Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

Особенно ценными имперский руководитель считает следующие:

Из Риги: городской архив, государственный архив (главная часть в Эдвалене).

Из Ревеля: городской архив, Эстонское литературное общество, мелкие предметы из дома Черноголовых, ратуши, евангелическо-лютеранской консистории и Николаевской церкви.

Из Дерпта: университетскую библиотеку.

Из эстонских имений — предметы, находящиеся в Ерлепе, Водья, Вейсенштейне, Лахмесе.

Проведение вывоза поручается главному начальнику по мобилизации Шиллеру, как будущему начальнику главной рабочей группы ОСТ штаба Розенберга.

Ему рекомендуется поддерживать особую связь с группой Норд, чтобы согласовать проведение поручения имперского руководителя с потребностями действующих частей в области транспорта...

ОГРАБЛЕНИЕ И РАЗРУШЕНИЕ ЦЕРКВЕЙ, МОНАСТЫРЕЙ И ДРУГИХ УЧРЕЖДЕНИЙ РЕЛИГИОЗНОГО КУЛЬТА

[Документ СССР-51/3]

...Гитлеровские оккупанты не щадят религиозных чувств верующей части советского населения. Они сожгли, разграбили, взорвали и осквернили на советской территории сотни церквей, в том числе некоторые неповторимые памятники старинной церковной архитектуры.

Священник Амвросий Иванов пишет из села Иклинского Московской области:

«До прихода немцев церковь была в полном порядке. Немецкий офицер велел мне все убрать из церкви... Ночью приехали войска, заняли церковь, завели туда лошадей... В церкви стали все бить и ломать, делать нары. Выбросили все: престол, царские врата, хоругви, плащаницу. Одним словом, из храма сделали вертеп разбойников».

В селе Гостешево немцы разграбили церковь, хоругви поломали, книги разбросали, священника Михаила Страхова ограбили и увезли с собой в другой район. В селе Холм, близ Можайска, немцы ограбили и избили местного 82-летнего священника. Отступая из Можайска, немцы взорвали церкви Вознесения, Троицы и собор Николая чудотворца. Как правило, именно в церковные здания немцы загоняют перед своим уходом часть населения сожженных деревень, предавая огню церкви и запертых в них людей...

Показания свидетеля благочинного церквей города Ленинграда, протоиерея Н.И. Ломакина

Смирнов[301]: Скажите, свидетель, вы являетесь благочинным церквей города Ленинграда, это значит, что вам подчинены все храмы, находящиеся в этом городе?

Протоиерей Ломакин: Да, все храмы находятся в моем непосредственном ведении. Я обязан периодически их посещать, о состоянии храмов и о состоянии приходской жизни я обязан докладывать владыке митрополиту.

Смирнов: Храмы Ленинградской области также находились в вашем подчинении?

Протоиерей Ломакин: Сейчас они не находятся в моем подчинении, но в блокаду Ленинграда и оккупацию Ленинградской области, в этот период они были в моем ведении.

Смирнов: После освобождения Ленинградской области от оккупации немцев вам приходилось по поручению патриарха выезжать на территорию области и осматривать храмы?

Протоиерей Ломакин: Не по поручению патриарха Алексия, тогда был патриархом Сергий, а по поручению управляющего епархией митрополита Алексия, ныне патриарха Московского и всея Руси.

Смирнов: Скажите, пожалуйста, свидетель, где вы пробыли период блокады Ленинграда?

Протоиерей Ломакин: Безвыездно в Ленинграде.

Смирнов: Если не ошибаюсь, вы награждены медалью «За оборону Ленинграда»?

Ответ: Да, за участие в героической обороне Ленинграда, как раз в день моего рождения, я удостоен этой высокой правительственной награды.

Смирнов: Скажите, свидетель, в начале блокады Ленинграда в каком храме вы служили?

Ответ: В начале блокады я был настоятелем Георгиевского кладбища, был настоятелем Никольской церкви этого кладбища.

Смирнов: Следовательно, это была кладбищенская церковь?

Ответ: Да.

Смирнов: Может быть, вы расскажете Трибуналу о своих наблюдениях, сделанных в период службы в этой церкви?

Ответ: Пожалуйста.

Смирнов: Прошу вас сделать это.

Ответ: В 1941 году и в начале 1942 года я был настоятелем кладбищенской церкви. Здесь я наблюдал следующие трагические картины, о которых хотел бы сейчас подробно рассказать Трибуналу.

Спустя несколько дней после вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз я был свидетелем огромного увеличения числа отпеваний умерших. Это были дети, женщины и престарелые люди, погибшие в результате вероломных налетов немецкой авиации на город, — мирные жители нашего города.

Если до войны количество умерших колебалось от 30 до 50 человек в день, то во время войны цифра эта быстро увеличилась до нескольких сот в день. Не было физической возможности внести умерших в храм. Вокруг храма образовалась громадная очередь ящиков и гробов, наполненных кусками человеческого мяса, изуродованными трупами мирных жителей граждан г.Ленинграда, погибших в результате варварских налетов немецкой авиации.

Наряду с отпеваниями принесенных к храму покойников необычайно возросла практика так называемых заочных отпеваний. Верующие люди не могли поставить в храм своих умерших родственников и знакомых. Их родственники и знакомые погребены были под обломками, под развалинами уничтоженных немцами жилых домов. Вокруг храма можно было в течение целого дня видеть груды гробов — 100, 200 гробов, над которыми совершал отпевание священник.

Вы меня простите, мне трудно рассказывать, потому что, как уже известно Трибуналу, я пережил всю блокаду города и сам умирал с голоду и сам пережил все ужасы непрерывных налетов немецкой авиации. Несколько раз я был контужен.

В зиму 1941—1942 годов положение Ленинграда в блокаде было особенно тяжелым. Непрекращающиеся налеты немецкой авиации, артиллерийский обстрел города, отсутствие света, воды, транспорта, канализации в городе и, наконец, ужасающий голод — вследствие всего этого мирные жители города испытывали неслыханные в истории человечества страдания. Это были воистину герои, страдавшие за родину, неповинные мирные жители.

Наряду с тем, что я сейчас вам сказал, мне приходилось видеть и другие ужасные картины, когда я служил настоятелем этой кладбищенской церкви. Кладбище многократно подвергалось жесточайшим налетам немецкой авиации. И вот представьте себе картину, когда-люди, нашедшие вечный покой, — гробы, их тела, кости, черепа — все это выброшено на землю, в беспорядке разбросаны памятники, кресты, и люди, только что пережившие потерю близких, должны снова страдать, видя громадные воронки, где, может быть, только что похоронили они своих близких, родных и знакомых, снова страдать, что им нет покоя.

Смирнов: В период голода, в какой степени увеличилось количество отпеваний в этой кладбищенской церкви?

Свидетель: Как я уже сказал, вследствие невероятных условий блокады, вследствие непрерывных налетов немецкой авиации на город, вследствие артиллерийских обстрелов города, количество отпеваний усопших дошло до невероятной цифры — до нескольких тысяч в день. Мне особенно сейчас хочется рассказать Трибуналу о том, что я наблюдал 7 февраля 1942 года. За месяц до этого случая, истощенный голодом и необходимостью проходить ежедневно большие расстояния от дома до храма и обратно, я заболел. За меня исполняли обязанности священника мои два помощника. 7 февраля в день родительской субботы, перед началом великого поста, я впервые после болезни пришел в храм, и открывшаяся моим глазам картина ошеломила меня — храм был окружен грудами тел, частично даже заслонившими вход в храм. Эти груды достигали от 30 до 100 человек. Они были не только у входа в храм, но и вокруг храма. Я был свидетелем, как люди, обессиленные голодом, желая доставить умерших к кладбищу для погребения, не могли этого сделать и сами обессиленные падали у праха почивших и тут же умирали. Эти картины мне приходилось наблюдать очень часто.

Смирнов: Я прошу вас ответить на вопрос — какие разрушения были причинены храмам г. Ленинграда?

Свидетель: Как мною уже доложено вам, господа судьи, по должности благочинного я должен был периодически наблюдать за состоянием храмов города и докладывать моему владыке митрополиту подробно в данной связи. И вот тут мои впечатления и личные наблюдения таковы: церковь Воскресенья на канале Грибоедова — этот замечательный высокохудожественный храм — от артиллерийских обстрелов врага — немца — получил очень серьезные повреждения: пробиты купола, изуродована снарядами крыша, в разных местах по стенам мозаичные священные изображения также приведены частично в негодность или вообще уничтожены. Измайловская крепость, Троицкий собор, памятник борьбы, украшенный замечательными фризами, художественно отображающими эпопею взятия Измаильской крепости — ему причинены огромные разрушения систематическими обстрелами и артиллерийскими снарядами. Была совершенно разбита в разных местах крыша. Художественная лепка вся отбита. Остались лишь маленькие кусочки ее.