Бритни: Изнанка мечты - Стив Деннис

У новичков сразу рассеялись сомнения в том, что во власти Чака Йерджера помочь их начинающейся карьере или разрушить её. Исполнительный продюсер КММ Деннис Стайнметц собрал всех родителей и новых «мышкетёров» в конференц-зале. Все расселись за большим овальным столом. Деннис обратился к ним с приветственной речью, серьёзной и праздничной, а за его спиной, ожидая представления, стоял высокий, властный Чак Йерджер в очках.

– Вот, – сказал мистер Стайнметц, – самый важный человек из всех, кого вы сегодня увидите, потому что именно он говорит мне, готовы ли вы выступать. Так что скажу откровенно: если вы не справляетесь со школьной нагрузкой, будут сделаны выводы, и вас отстранят.

Сегодня Чак улыбается при этих воспоминаниях, потому что на детей, мечтающих только о выступлении, эта угроза ещё как подействовала. Он тонко использовал свою власть, при необходимости тихонько напоминая, что если качество домашней работы или оценки не улучшатся, «придётся рассказать Деннису».

– Они знали, что я могу снять их с передачи, – сказал он. – Это страшное наказание не давало им забросить учёбу. Мысль о том, что им запретят выступать, заставляла их думать: «Боже мой, до этого доводить никак нельзя», и они прикладывали все усилия к школьным занятиям.

Некоторые родители переживали не меньше, чтобы сценическая работа детей и их дальнейшая карьера никак не пострадали, но Линни была не из таких. Чак говорит, что образ «сценической матери» – миф:

– Поверьте мне, я в прошлом насмотрелся родителей, которые ясно довали понять, как именно видят будущую профессию детей. Линни никогда так себя не вела. Она делала упор на образовании Бритни. Не упомню ни разу, чтобы она спрашивала, как школьные занятия повлияют на её работу. Никогда я не замечал, чтобы Линни или Бритни просчитывали, как именно «Клуб Микки-Мауса» поможет девочке в дальнейшей карьере. У меня сложилось ощущение, что они пришли к нам без какого-то плана.

В предыдущих сезонах продюсеры стремились, чтобы школа не мешала работе, то есть все занятия проходили по утрам, а съёмки – днём и ранним вечером. Но всё изменилось, когда пришли Бритни сотоварищи, так что дети постоянно курсировали между школой и студией согласно расписанию съёмок. Строгие правила требовали, чтобы ребёнок занимался минимум 15 часов в неделю, по 3 часа в день. Даже директор школы узнавал расписание уроков только в 7 утра.

В обычный день Бритни, которой по учебному плану «Парк-Лейн» надо было учить английский, математику, историю, естествознание и географию, узнавала, например, что её ждут в классе с 9 до 10 утра, потом с 10:10 до 11:30 будет запись или репетиция фрагмента шоу, потом с 11:45 до 12:45 снова учёба, потом ланч, и с 2:30 до 3:30 – вокальное мастерство. Часам к четырём-пяти вечера она освободится. С постоянными мотаниями туда-сюда юным артистам нелегко было переключать внимание.

Действительно, встаёт вопрос, чему они успевали научиться за такой короткий отрезок времени. Всё-таки они были актёрами, живущими в ожидании съёмок. Но именно здесь сыграло роль «предупреждение Денниса», и, по мнению Чака, отличные оценки говорят сами за себя:

– У нас не получалось добиться от детей сосредоточенности только в те коменты, когда они приходили с выступления перед живой аудиторией, или готовились к нему. Тут были определённые сложности, потому что, естественно, они или настраивались, или отходили от напряжения. Но по большей части они нормально переключались, как молодые профессионалы. Пожалуй, мы всё делали более-менее правильно, потому что за четыре года, что я там проработал, мне не пришлось снимать с передачи ни одного «мышкетёра». Два главных нарушителя раз шесть-восемь слышали от меня угрозу, но Бритни среди них не было!

Естественно, с такой предупредительностью, как у неё, она и не могла вести себя плохо, так уж её воспитала мама.

– Никогда не забуду, как Бритни сидела на стуле, весёлая, улыбающаяся, и смотрела по сторонам. Она была такая маленькая, что свободно болтала ногами, и носки не доставали до пола, – вспоминает Чак Йерджер.

Он до сих пор хранит табели любимой Бритни, листы бумаги 20×28 см, подготовленные для «Парк-Лейн Академи», чтобы учителя могли даже издалека отслеживать её успехи. Они видели по большей части сплошные пятёрки.

Номинально такие оценки производят впечатление, но вообще-то в школе Бритни была ученицей средних способностей. В рамках того учебного плана на 6–7 классы, который принят за основу (то есть простая математика и словарные списки, заучивание базовых научных, географических и исторических фактов), отличные оценки давались ей достаточно легко.

– Приходилось часто заполнять листы с упражнениями, запоминать длинные списки и факты, – говорит Чак. – Бритни успевала за счёт того, что выучивала их, как сценарий. У неё была прекрасная память, она легко зубрила и отвечала наизусть, не особо разбираясь, о чём идёт речь.

Сам дух христианского учебного плана заключался в том, чтобы научить детей письму и счёту, и вооружить необходимыми сведениями и знаниями. Преподавание основывалось на фактах. Для мышления более высокого порядка, задающегося вопросами, объясняющего, аналитического, там не было места. За время жизни в Орландо Бритни ни разу не задали написать эссе, не спрашивали ни о чём за рамками заранее оговорённых фактов.

– Образование Бритни было ориентировано на усвоение сведений и навыков, где не требуется особенно размышлять, – вспоминает Чак.

Красной нитью через её обучение проходила религия. Математические задачки формулировались в духе: «У Иисуса было четыре хлеба, и каждый он разделил на восемь частей; сколько частей хлеба всего он сможет раздать голодным?» Учебник грамматики оказался современной версией Библии, где детей просили исправлять ошибки в написании. А историю преподавали на основе чистого креационизма – веры фундаментального христианства в то, что мироздание создал Бог, и никакой эволюции не существует. И неудивительно, ведь в этой стране об эволюции в школьных учебниках разрешили писать лишь в шестидесятых годах. Но в таких местах, как Луизиана, крепкая вера не сдавала позиций, и мы можем представить, в каких масштабах мышление Бритни программировал религиозный фанатизм.

Это вам не просто девочка, которая каждое воскресенье ходит в церковь и молится перед сном; пылкая вера, впитанная с молоком матери, полностью определяла мышление Бритни-ребёнка.

Даже когда ей предстояло сдавать экзамены, она обращалась к Богу. Чак вспоминает тот день, когда из «Парк-Лейн» по почте прислали тестовый список слов. Бритни сидела за столом, в серьгах-крестиках.

– Когда я объявил, что получил из «Парк-Лейн» письмо со словарным опросом, она посмотрела на меня, молитвенно сложила руки, посмотрела на потолок и сказала «О Господи», очень серьёзно. Получилось очень благочинно, но при том странно, потому что дети в её возрасте скорее бы сказали «Блин», или «Бох ты мой», но у Бритни получилось почти так, будто она умоляет: «Господи, прошу тебя, помоги мне!»