Автобиография - Бранислав Нушич

Однако, если вы думаете, что это все, то вы опять ошибаетесь. Чтоб окончательно все запутать, физика делит маятники на несколько видов. Если бы вас спросили, какие бывают маятники, вы не задумываясь ответили бы:

— Маятники бывают у стенных часов, на пасхальных колокольчиках, на церковных колоколах и так далее.

Но физика говорит:

— Нет, ничего подобного! Маятники прежде всего делятся на математические и физические маятники, кроме того существуют: возвратные маятники, затухающие, бифелерные, торсионные, дифференциальные и, наконец, периодические маятники.

А самой главной причиной, заставившей нас возненавидеть физику, было то, что вся она состоит из a, b, c. Нет ни одного закона, ни одного правила, в котором не было бы a, b, c; нельзя выучить ни одного правила, без того, чтоб тебе на шею не сели эти a, b, c. И уж, разумеется, если ты выучишь основное правило, то обязательно срежешься или на a, или на b, или на c, так что эти a, b и c были своего рода засадой, мимо которой нельзя пройти.

— Что такое клин? — спрашивает учитель.

— Клин — это трехсторонняя призма, которая одним своим концом вставляется между двумя поверхностями, чтобы их разъединить! — отвечаешь слово в слово по учебнику. Но это еще не все, учитель лишь заманивает тебя в засаду и теперь ставит вопрос:

— А какие могут быть случаи при действии поверхности на клин?

— Могут быть такие случаи, — отвечаешь ты, если знаешь: — a) поверхности одинаково действуют на обе стороны клина; b) поверхности действуют только на верхнюю часть клина и c) поверхности действуют в любом направлении.

Эти a, b и c тянутся через всю физику, и учитель до того измучил нас этим тремя латинскими буквами, что мы так и прозвали его: учитель Абеце. Настолько вошли они ему в привычку, что если, скажем, я не знал урока, он выговаривал мне так:

— Ты братец: a) не знаешь сегодняшнего урока; b) не знал ни одного урока в прошлом и c) судя по всему, не будешь знать ни одного урока и в будущем. Из всего этого следует вывод: тебе нужно поставить двойку, и ты можешь садиться на место.

Что же касается родственницы физики — химии, которая в средние века называлась иначе, но, скомпрометировав себя, переменила имя, то и для нее у меня нет хвалебных слов, хотя я и далек oт желания ругать ее. Из всей химии вот приблизительно все, что человек может выучить и с пользой применить в жизни.

Гексозы — это многоатомные спирты, которые при восстановлении дают чистый алкоголь СН2(ОН), СН(ОН), СН(ОН), СН(ОН), СН(ОН), СН2ОН, то есть фруктоза, сахарный маннит, альдегид: СН2 (ОН), СН(ОН), СН(ОН), СН(ОН), СН(ОН), СНО, а плодовый сахар — это альдекетоспирт: СН2(ОН), СН(ОН), СН(ОН), СН(ОН), СО3·СН2ОН; дигексозы — это ангидриды гексозы: С6Н11О5ОН+НО. С6Н11О5 — Н2О = C6H11O5O. С6Н11О5 — это обычный сахар, ангидрид плодового и фруктового сахара.

мальтоза — это ангидрид фруктового сахара и галактозы:

Дигексозы — ангидриды твердые, но при кипячении в кислой среде гидролизуются на две гексозные молекулы:

С6Н11О5О·С6Н11О5 + Н2О = С6Н12О6 + С6Н12О6.

А полигексозы — это ангидриды гексозы: nС6Н12О6 — nН2О = (С6Н10O5), и поэтому и они гидролизуются в гексозы:

(С6Н10O5) + nН2О = nС6Н12О6.

Беспокойство о здоровье моих читателей не позволяет мне приводить еще какие-либо примеры из химии.[26] Но думаю, этого достаточно, чтоб убедить их в том, что химия — наука полезная, поскольку даже эта маленькая лекция, по моему мнению, с пользой для дела могла бы быть применена в жизни, например в качестве радикального средства для уничтожения чиновников. Всем известно, что чиновников развелось очень много и что очень трудно найти средство, с помощью которого можно было бы освободить государство от этого бремени. В то время как на основании постановлений и законов одних чиновников увольняют, народные депутаты, шефы клубов, тетки и патронессы проталкивают на службу новых чиновников, и борьба за сокращение количества чиновников становится похожей на очистку вагонов государственных железных дорог от клопов: в то время как дирекция уничтожает старых паразитов, пассажиры, ночевавшие в гостиницах, приносят в вагоны новых. И, конечно, ясно, что необходимо более эффективное дезинфекционное средство для уничтожения чиновников, а таким средством, вероятно, могла бы быть вышеприведенная лекция из области химии. Можно было бы приказать всем чиновникам выучить лекцию наизусть, а тех, кто не сумеет этого сделать, дисквалифицировать и уволить с государственной службы. Таким образом, девяносто процентов государственных служащих перестали бы обременять государственный бюджет.

Но грешные чиновники и без того погрязли в заботах, так что грешно бы было взваливать на них еще и это. Для начала я использовал бы эту лекцию только при отборе кандидатов в народные депутаты, или при назначении на посты государственных советников, или лучше всего для подбора епископов. Вряд ли кто-либо позарился бы на эти места, если бы узнал, что ему нужно будет выучить такую напасть. Ну, а уж если мое предложение неприемлемо, то по крайней мере следовало бы потребовать, чтобы эту лекцию выучили все те члены совета по просвещению, которые составляют учебные программы для школ.

Закончив урок, учитель указал на меня пальцем и сказал:

— Готовься, на следующем уроке я тебя спрошу.

Меня точно громом поразило, и я почувствовал себя так, словно меня только что приговорили к смерти и сообщили день и час предстоящей казни, в то время как обычно осужденный на смерть не знает этого и до последней минуты тешит себя надеждой на спасение.

Грустные и мрачные мысли одолели меня, но я даже и не пытался штудировать проклятую лекцию. Зачем попусту тратить время. Уж лучше пойти в полицию и попросить защиты, или обратиться в Общество защиты животных, или, может быть, уйти в гайдуки? Размышляя таким образом, я пришел к мысли, что следует написать учителю Абеце небольшое, но очень учтивое письмо, и написал его так:

«Уважаемый господин учитель,

лекцию о гексозах, которые суть не что иное, как многоатомные спирты, при восстановлении дающие чистый алкоголь, и все, что вы рассказывали о маннитовых альдегидах и кетонах, а также и о всех дигексозах, которые суть ангидриды гексозы, я не выучил, так как СO64(ОН) СО(ОН), О72Н112ОН + НО, С36Н606O17 = С14СН(ОН) О46 OC52Н348. Вероятно, вы поймете меня, так как СН(ОН) СН(ОН) СН(ОН), ОН + СН2О5 = С18Н27О72 + С32Н17O9. И поэтому прошу вас простить меня.

СН(ОН) СН(ОН) +С14О72 = O19Н32ОН».

Я надеялся, что мое письмо если и не растрогает учителя, то по крайней мере явится для него головоломкой, ни в чем не уступающей той, которую он задал мне своей лекцией. Но письма я не отослал. Я решил пойти на урок и, как истинный спартанец, спокойно, без волнения, не сказав ни единого слова, сложить свою голову. Так оно и произошло: я погиб, но не проронил ни единого слова.

Мертвые языки

Живыми остатками давно исчезнувших народов римского и эллинского являются рассованные по разным гимназиям учителя древнегреческого и латинского языков. Если бы Цицерон и Тацит, Гомер и Демосфен, Тит Ливий, Сенека, Марк Аврелий, Овидий и другие не написали несколько школьных упражнений, которые веками вбивают в головы молодого поколения, то эти остатки древних римлян и эллинов — учителя латинского и древнегреческого языков — давно бы уже совсем вымерли.

Латинский и древнегреческий языки считаются теперь мертвыми языками. Но я и до сих пор не могу уяснить смысл понятия «мертвый язык». Я понимаю, что язык может исчезнуть, а народ продолжает жить, но чтобы исчез народ, а язык остался, это выше моего понимания. Да и к тому же вы только представьте себе, язык живет под именем «мертвый»! Ну что это за профессия — преподаватель мертвого языка. Кому, кроме самого преподавателя, нужен этот мертвый язык? О нем нельзя упомянуть, например, в послужном списке, написав, скажем, в соответствующей графе: «Кроме родного, владеет и мертвыми языками». Им нельзя пользоваться и в повседневной жизни, потому что абсолютно никакого проку не будет, скажем, от такого объявления: «Молодой, способный мужчина, знающий помимо родного и один мертвый язык, ищет и т. д.».

А вместе с тем, как вы, вероятно, сами уже заметили, преподаватели мертвых языков глубоко убеждены, что вы послали своих детей в школу только для того, чтобы они овладели мертвыми языками. По их мнению, все другие науки имеют второстепенное значение и единственно необходимым в жизни является знание латинского и древнегреческого языков, все же остальное совершенно излишне. Что с того, что вы умеете читать и писать, что с того, что вы умеете складывать, вычитать, умножать и делить, если вы не знаете бесед Антония, филиппик Демосфена и философии Демокрита (так называемого чудака-философа).