Упадок и разрушение - Ивлин Во

— Но ведь ты была замужем!

— Да, мэм, но было это на войне, и он был очень пьяный.

— Где теперь твой муж?

— Говорят, умер.

— Отлично, Джейн. Ты нас вполне устраиваешь. Когда ты можешь выехать?

— А когда надо?

— В Рио есть вакансия — я хочу заполнить ее к субботе. Туда едут две очень славные девочки. Хочешь с ними?

— С удовольствием, мэм.

— Тебе нужны деньги?

Пригодились бы. Я хочу немножко послать папаше. Можно?

Марго вынула из ящика несколько банкнот, пересчитала их и написала расписку.

— Подпишись вот здесь. Твой адрес у меня есть. Завтра или послезавтра тебе принесут билет. Как у тебя с платьями?

— Одно красивое, шелковое. Но оно в Кардиффе, и остальные вещи тоже. Тот господин говорил, что мне выдадут все новое.

— Правильно. Я запишу. Обычный порядок такой: наш агент выбирает платья, а потом у тебя за них вычитают из жалованья.

Миссис Граймс вышла, а на ее месте очутилась новая девушка.

К обеду Марго устала.

— Эта, слава богу, последняя, — сказала она. — Ты очень скучал, мой ангел?

— Марго, ты чудо! Вылитая римская императрица!

— А ты, наверно, мученик первых веков христианства, милый…

— Нет, почему же, — ответил Поль.

— На той стороне улицы околачивается молодой человек, весьма смахивающий на твоего друга Поттса, — сообщила Марго, подойдя к окну. — И знаешь, дорогой, он остановил бедняжку, которая только что была тут, она еще хотела взять с собой братика и дочек.

— Значит, это не Поттс, — зевнул Поль. — Одного я никак не возьму в толк, Марго: почему ты нанимала как раз тех девушек, у которых совсем нет опыта? Самым неопытным ты обещала самое большое жалованье.

— Разве? Наверно, это потому, милый, что я сегодня безумно счастлива.

В эту минуту Поля вполне удовлетворило такое объяснение, но возвращаясь к нему впоследствии, Поль вынужден был признать, что поведение Марго в гимнастическом зале никак нельзя было назвать беззаботным.

— Давай пообедаем в городе, — предложила Марго. — Мне надоело сидеть дома.

Они перешли освещенную солнцем Беркли-сквер. На крыльце стоял ливрейный лакей. По Хей-хилл протарахтела тележка шляп-ника, украшенная королевским гербом; на козлах восседал человек в фуражке с кокардой. Толстая дама, развалившаяся в старомодном открытом автомобиле, кивнула Марго; так, наверное, здоровались при дворе принца-консорта. Казалось, весь Мейфер пульсирует в такт с биением сердца мистера Арлена[27].

За соседним столом в «Maison basque»[28] сидел Филбрик и ел горьковатую мелкую землянику, которая не стоит ни гроша в Провансе, но обходится в целое состояние на Довер-стрит.

— Что ж вы ко мне не заглядываете? — сказал он. — Я тут устроился неподалеку, в «Беттсе».

— Говорят, вы покупаете Лланабу? — спросил Поль.

— Было у меня такое намерение, — кивнул Филбрик. — Да, признаться, уж больно далеко.

— После того как вы скрылись, за вами приходили из полиции, — сообщил Поль.

— Рано или поздно они меня сцапают, — согласился Филбрик. — Но все равно — спасибо. Кстати, передайте вашей невесте, что ее тоже скоро навестит полиция, если она не будет осторожнее. Комиссия Лиги наций не дремлет.

— Не понимаю, о чем это вы! — пожал плечами Поль и вернулся за свой столик.

— Бедняга, видимо, совсем спятил, — заключила Марго, когда Поль передал ей этот разговор.

Глава 6

НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ ПЕРЕД СВАДЬБОЙ

Между тем в половине лондонских магазинов делались закупки к свадьбе. Поль просил Поттса быть шафером, но из Женевы пришел письменный отказ. В других обстоятельствах он бы удивился, но за последние две недели Поль получил такое количество писем и приглашений от незнакомцев, что единственное чувство, мешавшее Полю найти Поттсу замену, было нежелание обидеть кого-нибудь из новых, но столь милых его сердцу друзей. В конце концов он остановился на Аластере Дигби-Вейн-Трампингтоне, поскольку считал, что своим теперешним счастьем обязан в значительной мере именно ему, пусть даже косвенно. Сэр Аластер охотно согласился и занял у Поля денег на новый цилиндр, ибо старый, по его словам, куда-то запропастился.

В письме с Онслоу-сквер, которое Поль оставил без ответа, его опекун ясно давал понять, что дочь опекуна почтет личным оскорблением, подрывающим ее положение в обществе, если не окажется в числе подружек невесты.

В глазах широкой публики женитьба Поля выглядела чрезвычайно романтично. Быть может, произвели впечатление отвага и предприимчивость, с которыми Марго (это после десяти лет вдовства!) по собственному почину еще раз подвергла себя тысяче и одной муке великосветской свадьбы, а может быть, неожиданное превращение школьного учителя Поля Пеннифезера в миллионера затронуло во всех живую еще струну надежды, так что каждый, склоняясь над пишущей машинкой или гроссбухом, мог воскликнуть: «Как знать, а может, и я…» Так или иначе, среди людей попроще эта свадьба пользовалась небывалым успехом. Подстрекаемая бульварными газетами, огромная толпа поджидала новобрачных у церкви Святой Маргариты, вооруженная, как перед театральной премьерой, складными стульчиками, домашними бутербродами и спиртовками; к половине третьего, невзирая на проливной дождь, она расползлась до таких размеров, что полицейским пришлось взяться за дубинки, но все равно — многих из приглашенных чуть не задавили до полусмерти у входа в церковь, а вдоль дороги, по которой должна была проехать машина Марго, выстроились, как на похоронах, десятки заплаканных, растрепанных женщин.

Приличное общество выражало свое одобрение более сдержанно, а леди Периметр тайком вздыхала о девяностых годах: в те времена Эдуард, принц Уэльский, законодатель хорошего тона, наверняка безоговорочно осудил бы абсурдный брак Марго.

— И дернуло же Тангенса не вовремя умереть! — повторяла Леди Периметр. — Все решат, что я п о э т о м у не присутствовала на свадьбе… Впрочем, там и так никого не будет!

— Говорят, что ваш племянник Аластер Трампингтон — шафер, — заметила леди Вагонсборо.

— Вы, я вижу, осведомлены не хуже моей маникюрши, — мрачно ответствовала леди Периметр, и весь Лоундес-сквер содрогнулся, когда она хлопнула дверью.

В манежах консервативного Мейфера и в верхних этажах Шепердс-маркет и Норс-Одли-стрит, где обретаются безутешные неженатые модники, когда им негде провести вечер, открыто выражалось сожаление о том, что добыча выскользнула из их украшенных перстнями рук, и не один модный танцовщик с тревогой справлялся в банке, переведена ли в этом месяце на его счет обычная сумма. Но Марго не изменила своим прежним обязательствам и целые косяки молодых людей, которые не могли раньше похвастаться ничем, кроме отменного аппетита, получили приглашения на свадьбу, а маленький Дэвид Леннокс, прославившийся тем, что в продолжение трех лет никому не давал «бесплатных сеансов», сделал два выразительных фото, на которых был виден затылок Марго, и еще одно — отражение ее рук в чернильнице.

За неделю до свадьбы Поль переехал в «Ритц», и Марго вплотную занялась покупками. Пять-шесть раз на дню к Полю являлись посыльные, доставляя различные побочные продукты ее деятельности — то платиновый портсигар, то халат, то булавку для галстука, то запонки, а сам Поль с необычной для него расточительностью купил три пары новых ботинок, два галстука, зонтик и собрание сочинений Пруста. Марго определила ему годовое содержание в две тысячи фунтов.

Вдали от Лондона, на Корфу, судорожно приводили в порядок адриатическую виллу миссис Бест-Четвинд, дабы она могла провести там первые недели своего свадебного путешествия. Гигантская резная кровать, некогда принадлежавшая Наполеону III, была застелена к ее приезду благоуханным бельем и завалена подушками беспримерной мягкости. Обо всем этом до мельчайших подробностей сообщалось в газетах, и немало молодых репортеров в эти дни удостоилось похвалы за изящество слога.

Однако возникали и кое-какие затруднения.

За три дня до свадьбы, когда Поль, развалясь на диване, просматривал утреннюю почту, позвонила Марго.

— Дорогой, — сказала она, — произошла неприятность. Помнишь девиц, которых мы недавно отослали в Рио? Так вот, они почему-то застряли в Марселе. Не пойму, в чем дело: кажется, что-то с паспортами. Марсельский агент дал мне очень странную телеграмму, не хочет больше на меня работать. Ну надо же, чтобы это произошло именно сейчас! Нужно обязательно кончить это дело к четвергу. Может быть, ты будешь лапочкой и съездишь туда — ради меня. Там всего-то дел: сунуть кому надо сотню-другую франков. Если лететь аэропланом, в запасе останется масса времени. Я бы сама слетала, но ты ведь знаешь, милый, у меня буквально ни минуты свободной.