Дороже всех сокровищ - Сьюзен Виггз

Эван почувствовал, что Касильда вздрогнула и отшатнулась. Тут он осознал, что стук, который доносился издалека, был топотом обутых в сапоги ног. Касильда вырвалась из его рук.

Эван повернулся и увидел двух приближающихся солдат. Один из них вел на поводке большую серую борзую. На ступенях церкви стоял высокий худой священник и неодобрительно смотрел в их сторону.

Солдаты остановились рядом с ними.

— Что такое? — спросил один из них, одетый крестоносцем, в костюм зелено-белого цвета. — Ты проявляешь слишком большое внимание к этой шлюхе-язычнице.

— К тому же на ступенях дома Господня, — добавил священник.

У Эвана пересохло во рту. Инстинктивно закрыв собой Касильду, он старался не смотреть, на сверкающие на солнце мечи и кинжалы солдат.

— Она моя собственность, я привел ее сюда, чтобы окрестить.

— Ты как-то странно готовишь ее ко вступлению в истинную веру, — заметил один. — Мы неодобрительно смотрим на связь с язычниками.

— Да, — добавил второй. — Бери ее силой, если хочешь, но ради Бога, делай это дома, — его взгляд скользнул по Касильде. — Хотя я признаю, она просто прелесть.

«Интересно, — подумал Эван, — они тоже слышат, как колотится мое сердце?»

— Если вы позволите, я хотел бы переговорить со священником.

— Позже. Сначала сходим в казармы, поделишься с нами своим товаром.

Эван бросил умоляющий взгляд на священника, ожидая, что тот вмешается. Но священник просто наблюдал за ними с едва заметным любопытством.

«Католики, — презрительно подумал он. — Их религия — мразь, прикрытие для того, чтобы мучить невинных».

— Сожалею, но сейчас не могу, — небрежно ответил Эван.

Он тайком оглядывал улицу, прикидывая, смогут ли они с Касильдой убежать.

— В чем дело? — поинтересовался солдат. — Туземка — твоя любовница?

— Ну, конечно же нет. У меня здесь дело и нет времени на подобные развлечения.

Солдаты переглянулись.

— Тогда иди и оставь ее нам. Мы покажем ей, как настоящие мужчины должны обращаться с рабынями. Отойди.

— Ударь меня, — едва слышно выдохнула Касильда ему в ухо.

Эван сделал вид, что не слышит.

— Господа, мне кажется, что у солдат империи в такой час должны быть более существенные занятия.

— Ударь! — настаивала Касильда.

— Puta[6]! — воскликнул он. Хотя все в Эване восставало против этого, он замахнулся и ударил ее, надеясь, что солдаты не заметят, как он смягчил удар рукавом.

Касильда съежилась и прикрыла рот рукой. Эван увидел, что она прикусила губу, чтобы пошла кровь.

— Еще! — зашептала она. — Еще!

— Прекрати ныть, — с трудом выговорил Эван и ударил ее по лицу. Голова ее дернулась в сторону, выражение лица стало болезненным. Он решил, что впрямь сделал ей больно.

— Перестань! — с другого конца улицы раздался пронзительный крик.

Эван увидел бегущего к ним помощника Родриго Бискайно.

— Еще, — прошептала Касильда, делая вид, что пытается вырваться от него.

Эван схватил ее за волосы:

— Пошли отсюда, ведьма. Нам и так уже помешали.

— Отпустите ее! — закричал неумытый мальчишка, останавливаясь перед Эваном. — Ты, ублюдок, что же ты за свинья такая? — мальчик налетел на Эвана с кулаками. Он оказался проворным, а справедливый гнев придавал ему силы.

— Мы позаботимся о рабыне, — предложил солдат. Он схватил женщину за руку и принялся лапать ее.

Касильда пришла в растерянность. Мальчишка продолжал молотить Эвана по груди.

— Святые угодники, Боже, беги, — закричал паренек Касильде.

Касильда резким движением ударила солдата в глаз, тот взвыл от боли и отпустил ее. Эван видел, как она вырвалась из рук опешивших солдат.

Эван внимательно посмотрел на мальчишку. Что-то знакомое послышалось ему в этом выражении «Святые угодники…». Где он его уже слышал? Не теряя времени на размышления, он бесцеремонно повалил парня на землю.

— Ну, смотри, что ты сделал!

— За ней! — завопил солдат. — Не дай этой ведьме сбежать!

Они спустили борзую. Собака присела, приготовившись к прыжку, но писарь Бискайно успел ухватиться за конец поводка, и она, дернувшись, остановилась. Выругавшись, солдаты бросились в погоню сами. Разъяренный Эван бежал следом. Работая ритмично ногами, он с трудом переводил дыхание. От выбеленных известью стен зданий с обеих сторон улицы отражалось эхо гремящих сапог и лай сдерживаемого поводком пса. Он не сводил глаз с Касильды, моля Бога, чтобы тот спас ее, старался не думать о том, что будет, если ее поймают.

Когда они выскочили на главную площадь, это уже казалось ему менее вероятным. Его прекрасная Касильда бежала легко и грациозно, как лань, без труда обходя повозки, корзины и прохожих. Солдаты же из-за неудобных и громоздких доспехов двигались медленно и неуклюже.

— Она бежит к Панамским воротам! — взревел один из них. — Остановите ее!

Ворота охранял толстый часовой, развалившийся возле крохотного каменного строения в тени бананового дерева. Перед ним стоял глиняный кувшин, наполовину наполненный вином или веселящей водой.

— Останови ее, идиот! — гаркнул солдат.

Толстяк испуганно вскочил на ноги. Касильда стрелой промчалась мимо него и припустилась по пыльной дороге, ведущей вон из города.

Часовой выругался и поднял заряженный арбалет. Прицелившись, он нажал на спусковой крючок.

— Нет! — закричал Эван, бросившись на часового и пытаясь выбить у него арбалет. Его руки были всего в дюйме от оружия, когда вылетела смертоносная молния и устремилась в сторону Касильды.

Даже на расстоянии Эван услышал ужасный глухой звук, а потом высокий, пронзительный крик, как у раненого животного. Касильда споткнулась, но продолжала бежать.

— Боже, эта женщина одержима дьяволом, — перекрестившись, сказал часовой.

— Иди ты к черту!

Эван не помнил, как вытащил шпагу, но внезапно та оказалась у него в руках. Толстяк отпрыгнул назад. В то же мгновение подоспевший солдат схватил его сзади за руку, предотвратив удар.

— Сеньор, вы арестованы, — он повернулся к своему товарищу. — Мартинес, возьми гончую и беги за рабыней.

Эван вырвался и стал лицом к солдатам. Если для того, чтобы испугаться, обнаженной шпаги им было явно недостаточно, то увидев выражение его лица, они попятились, словно встретились с самим дьяволом. Но мечи достали. Один из них побежал назад к церкви, чтобы взять собаку. Стражник поднял арбалет и вставил новую стрелу. Эван попытался выбить у него оружие шпагой, но слишком плохо владел этим искусством и поэтому промахнулся.