Сексуальные типы: поиск идеального любовника - Джон Береж

Б постели Тони — не герой-любовник просто потому, что он там почти не бывает! Трудно обсуждать техники и продолжительность секса, не имея собеседника. Супруга-«трудоголика» поэтому часто заменяют мыльные оперы, мастурбация или, как это ни прискорбно, посторонние мужчины. Его жена, смеясь, хвастается: «Тони в постели просто великолепен… когда нам удается в ней встретиться… в Сочельник или на Пасху… ведь только в эти два дня его ресторан не работает!»

Впрочем, среди «невротиков» встречаются и такие, которые не проводят все время на работе, а переносят свое отношение к труду на интимную жизнь. Преследуемые навязчивой идеей высокой производительности и стремлением достойно выполнить свою работу, они ошибочно полагают, что чем больше — тем лучше, и считают, что количество решает все. По их мнению, если каждую неделю вы вступаете в интимные отношения определенное количество раз, значит, ваша половая жизнь достойна подражания. И часто требуется затратить немало времени и проявить незаурядную изобретательность, чтобы помочь им понять, что в вопросах секса качество имеет куда большее значение, нежели количество.

Кэтлин

Она не стремилась к совершенству в том смысле, который вкладывает в него большинство «невротиков», ее не беспокоили чистота, порядок или пунктуальность. Она не мыла, не считала и не выстраивала все в алфавитном порядке. Ее врагами не были микробы и бактерии, и ей было безразлично, на какой странице помещена ее фамилия в телефонном справочнике. Что ее действительно волновало — так это ее безупречность перед Господом.

Она происходила из глубоко религиозной семьи и своим духовным развитием была обязана преимущественно ближайшей церкви. Там она сначала посещала занятия для малышей, затем во время летних каникул изучала Библию, никогда не пропускала уроков в воскресной школе и молитвенных собраний по будням. И общеобразовательная школа, в которую она ходила с первого и по последний класс, находилась под патронажем местного церковного прихода. Она была крайне усердна в своем стремлении безупречно проживать каждый день своей жизни.

Кэти рассказала, что давно уже пытается сохранять идеальный моральный облик, однако, как она призналась, ей это плохо удается. Она вспомнила эпизод, имевший место, когда она училась в четвертом классе. Церковь, которую она посещала, проводила тогда религиозные бдения. Это соответствующее древним церковным обрядам мероприятие проходило в шатре, воздвигнутом в центре футбольного поля при приходской школе. Проповедник был настоящим мастером своего дела, способным произвести неизгладимое впечатлением на паству своим красноречием. Его проповеди были столь искренними и страстными призывами к раскаянию и спасению души, что просто не могли оставить безучастными никого из присутствовавших. И вот однажды воскресным вечером, когда голос проповедника, звеневший от охватившего его возбуждения, вознесся до небывалых высот и воспоминания Кэти о многочисленных детских шалостях и проказах переполнили ее душу чувством почти невыносимой вины, она, не отдавая себе отчета, направилась вперед по присыпанной опилками дорожке. Через несколько мгновений она уже истово молилась, стоя на коленях рядом с проповедником и чувствуя, что полностью очищается от всех своих грехов.

«Моя мама плакала от счастья, — вспоминала она, — и на несколько благословенных секунд я почувствовала себя такой чистой, какой не была никогда в жизни. Помню, как, лежа в постели, той ночью я думала: «Если мне суждено умереть, то пусть это случится сегодня… потому что я знаю, что тогда окажусь на небесах».

С горечью в голосе она призналась, что это был единственный раз за всю ее почти тридцатипятилетнюю жизнь, когда она чувствовала себя безупречной. Выражаясь профессиональным языком, я бы сказал, что в ту ночь ее реальное «я» соответствовало идеальному. Моей задачей было помочь ей почувствовать себя цельной личностью, не разрываемой противоречиями между ее вымышленной и действительной сущностями. Она уже потратила огромные запасы своей духовной энергии на заделывание пропасти между идеальным и реальным, стремясь к совершенству и безупречности, но это не принесло ей успеха. Поэтому я попытался зародить в ней сомнения в необходимости вести безупречную жизнь. Мы провели много времени в беседах о том, как можно вдохновляться чьим-либо примером, не копируя его.

«Если бы каждый раз, играя в гольф, — говорил я, — я ставил перед собой цель точно воспроизвести манеру игры Грега Нормана или Джека Никлауса, я бы никогда не смог получить удовольствия ни от одной партии. Я бы просто не попал ни в одну из восемнадцати лунок». Она улыбалась и соглашалась, что для меня лучше только вдохновляться игрой Никлауса, не пытаясь копировать его действия.

Личный рекорд вместо Олимпийской медали. Кэти занималась бегом, и это дало мне возможность предложить ей удачную метафору. Мы сошлись во мнении, что в понятие «победитель» каждый из участников забега, сколько бы их ни было, может вкладывать собственный смысл. Мы согласились, что, хотя в нью-йоркском марафоне победитель — в строгом значении слова — может быть только один, это не отражает в полной мере самого духа забега. Понятие «единственный победитель» не учитывает возрастные и половые различия бегунов, однако эти различия принимаются во внимание организаторами соревнований, награждающими победителей в каждой возрастной группе, как мужчин, так и женщин. Большинство же из пятнадцати или двадцати тысяч участников забега соревнуются сами с собой, стремясь установить личный рекорд. Для некоторых из них это просто значит преодолеть 26,2 мили. И не имеет значения, пять или шесть часов им для этого понадобится. Другие, более опытные бегуны, стараются улучшить свое время, показанное в предыдущих забегах, и так далее — каждый участник ставит перед собой личные цели и соответственно им определяет собственный успех.

Интимная жизнь Кэти начала налаживаться. Перестав стремиться к моральной безупречности и строго судить себя за каждую мнимую провинность, она стала добиваться ощутимых результатов и в своей профессиональной деятельности. Снизив нереально высокую планку своих устремлений, она начала проще и непосредственнее смотреть на жизнь. Затронувшие ее личность изменения не замедлили сказаться и в спальне. К огромной радости своего супруга, Кэти стала сексуально раскованнее, осмеливаясь даже заниматься любовью при свете или не убедившись, уснули ли дети. И, что вообще для нее прежде было немыслимо, она начала покупать эротическое нижнее белье. С ханжеским прошлым было покончено!

Любимое занятие «невротиков» — беспокоиться. Если они не работают, то, по меньшей мере, о чем-нибудь тревожатся. Теперь вы понимаете, почему постоянное беспокойство является для них столь жизненно важным видом деятельности. Оно дает им иллюзию хоть какой то активности, направленной на контролирование событий, которым только предстоит произойти. В нем удачно сочетаются их стремление к контролю, боязнь риска и склонность к усердному труду. По крайней мере, если вы реально никак не в состоянии повлиять на будущее, то можете хотя бы побеспокоиться о нем! Подобные наклонности присущи каждому из нас, однако своего пика они достигают у людей, подверженных навязчивому неврозу, которые в равной степени испытывают потребность беспокоиться не только о будущем, но и о прошлом. Это также дает им иллюзию того, что они некоторым образом влияют на уже происшедшие события.

Огден Нэш точно подметил непреодолимую тягу «невротиков» к волнениям и тревогам в стихотворении, озаглавленном «Если предвестник встретит предвестника, стоит ли предвестнику плакать? Да». Нэш, большой любитель изобретать новые слова, придумал термин «послевестник» для обозначения «невротиков», беспокоящихся о прошлом: «Я не слишком верю предвестникам, Все их предсказания я считаю чушью, Но если я просто не люблю предвестников. То избави меня Боже от послевестников». В постели «послевестники» непременно задаются вопросами: «Было ли ему со мной приятно?», «Не слишком ли мы торопились?», «Может, я должен был первым принять душ?», «Не хотелось ли ему быть сверху?», «Не притворилась ли она, что получила оргазм?», «Не воняло ли у меня изо рта?», «Почему она так долго не могла кончить?», «Не утратили ли мы остроту чувств?» Эти и подобные им вопросы, если они даже и имеют под собой реальное основание, в действительности являются отражением тревог и волнений «невротиков».

Предположим, что, читая эту главу, вы ПОНЯЛИ, что у вас или близкого вам человека присутствуют признаки навязчивого невроза. Возможно, вас беспокоят свойственные ему черты навязчивости, потому что сами вы испытываете те же проблемы. Или, может быть, вас волнуют странности в ее поведении, так отличающемся от вашего: ведь она постоянно тревожится из-за пустяков, на которые вы просто не обращаете внимания. Что же делать? Есть ли у вас надежда? Мой ответ однозначен — да!