Амба - Осман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крахмал - это тот же сахар, только с более сложной формулой, молекула которого во много раз больше чем простые сахара, которыми обычно питается дрожжевой одноклеточный гриб, так что он просто не может проглотить крахмальную клетку. Но растению, а точней зерну, семечке, косточке, чтобы прорасти, требуется простой сахар, так как для жизни необходима чистая энергия. Попадая в комфортную среду, где тепло, темно и обязательно влажно, в зерне включается механизм или вырабатывается фермент, чтобы разрушить крахмал, высвобождая сахар, естественно в этот момент оживают дрожжи, так как пищи становиться много.Росток под воздействием сахаров быстро выходит из зерна и стремится ввысь, к солнцу, чтобы с помощью фотосинтеза получать необходимое питание. Происходит это так быстро, что дрожжи не успевают размножиться, хоть сахара из-за разрушения крахмала становится много, растение успевает употребить и освоить этот запас энергии, оставляя одноклеточные грибы ни с чем.
Люди, зная весь данный процесс, происходящий в природе, научились контролировать его, называя такие дрожжи солодом. Они проращивали зерно, в результате проращивания зерен, в них появлялись ферменты, которые расщепляют сложные сахара на моносахариды или простейшие сахара. Это очень сложный и длительный процесс, так как нельзя допустить, чтобы зерно слишком увлажнилось или наоборот испытывало нехватку влаги, иначе, в противном случае, оно загниёт и грибы, конкурирующие с дрожжами, просто вытеснят последних.
В помещении при этом должна поддерживаться постоянная, определённая температура, иначе проращивание будет нестабильным, а в последствии брожение невозможным.
Осмотрев ещё раз все вокруг внутри избушки, Илья приступил к осуществлению задуманного, а именно, из продуктов, что у него имелись, изготовить самогон, в котором было необходимо замочить корень ацаси. Воды в столитровой бочке, после того как в ней растаял снег, набралось примерно чуть больше трети. Набрав воды ковшиком, Илья намочил в ней полотенце и разложил сверху равномерным слоем перловку, а по сути ячмень, которую накрыл вторым полотенцем, тоже смоченным в воде. Разместил он будущий солод недалеко от печки, за горением которой теперь было необходимо наблюдать постоянно, так как требовалось тепло, много тепла.
За стенами зимовья погода испортилась, поднялся ветер, небо заволокло тёмными тучами, пошёл снег. Амбу, после того как Илья ему отказался открывать дверь, он почти не слышал, ветер и скрип качающихся деревьев полностью перекрывали звуки передвижения тигра. Сны у Ильи прекратились. Когда наступала необходимость, Илья закрывал глаза и просыпался уже через несколько часов - в промежутках между этим была полная пропасть, чернота, совершенное небытие.
На второй день зёрна хорошо проросли, вполне достаточно, чтобы начать, второй процесс. Разбавив сахарный песок, один к одному в воде, сделав таким образом сладкий сироп, он залил им проросшую пшеницу и промытый горох. Тем временем поставил кипятится воду в котелке, в котором он обычно готовил мясо, этот котелок как раз подходил для таких нужд. Ставить бражку было решено в двух трёхлитровых банках из-под сала, давно завалявшихся в зимовье. Чтобы замочить маленький корешок, переданный ему Подя, Илье вполне достаточно будет около полулитра крепкого самогона, а при хорошем брожении с шести литров бражки вполне возможно, путём неоднократного перегона получить пол-литра первача градусов семьдесят-восемьдесят.
Прошло четыре дня, как Илья решился изготовить самогон, и брага во всю играла в трёхлитровых банках вот уже два дня. Приходилось стравливать углекислый газ, так как гидрозатвор изготовить было не из чего. Дрова кончились, и в печь полетели чурки, служившие стульями, туда же готовился отправиться стол, который Илья предварительно разобрал. Топчану к сожалению, тоже не избежать этой участи, поэтому Илья, можно сказать, последний раз наслаждался сну на импровизированной кровати.
Проснулся Илья посреди ночи. Что его разбудило, он пока не мог понять, но открыв глаза, прислушался. На улице продолжалась пурга, ветер свистел в ветках деревьев, деревья трещали при раскачивании, других звуков пока слышно не было. Но что-то же его разбудило? Илья привстал, сев на нарах. В помещении было тепло, печка послушно трещала, получив два часа назад неплохую порцию дров, когда-то бывшими лавкой.
Снизу, где-то под топчаном послышались шорохи, напоминающие звук, как будто со стороны задней стенки зимовья, кто-то копает. Избушка была построена, примитивнейшим способом, и не имела собственного фундамента. На двух толстых брёвнах, расположенных параллельно друг другу, выстраивался помост, сверху которого и строилось зимовьё. Предполагалось, что с помощью трактора, такое строение можно перемещать в нужное для охотника место, но на самом деле два бревна заменяли фундамент, и двигать шаткое строение дяди никто бы не решился. Естественно, что под зимовьем имелось невысокое пространство параллельно лежащим брёвнам, ограниченное высотой сантиметров двадцать, полностью забитое снегом.
По сути, копать снизу, чтобы добраться до Ильи, Амбе было бесполезно, сверху его встретит сперва помост, сколоченный из толстых брусьев, поверх которых лежат толстые половые доски, приколоченные гвоздями соткой. Но Касса Саман в шкуре тигра по всей видимости не знал этого.
Сдвинуть избушку, каким бы тигр не был сильным, у него вряд ли получится, так как брёвна, служащие когда-то полозьями и фундаментом одновременно, давно вросли в землю, а зимой ещё и примёрзли.
Удобно расположившись у печки, так чтобы больная ступня меньше всего беспокоила, Илья закурил и стал украдкой поглядывать под топчан, именно оттуда раздавались шоркающие звуки.
- Касса Саман, соктокто, боатонго?[7]- не понимая, зачем Амба делает подкоп, сказал Илья как можно громче.
Копать тут же перестали, снизу под домом наступила тишина, затем послышался скрежет гвоздя в древесине. Этот звук вывел Илью из спокойного состояния, он приподнялся и приблизился к деревянным нарам, прислушиваясь к любым звукам, доносящимся из-под них. Одна из половых досок выгнулась во внутрь помещения, раздался треск ломающейся древесины и скрежет металла. Только тут Илья понял, что Касса Саман задумал - сломать пол было невозможно, любое животное билось бы снизу, наталкиваясь сверху на практически непробиваемую стену. А вот если к этому вопросу подойти по-другому, по-человечески и ломать только по одной доске, хоть это и не легко - это другое дело. Сделать таким образом отверстие, достаточное, чтобы тигр мог пролезть в него, вполне возможно. Илья уже пожалел, что принялся опрометчиво глумиться над Амбой, но ввиду возникшей новой проблемы, необходимо было принять меры.
Схватив ружьё, Илья с досадой вспомнил, что у него остались лишь заряды с дробью на зайца. В арсенале имелся порох, пыжи, та же самая дробь,
