Война корон - Кристиан Жак

— Как тебя зовут? — спросила капитана Яххотеп.

— Хонсухотеп, «Бог луны доволен», царица.

— Хонсухотеп! Так мы с тобой тезки, ведь Хонсу и Ях — имена одного бога.

— Если бы ты знала, царица, как я мечтал об этом походе! Боялся не дожить до того дня, когда египтяне бросят вызов гиксосам и их союзникам. Благодаря тебе, царица, наша жизнь обрела смысл. Поверь, плавание пройдет благополучно. Уж я приложу все усилия, клянусь.

Искренняя преданность в глазах кормчего, его открытая улыбка растрогали Яххотеп.

— Сейчас мы должны сбавить ход, Хонсухотеп.

Египетские военные корабли, спустив паруса, в строгом порядке пристали к берегу.

Простые воины и гребцы сели за полуденную трапезу. Между тем Яххотеп и Камос созвали военачальников на совет: следовало разработать план взятия Гебелена.

— Нам не следует подходить к крепости слишком близко, — сказала царица. — Иначе нас заметят со стен дозорные.

— Так это и к лучшему! — возразил один из военачальников. — Мощь нашего военного флота напугает их, и они сдадутся!

— Они едва ли сдадутся, — проговорила Яххотеп. — Я видела Гебелен, город неприступен. К тому же гиксосы гораздо больше боятся гнева собственного правителя, нежели египетского флота. Крепость — основной заслон на пути к южным пределам Египта.

— А может быть, посадить гребцов на весла и как можно быстрее миновать проклятую крепость?

— Тогда лучники со стен осыплют нас огненными стрелами, и большинство кораблей запылает. Вдобавок с помощью сигнальных зеркал они предупредят о нашем приближении гарнизоны нубийцев и гиксосов в Элефантине. Там начнут пытать и казнить египтян. А потом войска Апопи разграбят и разрушат Фивы, зная наверняка, что город неприкрыт. Нет, чтобы беспрепятственно ходить по Нилу, нужно сначала разрушить Гебелен, причем стремительно, пока к ним не пришло подкрепление. Нам следует действовать осторожно. Не забывайте: с караульных башен река хорошо просматривается.

— Но незаметно подойти к Гебелену невозможно! Они в любом случае нас увидят, пойдут наши войска на приступ или осадят крепость. Что же делать? — воскликнул Камос.

— Для начала хорошо бы разведать, что там и как, — ответила Яххотеп. — А потом уже принимать решение.

— Я отберу десяток верных людей и отправлюсь туда под прикрытием темноты, — сказал фараон.

— Нет, сын мой. Глава освободительного войска не должен рисковать собой. В разведку отправлюсь я.

— Матушка, я не отпущу тебя, это слишком опасно!

— Если царица позволит нам сопровождать ее, мы позаботимся, чтобы с ней ничего не случилось, — заверил фараона Усач. — На нас с Афганцем можно положиться, мы люди бывалые.

— Собирайтесь, к ночи двинемся в путь, — приказала Яххотеп.

— Ничего не скажешь, удачно они выбрали место для своей дрянной вышки, — процедил сквозь зубы Усач с немалой досадой.

Царица и два ее спутника подобрались к самым стенам Гебелена, прячась в высокой траве. И теперь осматривали огромные прямоугольные башни, крепкие ворота, прочную кладку, глубокие рвы, бесчисленных дозорных. Да, такую крепость приступом не возьмешь!

Яххотеп вспомнила, как возле Гебелена их с Секненра едва не захватили в плен стражники, отправленные в наряд за продовольствием.

— Ты у нас сорвиголова, тебе все нипочем, — поддел Усач Афганца. — И на этот раз скажешь, что дело плевое?

— На этот раз не скажу, — мрачно отозвался Афганец.

Оба заметно приуныли. Одна царица не сдавалась.

— Подождите, и у неприступной твердыни отыщется уязвимое место.

Три раза в сутки стражники-гиксосы выходили за стены крепости и прочесывали окрестность. Если бы не Усач и Афганец, отлично изучившие все обычаи и хитрости врага, стражники снова застали бы Яххотеп врасплох. К счастью, верные сподвижники вовремя предупредили царицу, и она успела хорошенько спрятаться.

Отряд прошел в двух шагах от лазутчиков, не заметив ничего подозрительного.

— Перебить этих молодцов не составит труда, — шепнул Афганец, когда стражники отошли на приличное расстояние.

— Может, попробовать ворваться внутрь, когда они открывают ворота, впуская стражу?

— Допустим, нескольким нашим воинам это удастся, но внутри их ждет верная смерть. Нет, так не пойдет, — покачала головой царица.

В гавань близ крепости пришла грузовая барка с юга.

Рабы-египтяне стали разгружать ее, сгибаясь под тяжеленными тюками и необъятными кувшинами. Надсмотрщики-гиксосы подгоняли их ударами и руганью. Один из носильщиков поскользнулся на сходнях и выронил кувшин с пивом. Пенистый напиток рекой полился на настил пристани. Гиксос занес над виновным копье. Несчастный не попытался бежать, даже не заслонился руками. Острие вонзилось ему в затылок. Надсмотрщик пинком ноги столкнул труп в воду.

Яххотеп, вне себя от ярости, хотела броситься на помощь своим измученным подданным, но Афганец крепко ухватил ее за плечо и пригнул к земле.

— Не сочти за оскорбление, царица, сейчас не время вмешиваться. Держи себя в руках. Мы с Усачом немало такого повидали и, если бы давали волю гневу, давно бы уже отправились в царство мертвых.

Между тем разгрузка подошла к концу. Остальным рабам удалось избежать расправы.

Барка отчалила обратно на юг.

— Что если мы подожжем крепость? — предложил Усач.

— Лучники не позволят нам обложить стены хворостом. Да камень и не займется, каким бы мощным ни было пламя.

Афганец в бешенстве притопнул ногой.

— Что за мерзость, ничем ее не проймешь!

Усач удивился:

— В первый раз вижу, чтобы ты так злился.

— А я в первый раз не вижу никакого выхода!

Время близилось к полуночи, ярко сиял лунный диск.

— Бог Хонсу вразумит нас, — утешала спутников царица, — подождем немного, понаблюдаем.

Но на следующий день все шло как прежде. Дозорные стояли на башнях, стражники трижды в сутки рыскали вокруг крепости.

Через день в гавань прибыла еще одна грузовая барка. На ней привезли вдвое больше провизии — неподъемных кувшинов и тюков.

Старый немощный раб, не выдержав, рухнул на колени. Он сбросил на землю тяжкий груз, не в силах нести его дальше, и смело глянул прямо в глаза надсмотрщику. Тот пырнул старика кинжалом.

Хрупкий мальчик, едва дыша, доволок кувшин до самых ворот крепости. Их открывали, лишь выпуская стражу или принимая привезенные мешки с зерном и кувшины с маслом и пивом.

В сумерках барка отчалила. Стражники начали очередной обход.

Даже ночью нельзя было потихоньку подкрасться к стенам. У всех бойниц по-прежнему стояли лучники. Темноту разгонял свет бесчисленных факелов.