Чародеи (сборник) - Андрей Смирнов

Старик трудился уже несколько часов и как раз рассчитывал путь проекции шестого магического ветра, называемого Зилбарх и соответствующего сущности всех кривых и искаженных направлений движения, когда в дверь постучали. Керамар недовольно отвлекся от длинной цепочки закорючек на Искаженном Наречье, которые ровными рядами ложились на лист бумаги, едва поспевая за полетом мысли старого колдуна. Кого там еще принесло? Он предпочел бы рявкнуть, чтобы его не беспокоили, но за дверью могла быть принцесса или его наниматель, Дэвид Брендом, и рявкать не стоило… Подняться и открыть — или остаться на месте и подождать, надеясь, что посетитель уйдет сам? Керамар склонялся ко второму варианту, но тут дверь открылась сама и в щель просунулась вихрастая голова Лийемана.

— Можно?

Прежде чем Керамар успел ответить «Нет, нельзя!», юноша — быстрый и изящный, как кошка на охоте — уже вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Керамар мрачно разглядывал его, пока Лийеман пересекал помещение.

— Что вам угодно, сейр? — пробурчал старик. — Я занят.

— Прошу прощения, господин Керамар, — Лийеман чуть поклонился. — Я не отниму много времени. Я могу присесть?

Не дожидаясь разрешения, он опустился на подлокотник большого кресла, стоявшего недалеко от письменного стола.

Керамар хотел выгнать его — собственно, прогнать Лийемана стоило еще тогда, когда он стучался, но… не выгнал. Мальчик закручивал мир, как хотел. Он сам организовывал пространство вокруг себя, сам раскладывал окружающих по тем полочкам, которые определил для них. На каком–то уровне Керамар осознавал, происходящее, и это его дико раздражало. Как мог, он пытался сопротивляться влечению водоворота, которым был этот мальчишка. Остальные не обладали даже этим, мизерным, осознанием. Лийеман злил дворян, доводил до бешенства, когда хотел, а через пять минут, если у него менялось настроение и хотелось доверительности, эти же самые люди, еще не остывшие от бушевавшей в них ярости, вдруг становились его лучшими друзьями. Самое поразительное, что этого никто не замечал. Лийеман был похож на мальчишку, нашедшего тропинку между капель дождя и беззаботно разгуливающего теперь под ливнем, оставаясь при том совершенно сухим. Он вертел людьми как хотел, все это происходило вот здесь, у всех на глазах — а никто ничего не видел. Лийеман казался просто юнцом — симпатичным или, чаще, несносным — и на его выходки все (кроме тех, к кому они относились) не обращали внимания. Между тем, учитывая, с какой легкостью он вертел окружающими людьми, стоило бы задуматься, что будет, если когда–нибудь его интересы разойдутся с интересами принцессы. Керамар не думал так — его опасения, связанные с Лийеманом, пока еще были смутными, неотчетливыми, но если бы его неопределенные ощущения можно было выразить словами, они были бы выражены именно так.

— Я слушаю вас, — произнес Керамар, постаравшись, чтобы его голос прозвучал максимально сухо. Получилось не очень. Он вдруг поймал себя на том, что готов слушать и помогать мальчишке. Проклятье!.. То, что делал Лийеман — это была не магия… по крайней мере, не такая магия, которой учат в Академии, Но это было волшебство, это точно. Глубокое, врожденное волшебство, для которого не писаны никакие законы.

«Будь я молоденькой девчонкой, я бы влюбился в него, — подумал старик. — Беззаветно и навсегда».

— Я хотел попросить совета, — сказал Лийеман. — А вы, сейр, кажетесь наиболее опытным и сведущим человеком среди всех нас. Известно ли вам какое–нибудь место, безжизненное и удаленное от всех поселений? И при этом такое, чтобы добраться до него можно было бы незатруднительно?

— В этом мире? — уточнил Керамар. Лийеман кивнул.

— Желательно, да.

— Могу я узнать, чем вызван ваш интерес?

— Дэвид–кириксар–Саутит–Гэал попросил меня найти такое. — Заметив удивление на лице Керамара, он пояснил, — Кириксан Дэвид обрел силу Источника совсем недавно и желает научиться ею управлять. Мощь, которую он вызывает, огромна. Он не может тренироваться здесь или где–то поблизости от особняка. Он обратился ко мне, потому что я приехал из мест, где людей мало, и мог знать какую–нибудь подходящую пустошь, где его упражнения не привлекут к себе излишнего внимания… и где ему не придется беспокоиться о том, как бы ни испепелить случайного прохожего.

— Вы такого места не знаете и поэтому решили обратиться ко мне?

— Совершенно верно, сейр Керамар. Я всю жизнь прожил во владениях семьи Варглат. Там пустынно, но живописно. Я бы не хотел, чтобы кто–нибудь упражнялся там в боевой магии и губил весь пейзаж.

— Очень странно. — Керамар потер подбородок. — Во время тренировок заклинания не наполняют максимальной силой, которую только можно вызвать. Важна точная направленность чар… Если освоить баланс для заклинаний с малым наполнением силой, с высоким чувство балансировки возникнет само собой…

— Не знаю, — Лийеман пожал плечами. — Он не объяснял причин, которые заставляют его начинать осваивать балансировку с заклинаний максимальной наполненности. Он просто просил меня найти такое место, где можно было бы делать это без опасений, а я, в свою очередь, прошу совета у вас.

— Я могу показать место на карте, но как вы туда доберетесь?

— Обычными путями. Я захвачу с собой зеркало и настрою его. Затем я установлю связь с особняком, Дэвид увидит место и сможет перенестись ко мне.

— Ну хорошо… — Керамар встал и подошел к книжному шкафу. Достал атлас, полистал. Поманил к себе Лийемана. Тот каким–то образом сразу оказался рядом. Керамар мог бы поклясться, что Лийеман не телепортировался, вообще не применял никаких заклинаний — но все выглядело именно так. Секунду назад он еще там, на подлокотнике кресла, и вот — уже здесь. Двигается стремительно и незаметно, как тень.

— Спящая пустыня, — сказал Керамар, тыкая пальцем в желтый участок на карте. — Электропоезда под ней не ходят, но вот до Орбидо… Видите, вот здесь городок, с краю?… До Орбидо добраться на поезде можно. Если купите или возьмете на время лошадь, а потом проедете несколько часов на юго–запад, окажитесь в пустыне. Ну, а дальше выбирайте себе место по вкусу.

— Благодарю вас, сейр. — Лийеман вежливо наклонил голову. — Вы мне очень помогли.

* * *

Второй урок в Холгомияре был посвящен информационным заклинаниям. Занимались в заклинательных покоях. Фольгорм слегка модернизировал обучающий узор: теперь это были три маленьких круга внутри одного большого. Одно место для учителя, два — для учеников. Идэль и Дэвиду предстояло пройти через сложную цепочку меняющихся состояний психики, и Фольгорм должен был стать их проводником на этом пути. Выполнив определенные медитативные упражнения, они погрузятся в транс, а заклинательная система, внутри которой они находились, поможет их энергетическим полям настроиться друг на друга. Практике, как обычно, предшествовала небольшая порция теории.

— Мир един, — произнес Фольгорм. — Мы искусственно расчленяем его на высокое и низкое, тонкое и грубое, потому что нам так удобнее с ним работать и потому что так устроено наше человеческое восприятие. Мы расчленяем мир на качества и свойства, затем устанавливаем между ними иерархию и взаимоотношения — это все операции ума, и только — после чего пользуемся полученной моделью так, как будто бы это была сама реальность… и созданная схема вдруг обретает жизнь: взаимосвязи, которые мы только что сами внесли в этот мир, вдруг оказываются способны позволить нам этим миром управлять. Ум исследователя придумывает законы природы, а затем человек использует эти придуманные законы себе на пользу. Реальность пластична. Она такова, какой мы ее видим. Она устроена так, как мы определим. Если об этом забыть, то легко принять созданную умом модель за саму реальность и потеряться в иллюзии, сотворенной нашим же собственным умом. То, о чем я буду говорить дальше — не реальность, а только модель. Только описание. Произвольное расчленение мира так, как удобно и выгодно нам.

Общепринятое в нашем потоке миров мировоззрение разбивает единую реальность на следующие слои: физический пласт, два энергетических — эфирный, более грубый, и более тонкий астральный, и пласт ментальный. Последний — уровень смыслов, уровень чистой информации, существующей самостоятельно, без всякого носителя. Если же все–таки не забывать о единстве всего сущего, то можно сказать, что носителем для уровня чистых смыслов являются все остальные, более низшие пласты.

Вещества существуют лишь в физическом мире. Заклинания, которые суть лишь целостные системы чистых действий, могут существовать лишь в мире энергетическом. Оперировать с менталом непосредственно, то есть превращать свою мысль в предмет или процесс, который станет эмпирической реальностью для других существ, и наоборот, превращать реальные вещи в объекты своего сознания и оперировать ими так же легко, как мы оперируем вещами в собственном воображении — на это способны лишь боги и Обладающие Силой. Власть каждого из них ограничена лишь властью остальных, если бы вдруг в мире остался только один Обладающий, он был бы всемогущ. Хотя они действуют и в общей реальности, но так же каждый из них создает собственные миры внутри своего сознания, в пространствах, формируемых его собственной Силой — и эти миры показались бы нам безусловной реальностью, попади мы в них. Впрочем, они не «показались бы» — они и были бы для нас без условной реальностью… Как и простые люди, маги оперируют информацией опосредованно. Хотя наше существо проходит через все пласты — мы имеем физическое тело, мы имеем энергетическое поле гэемона и мы способны воспринимать информацию посредством своего ума — не существует заклятий, могущих оперировать информацией как таковой. Заклятья принадлежат пласту энергий — они в принципе не способны «дотянуться» до уровня чистых смыслов. Это рассуждение, совершенно верное и обоснованное, как будто бы лишает нас возможности работать с информационным пластом. Но это, конечно, не так.