«Организаторы обязательно внимательно рассмотрят такого члена жюри, как вы, в следующий раз».

«Неважно, - сказала она, протягивая руку, взяла со стола несколько страниц с набросками и пролистала их: Неужели бывает такой милый миллиардер, который сражается с преступниками каждую ночь?»

«На самом деле, скорее всего, нет».

«Определенно нет, как в том фильме про Патти Херст, который мы смотрели. Девушку похитили, и вместо того, чтобы стать каким-то рыцарем или что-то в этом роде, она была перевоспитана похитителями. Она уже была взрослой. Для сравнения, я не думаю, что ребенок будет стремиться стать мстителем, став свидетелем убийства своих родителей, если только он уже не был ненормальным».

Саймон поднял глаза, чтобы осмотреть женщину через стол, и сказал: «Вы правы, и я согласен, Готэм - это психушка для умалишенных, таких как Бэтмен, так и Джокер. Разница лишь в том, что Бэтмен не может освободиться от выполнения того, что люди считают правильным, а Джокер не способен не делать то, что люди считают неправильным».

«О.»

Настасья